вместе с ним мы и двинемся, а чтобы Михаил не задержался и вовремя подоспел, мы его упредим заранее, как я и говорил уже.
Калида молча подавил свои вспыхнувшие эмоции и так же безмолвно вытащил из кожаного тубуса два свернутых свитка.
— Тут вот еще сообщение из Ревеля пришло, да Ванька Соболь гонца прислал. — Он положил передо мной оба послания.
Что пишет Ванька мне будет интересно лишь в контексте известия от Эрика Хансена, поэтому первым разворачиваю письмо датчанина. Читаю и нахожу пока единственную хорошую новость за сегодня. Эрик пишет, что ярл Харреманд выслушал его с большим вниманием, но ответил, как я и ожидал, уклончиво. Мол, ежели у нас есть возможность место епископа в Дерпте освободить, то он это непременно оценит, но степень его оценки будет соразмерна нашему участию.
В идеале, в ответ на нашу помощь ярл должен был согласиться на открытие Тверского торгового двора в Ревеле, но и такой уклончивый ответ тоже можно считать удачей. Он человек не глупый и поймет, что кидать нас небезопасно. Над ним всегда будет довлеть опасение, что раз мы смогли устранить епископа Германа, то в любой момент можем и его ставленника Дитриха отправить туда же.
Улыбнувшись своим мыслям, беру послание от Ваньки. Там тоже новости хорошие. Его разведгруппа, просидев почти три месяца под Дерптом, установила, что епископ Герман имеет привычку регулярно ездить на свою мызу у озера Рахинге. Охрану из четырех конных кнехтов Соболь всерьез не рассматривал и со свойственной ему самоуверенностью уверял, что обязательно «потолкует» с господином епископом при следующей поездке.
Дочитав до последней строки, я вспомнил, как втолковывал своему главному диверсанту верное понимание ситуации.
— С того момента как господин епископ посчитал, что может вершить правосудие руками наемного убийцы, он для нас уже не епископ, а бешеная собака, которую надо прикончить как можно скорее! Но…! Тут важно не только покончить с человеком, причастным к покушению на меня, но и выяснить, кто еще за этим стоял и каким боком здесь длинный нос Ганзы просматривается.
Именно на этот разговор, как я понимаю, и намекает Ванька в своем обещании потолковать с господином епископом.
Сворачиваю оба свитка, а в голове проскальзывает удовлетворение текущими событиями.
«Ну что ж, пока все складывается неплохо! Если все пройдет как надо, то к концу зимы есть все шансы на долгое время покончить с западной угрозой и полностью развернуться на восток! Столкновение с Ордой уже не за горами».
Дождавшись, когда я подниму взгляд, Калида спросил.
— Гонца в Ревель на утро готовить?
Прикинув, что ночи мне хватит, подтверждаю.
— Да, к утру я напишу ответ Эрику, так что пусть выезжает с рассветом!
Кивнув, Калида скрывается за дверью, а я достаю из ящика стола еще одно письмо. В отличие от двух предыдущих, это послание на пергаменте, и эту переписку я не хочу обсуждать даже с Калидой. И совсем не потому, что не доверяю ему, просто как говаривали в древнем Риме — знают двое, знает и свинья! Лишнее звено — это дополнительная возможность случайной утечки, а человек, что писал это послание, крайне важен для меня. Нас с ним связывает как прошлое сотрудничество, так, я надеюсь, и будущее.
Это ответ Турслана Хаши, даже скорее выражение благодарности. Дело в том, что прошлой зимой я отправил ему предупреждение, в котором предостерегал, чтобы в борьбе Великого хана Гуюка с ханом Золотой орды Батыем, он ни в коем случает не ставил на первого. Гуюк проиграет, писал я ему, а Батый победит, как бы тебе это не казалось сейчас маловероятным.
И вот к осени пришел ответ, в котором между строк я читаю благодарность за совет и удивление моей вещей прозорливости. Пробегаю глазами весь текст и обращаю внимание на подпись.
«Темник Турслан Хаши! — Мои губы невольно растягиваются в усмешке. — Старый монгол не мог не похвастаться!»
Эта подпись дает мне понимание, что мое предупреждение не только спасло Турслану жизнь, но и позволило резко взлететь в золотоордынской иерархии, раз он теперь не просто нойон, а темник.
Я не тешу себя иллюзиями и прекрасно знаю, что Турслан Хаши мне не друг и, случись чего, ударит первым, не задумываясь, но есть и другая сторона.
Улыбнувшись, мысленно убеждаю самого себя.
«Да, монгол заносчив, спесив и жесток, но в то же время он человек долга и, как показывает опыт, услуг не забывает, а такой человек в Золотом сарае мне очень скоро будет нужен, как воздух».
* * *
Зима в этом году пришла рано, и первый устойчивый лед на Волге встал уже к началу декабря. Сейчас уже десятое число, и мой возок летит по накатанному зимнику, обгоняя шагающие колонны. Кутаясь в шубу от колючего ветра, придирчиво рассматриваю марширующие роты пикинеров, алебардщиков и стрелков. Мимо проплывают сани с баллистами и длинные возы с высокими бортами. Над головами бойцов высится лес высоких пик и зачехленные топоры боевых алебард.
К большой войне с Литвой я начал готовиться еще с прошлого года. Последний опыт показал, что алебардщики хороши в ближнем бою хоть против конницы, хоть против пехоты, но вот против длинных копий совершенно бесполезны. В сражении с ордынцами под Москвой из-за этого мы понесли самые большие потери. Копья монголов доставали моих воинов раньше, чем тем могли дотянуться до них алебардами. Поэтому, как следует поразмыслив и все взвесив, я ввел новый род войск, провел реформирование подразделений и вновь вернулся к отдельным ротам.
Теперь каждая бригада включала в себя шесть взводов или две роты пикинеров, столько же алебардщиков, и две роты огневой поддержки, каждая из которых состояла из двух взводов стрелков, двух фургонов и такого же количества баллист. Такое перераспределение позволяло максимально эффективно использовать эти подразделения как в составе единого бригадного кулака, так и в случае необходимости по отдельности, поротно или даже повзводно.
Мой возок обогнал последнюю бригадную колонну, и Беляй щелкнул кнутом, подгоняя лошадей. Лошади рванулись вперед, а я плотнее укутался в воротник шубы.
Прикрыв глаза, задумываюсь о предстоящем совете. Я свожу все тверские силы в лагере у Южного острога, потому как Литва таки решилась на вторжение. Товтивил вошел с юго-запада и двинулся на Смоленск, а жемайтские дружины Викинта и Едивида пошли прямо на Полоцк.
Города эти хорошо укреплены, и за них я не опасаюсь, тем более что литовцы, скорее всего, не решатся на плотную осаду или штурм. Прежде чем браться за такое, надо разобраться с русскими в поле, ведь Великий князь Михаил с конницей уже в Москве, а Суздальское и Владимирское ополчение на подходе.
Мы тоже готовы. Князь