«Сказывают, такие пороки людские покрыть стараются, будто сие происходит от добросердечия, но статься может, что подобная диспозиция сердца есть порок, нежели добродетель. Но напрасно я к тебе сие пишу, ибо после того возлюбишь или не захочешь в армию ехать, боясь, чтобы я тебя позабыла, но право не думаю, чтоб такую глупость сделала. А если хочешь навек меня к себе привязать, то покажи мне столько же дружбы, как и любви, а наипаче любви и говори правду». Екатерине было сорок пять лет, Потёмкину 35, но разница в годах ничему не мешала. Всю свою жизнь он «показывал» императрице много любви и много дружбы.
Под рукой много описаний внешности Потёмкина, но я остановилась на сочинении уже упомянутого мной графа Самойлова. Вязкий язык графа из XXI столетия кажется смешным, чего стоит, например, «нос соразмерно протяжный» или «орган голоса ясный и звонкий», но граф был современником Потёмкина, и он его любил. Князя Таврического звали Кривым, а в описании и слова нет о том, что князь был одноглаз, одно только любование своим великим дядей. «Князь Григорий Александрович был росту великого, так что в кругу особ, при дворе тогда бывших, равномерно и в собрании генералитета под начальством его служившего, он, по возносящейся выше прочих глав, своей мог быть замечен и узнаваем издали. При сём имел все совершенства телесной стройности и благообразнейшие черты лица, почему и почитался, а особливо в цветущих летах молодости, красивейшим мужчиною своего времени. Лицо имел продолговатое, полное, чело возвышенное, округлое, нос соразмерно протяжный, орлиный, брови возвышенные, приятно выгнутые, глаза голубые, полные, не впалые, взгляд острый, вдаль зрящий, рот небольшой, приятно улыбающийся, орган голоса ясный и звонкий, зубы ровные, чистые и здоровые, бороду острую, несколько посередине раздвоенную и вверх приподнявшуюся; шею, соразмерную сложению тела; цвет лица белый, оттенённый свежим румянцем…»
14 июля 1774 года Екатерина восторженно писала Гримму в Париж о своём новом фаворите. Он для неё «величайший, забавнейший и приятнейший чудак, которого только можно встретить в нынешнем железном веке». Медовый месяц императрицы совпал с важнейшим событием — 10 июля 1774 года был наконец заключён мир с турками, получивший название Кучук-Кайнарджийского. Екатерина направила на борьбу с Пугачёвым войско во главе с Суворовым, но эта помощь уже не была нужна. Восстание Пугачёва было подавлено.
Теперь можно было передохнуть, и Екатерина полностью отдалась своей любви. Сохранилось много писем и записок к Потёмкину, видимо, ей доставляло особое удовольствие поверять свои чувства бумаге.
«Голубчик мой дорогой, я вас чрезвычайно люблю: и хорош, и умён, и забавен, и до всего света нужды нету, когда с тобой сижю. Я отроду так счастлива не была, как с тобою».
«Милинкой, какой ты вздор говорил вчерась, я и сегодня ещё смеюсь твоим речам. Какие счастливые часы я с тобой провожю, часа с четыре вмести проводим и скуки на уме нет, и всегда расстаюсь через силы и нехотя».
Потёмкин у Екатерины «Милая милюшечка, Гришенька», «Гришёнок», «Милинкой голубчик и бесценный Дружечик» и даже «Мой бутон». Всего не перечислишь, в любовных обращениях Екатерина была очень изобретательна.
Потёмкин был хорошим любовником, умным работником, и ещё он был хорошим собеседником, а Екатерина любила поговорить. Она находила моментальный отклик своим словам, а Потёмкин всё впитывал, как губка, ему не надо было повторять дважды. Екатерине никогда не было с ним скучно, потому что Потёмкин умел создать из их любовных и дружеских отношений увлекательный сюжет. Ссорились, конечно, но все влюблённые знают, как сладко мириться. Судя по письмам Екатерины, ссору начинал Потёмкин, а мирилась первой всегда она. По складу характера императрица, неуёмная в любви, была прагматиком в прочих отношениях, она умела рассчитывать каждый свой шаг, а Потёмкин, мало того что имел взрывной характер, иногда был гневлив и совершенно неуправляем, так ещё вдруг уставал от жизни и впадал в хандру. Конечно, он ревновал Екатерину ко всем и каждому. «Я не сердита и прошу вас также не гневаться и не грустить», — пишет она Потёмкину.
Или: «Я не зла и на тебя не сердита». Или: «Не мучь меня несносным обхождением, не увидишь холодности».
В январе 1775 года двор переехал в Москву. Императрица много путешествовала по московским окрестностям. Её неизменным спутником был Потёмкин. Загородные прогулки были не только развлекательными, Екатерина искала место для строительства своей подмосковной резиденции. Коломенское — старинная усадьбы русских царей — устарело, удобств никаких. Хорошо бы где-нибудь рядом построить подмосковное Царское Село.
Майским утром на конной прогулке с Потёмкиным они попали в замечательное, романтическое место: систему прудов окаймляли живописные холмы, покрытые лесом. Потёмкин сказал:
— Вот истинно царская земля.
— Но она кому-то принадлежит, — возразила Екатерина.
Потёмкин разузнал: «истинно царская земля» принадлежала старому князю Кантемиру и называлась очень непоэтично — Чёрная Грязь. Екатерина купила у князя его усадьбу. Место назвали Царицыно. Потёмкин с присущей ему энергией за две недели построил здесь деревянный дворец из шести комнат. Здесь императрица и прожила два счастливых месяца со своим возлюбленным, сочетая работу государственную с весельем и развлечениями. Архитектором для строительства нового «Версаля» был призван по старой памяти Баженов.
Сам Баженов в это время, получив полную отставку от дворцового ансамбля в Кремле, занимался другим строительством. Он готовился к празднику в честь заключения Кучук-Кайнарджийского мира. В результате мирного договора с турками Россия получила крепость Керчь, Азов, Кабарду, Еникале, крепость Кинбурн в месте впадения Днепра в Чёрное море и всё пространство между Бугом и Днестром. Теперь на Ходынском поле Баженов строил деревянные замки, дворцы, минареты, крепости, а также гавань. Все эти декоративные постройки носили название завоёванных городов.
В годовщину мирного договора 10 июля 1775 года начался пышный праздник. Для Потёмкина это был в буквальном смысле звёздный час. Он получил все мыслимые и немыслимые награды: орден Святого Андрея, графское достоинство, усыпанную алмазами шпагу и 100000 рублей. Ещё через год он имел «полный иконостас» на груди (и всё хлопотами государыни): прусский орден Чёрного Орла, польские ордена Белого Орла и Святого Станислава, датский — орден Слона, шведский орден Серафима. Потёмкин не прочь был заполучить также ордена Золотого Руна, Святого Духа и Голубой подвязки, но кавалерами двух первых орденов могли быть только католики, а орденом Подвязки награждались только англичане. В 1776 году Потёмкин стал князем Священной Римской империи, Иосиф II не мог отказать Екатерине в этой просьбе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});