Читать интересную книгу Журнал Наш Современник 2009 #1 - Журнал современник

- Бать, не отставай! - крикнул Геннадий.

- Рад бы, да не могу - заклеенный наполовину. Размокну. Накупавшись, они вернулись в слободу, каждый со своими мыслями:

Геннадию хотелось побыстрее отправиться в Москву, Петру допить бутылку, а Бунтову побыть одному, чтобы никто не лез в душу с разговорами.

Когда гости уехали, он дважды не торопясь вымыл голову и сам помылся под душем в пристройке, правда, осторожнее обычного, так как боялся замочить заклеенный марлей да пластырем бок, а когда помылся, то, немного обсохнув, вышел в сад. И сразу мысли о Розе. Вспомнилась последняя встреча в больнице, и почему-то сделалось обидно на самого себя за ту неловкость, даже стыд, который охватил его, когда она приезжала к нему. Зачем-то поспешил пугнуть Розу, и она обиделась, конечно, да и любая обиделась бы на ее месте. В конце концов он понял одно: надо в ближайшие дни встретиться с ней и повиниться.

Бунтов вернулся, выпил холодного чаю и отправился в спальню, блаженно развалился на кровати, сразу же, незаметно для себя заснул и проспал до самого вечера, отсыпаясь за все тягомотные больничные дни.

В последнее время у Розы что ни день, то новая закавыка! Только после случая с Пичугиным жизнь более или менее успокоилась и сама она перебралась домой, навела порядок в запущенном огороде, занавески постирала, как новая забота навалилась: Темнов вчера приперся! Цветов привез, торт, и все чего-то улыбается и улыбается нахально. А она, между прочим, его не звала, не приглашала. И нечего ее позорить средь белого дня! А то кавалер выискался, открывай ему двери настежь, улыбайся! Хотела сразу же высказать, что думала, но пожалела мужика, пригласила в дом, чай вскипятила. Только разлила по чашкам, а он на чай и не смотрит - лишь на нее пялится, и уж лезет целоваться. Ее это взбесило:

- Может, сразу в постель? - спросила с издевкой. - Вы, Алексей Алексеевич, ведь за этим приехали? Не так ли?

Темнов, наверное, ожидал услышать что угодно, но только не такое откровение, которое сразу же превратило все его мысли и чувства в пыль. Он растерялся от обиды и начал говорить совсем не то, о чем хотел. Чем более жаловался на жену, тем отчетливее понимал, что собственными словами все окончательно портит, особенно, когда изредка поднимал глаза на Розу и встречался с ее прищуренным взглядом. Он казался насмешливым, а черные глаза до невозможности злыми, такими, что, взглянув в них, Темнову хотелось зажмуриться и тотчас выскочить на улицу. Он все-таки разрезал торт, выпил чашку чая, от которой сразу вспотела и сникла его пушистая волна, а сам он почувствовал, что сейчас же, сию минуту должен покинуть этот дом и более никогда не появляться в нем. Еще немного потомившись, он, для вида посмотрев на часы, так и сделал.

- Рад был поговорить! - сказал Темнов на прощание и, постаравшись не показать все, что творилось у него на душе, пошел к выходу, а когда спускался по трем ступенькам крыльца, почувствовал, как ослабели ноги.

Роза осталась на веранде, наблюдая из-за занавески за гостем, а когда он, резко сорвавшись с места, уехал, она невольно посмотрела в сторону дома Бунтова и увидела джип его сына… И все сердце оборвалось, и все сразу мысли смешались. "Андрей, Андрюша выписался! - всколыхнула радостная мысль, и сразу кольнул испуг: - Он, наверное, видел "Ниву"!" И как только она так подумала, то растерянность заполнила все существо, Роза почувствовала, как задрожали руки. Захотелось тотчас увидеть Андрея, все ему объяснить, сказать, что Темнов - глупый гусак, случайно забежавший на чужой двор! И она действительно вскоре увидела Бунтова, вышедшего из дома с сыном и незнакомым мужчиной в военной форме, и внука с ними. Они посидели на лавочке, а потом сели в машину и куда-то уехали.

Их не было, наверное, час, а когда они вернулись, то у нее и на душе спокойнее стало: сразу поняла, увидев Андреева внука с полотенцем на плече, что ездили купаться… Она вдруг вспомнила о торте и цветах, и как огнем обожгло: "А вдруг Андрей зайдет и увидит!" Не раздумывая, она вынесла торт курам, сразу облепившим его, бесцеремонно оттеснившим петуха. С цветами Роза и вовсе поступила бесцеремонно: выбросила их в крапиву за двором, потому что это были не цветы вовсе, а обыкновенные флоксы, которых в эту пору тьма в каждом палисаднике!

Расправилась Роза с подарками, и на душе полегчало. Решила заняться стиркой, хоть чем-то отвлечься, потому что нет никаких сил сидеть без дела

и ждать неизвестно чего. Но только набросала белья в корыто, как кто-то постучал в окно - у нее все сердце оборвалось! Осторожно выглянула, а это младшая дочка, румяная кареглазая блондинка Карина стоит у веранды! Увидела мать, заулыбалась:

- Мамка, открывай скорей!

- Вот не ждала-то кого, вот счастье-то! Чего же не написала-то? - спросила Роза и начала разглядывать дочь. Та даже смутилась:

- Мам, чего ты так? Не видела, что ли, никогда?

- Смотрю, какая ты стала… Красивая, но я бы на твоем месте краситься не стала… Блондинки не бывают с карими глазами!

- Мама, я давно совершеннолетняя!

- Ой, девка, не о том я… Ладно, проходи в дом, располагайся! Молодец, что отпуск решила у матери провести!

Карина улыбнулась, вздохнула:

- Да я, мам, и не в отпуск вовсе, а с тобой приехала повидаться… Ноч-ку-другую ночую, а через несколько дней уезжаю на работу в Германию!

- К немцам, что ли? Чего ты у них не видела?

- А чего я в Москве вижу? Год отработала курьером, а что толку: как снимала угол у чужой бабуси, так и буду снимать, пока не состарюсь!

- Замуж выйдешь, и все образуется!

- Мам, не будь наивной! Кому мы в Москве нужны. А так хоть в Европе поживу, людей посмотрю.

- А кем же ты там будешь?

- Гувернанткой… Курсы окончила, немецкий язык учила!

- Учить-то, может, и учила, только надо быть осмотрительной. А то по телевизору рассказывают, как таких, как ты, сперва заманивают за границу, а потом в Африку диким неграм продают! Вот чего бойся!

- Мам, у меня все официально: контракт, загранпаспорт, билет - все на руках…

Пока Роза чистила картошку, Карина тараторила и тараторила, рассказывая о предстоящей жизни, словно наперед знала, что ее ждет. И Розе это не понравилось.

- Ну что ты все о немцах да о немцах! - укорила она дочь. - У тебя ведь сестра есть! Хоть бы заикнулась о ней?

- Действительно… Как Машка поживает?

- Тесновато, зато дружно. Муж у нее непьющий, зарабатывает хорошо, на квартиру копят.

- В наше время всю жизнь можно копить - толку-то!

- Пока им на электростанции обещают служебную квартиру дать, потому что Маше скоро в декрет уходить.

- Машка родит скоро? Вот так новость!

- Чему же удивляться, если она замужем второй год. Все ко времени. Хотя бы съездила, навестила ее. А то укатишь в свою Германию, и жди тебя потом!

- Мам, а давай вместе съездим! Бросай картошку чистить, поехали к Машке! Автобусы ведь до вечера ходят!

Не думала и не гадала Роза, что в этот же день она соберется в Электрик. Да разве устоишь перед младшей дочерью. И в кого только характер такой? Уже в автобусе Роза вспомнила о Бунтове, и сразу Каринкина суета отдалилась, словно дочь приехала не на один денек, а навсегда, и у них еще будет время наговориться. Роза даже представила, как сейчас Андрей поглядывает на ее дом, быть может, собирается мимо пройти, якобы к приятелю Коляне, чтобы не вызывать подозрений у жены. В какой-то момент, думая о Бунтове, Устинова все-таки отругала себя: "Дура я древесная! Ко мне дочь приехала, а у меня на уме Бог знает что творится. Кому сказать - со стыда сгоришь!" И эта мысль мучила ее все те три часа, пока они гостили у старшей дочери, и мало-помалу пропала, когда ехали назад, в слободу. А как оказались на своем порядке, и Роза хоть и издали, но увидела Андрея, и он ее увидел с Кариной, то и на душе полегчало.

Бунтов же, поужинав и поговорив с женой о том, о сем, не спеша курил около дома, с удовольствием разглядывая слободскую улицу, редких про-

хожих на ней. Когда же увидел Розу с какой-то девахой, вынырнувших из проулка, то, когда они приблизились, не сразу узнал в девахе младшую дочь Розы. А как узнал, то успокоился, сразу по-иному, более снисходительно посмотрел на сегодняшний факт появления синей "Нивы".

Бунтов попал к Розе на третью ночь после возвращения из больницы. К этому времени он осмелел, перестал остерегаться за шов, который наискось багряно прочертил полбока, а заклеивал его пластырем лишь только потому, чтобы не пачкать одежду несмываемой "зеленкой".

Сегодня, возвращаясь от Коляни, он увидел Устинову около дома, как по заказу, и не удержался, коротко поговорил с ней. Оказалось, что Роза только-только проводила младшую дочь и теперь занималась хозяйством. Долго говорить не было возможности, да им и не обязательно долго болтать. Оказалось достаточно двух слов, чтобы понять друг друга.

- Придешь? - спросила Роза, почему-то постеснявшись посмотреть ему в глаза.