Читать интересную книгу Новые эльфы. Путь по звездам - Владимир Мясоедов

— С трудом, — пояснила Настя, — вообще-то это как бы скелеты-стражи, то есть бессмертные охранители чего угодно от кого угодно. Предавать, бояться и спать на посту не умеют в принципе. Но Шуре от нечего делать пришла в голову идея приспособить их к тому, что ее больше всего раздражает. К влажной уборке.

— Она опять маникюр отращивает? — спросил шаман. — Ей что, без тех когтей, которые на Земле оставила, жизнь не мила?

— Ну ты же ее знаешь, модница до мозга костей. Она и на ролевки-то начала ходить, чтобы было перед кем покрасоваться. А в городских лавках, между прочим, лак и краска для ногтей дорогие и их мало, а вот пыль и песок бесплатные, повсюду и в количествах просто неисчисляемых. А тут ей такой роскошный подарок сделали. Скелет — это же почти что андроид, к тому же еще и с голосовым управлением. Да еще не один, а два. Как тут ими не покомандовать пользы дела ради и сохранения красоты для?

— А что, Асазор заложил в эти костяки умение наводить чистоту? — удивился шаман.

«Оригинальная идея, — пробормотал Келеэль, — магия, выдувающая грязь из жилища, конечно, более эстетична, но она и сложнее. А неживого уборщика, пожалуй, смогут позволить себе многие. Хотя у нас эта идея не приживется, вот дроу могли бы… м-да… могли. Может, подсказать им идею? И даже разработать ритуал вплоть до мельчайших подробностей? С некоторыми… хе-хе… дополнительными свойствами, которые без досконального знания некромантии и не углядишь? А что? Может быть, может быть… может быть, и появятся лет через триста в их городах армии нежити. Покорной мне».

— Нет, такого они не умеют, не та, видимо, специальность, — вздохнула девушка. — Приказа отдраить до чистоты какое-нибудь помещение они не поймут — слишком сложно для их черепушек, лишенных мозгов. А вот простые приказы выполняют. Скажешь им идти вперед, идут. Скажешь стоять — стоят. Скажешь выбросить сабли и взять тряпки, выбросят и возьмут. Скажешь опустить их в ведро — опустят. Скажешь достать — достанут. Дольше всего Шура пыталась заставить их выжимать тряпку, пока не додумалась разбить эту операцию на сжатие и разжатие руки. Да ладно, что я об этих костяшках, я же не о том вообще поговорить хотела! Как думаешь, сможет он оживить Рустама?

— Вряд ли, — подумав, решил шаман. — Квалификация у него все же не та.

— Почему? — не унималась девушка. — Вон он какие скелеты замечательные делает: кости чистые, лаком покрыты, команды понимают, ни на кого не бросаются. — На этом месте девушка сбилась, видимо припомнив, что как раз стоящий перед ней эльф может опровергнуть это заявление. — Плюс Лике он рассказывал о каком-то святилище владыки мертвых, которое он самолично с нуля создал и обустроил. Да ты же сам говорил, что Асазор производит впечатление интеллигентного ученого, единственным минусом которого является чрезмерная пахучесть.

— Этот, как ты говоришь, интеллигент, работает некромантом, и работает давно, — со вздохом сказал Михаэль. — Если бы он развивал свое умение, то наверняка перерезал бы не один десяток человеческих глоток, а может, даже и не одну сотню. Для городского некроманта, это не составит никаких проблем, достаточно договориться с палачом, а то и устроиться на две работы сразу. А чужая смерть для постигающих ее пути — то же самое, что для спортсмена протеиновый коктейль. Вещь неприятная и малоаппетитная, но жутко полезная, без которой настоящей звездой не станешь. Асазор же, если в жизни кого и убивал, так давно об этом забыл, уж что-что, а ауру я читать умею, нет в его эфирном теле следов от множества убийств. Да и утаить он их не мог… ну, во всяком случае, надолго. А все то, что ты говоришь: лак, предохраняющий кости от гниения, святилище кого-то там — это все инструменты, а они для мага не главное.

— А что главное? — не унималась эльфийка.

— Магия, она как музыка, — пояснил Михаэль. — В ней, конечно, есть общие законы и правила, но в конечном итоге все зависит от исполнителя. Для того чтобы сплести несравненное заклинание, нужны не только первоклассные инструменты, нужен тот, кто будет ими владеть. Сельский ансамбль не сравнится с музыкантами Большого театра, согласись?

— Ну… да, — кивнула девушка.

— А Тенелок, что ни говори, все-таки провинция. Глухая. Здесь если и будут какие-нибудь мастера музыки или магии, так только отправленные в ссылку. Готовый маэстро сюда не приедет иначе как с кратковременным концертом, нет здесь для него работы. Местные дарования, если они талантливы, конечно, перебираются туда, где могут добыть деньги и славу. А на постоянной работе остаются ремесленники, могущие исполнить обязательную программу от «А» до «Я», но не более. Асазор, по моему мнению, таким и является, да к тому же не самым умелым, просто старательным. А для того, чтобы вернуть Рустама, нужен если и не Ростропович от смерти, то по крайней мере какая-нибудь поп-группа, собирающая стадионы. Если хочешь, могу привести еще одно доказательство, правда, косвенное.

— Давай!

— Абы что не дарят, согласись?

— Верно, — не стала спорить девушка.

— Так почему Асазор подарил Шуре и Лике скелетов? Есть множество куда лучших форм нежити.

— Ну… может, остальные слишком дорогие? Не будешь же ты дарить понравившейся девушке золотое кольцо с бриллиантом.

— Если захочу, чтобы она мной заинтересовалась, то, может, и подарю… Если у меня будет лишнее кольцо, конечно. И если Лика будет по крайней мере на соседнем континенте. Но это сравнение несколько неточно. Главное в нежити что? Работа некроманта. Исходный материал, то есть покойник, — вещь вторичная и на качество работы влияет только при поднятии высшей нежити, самыми известными представителями которой являются вампиры и личи. Все остальное разнообразие некрофауны может быть с успехом сделано как из закоренелого алкоголика, скончавшегося во время четвертования за кражу, скажем, курицы, так и из боевого мага, отдавшего свою жизнь добровольно и убитого клинком из черного обсидиана на жертвенном алтаре. Если же Асазор подарил именно такую нежить, то, значит, считает ее вершиной своего мастерства.

— То есть ты думаешь, что он бесполезен? — поникли плечи эльфийки. Целительница даже шмыгнула носом, едва удерживаясь от того, чтобы не зареветь.

— Ну почему же сразу бесполезен? — попытался успокоить ее Михаэль, не желавший видеть, как у целительницы снова начнется истерика. — Настя, ну не плачь. Ты уже большая девочка, да к тому же Асазор все же может нам помочь. Он, конечно, маг не очень сильный, зато своих более могущественных коллег по цеху знать уж точно должен. Остается только дождаться его возвращения в город и хорошенько расспросить, пригласив на ужин.

— Да, — робко улыбнулась Настя, — только пообещай мне одну вещь.

— Какую?

— Сделай всем это заклинание от запаха, мы, когда в город ходим, тоже носы зажимаем. Да и как пахнет в морге, я прекрасно помню и освежать память не собираюсь, пусть даже источником зловония будет не целая прозекторская, а один-единственный старичок.

В город Санилеско Асазор вернулся через пять дней, но шаман выловить его не мог еще целую неделю. Некромант заперся в своем доме и на стук в ворота и вопли под окнами не отвечал, а перепрыгнуть через забор и попасть под действие защитных заклинаний желающих не нашлось. Наблюдать за жилищем некроманта отправились прирученные гипнургом птицы, которые должны были сообщить находящимся в пещере эльфам, когда же этот маг смерти откажется от своего затворничества.

Кроме них за домом волшебника вполглаза приглядывал и шпион Келеэля. Хотя ничего особенного он не обнаружил, Асазор все это время находился в громадном, но неглубоком подвале своего двухэтажного дома и выполнял нудную, грязную, но необходимую работу по превращению привезенных из пустыни трупов в заготовки, способные с течением времени не потерять своих качеств и послужить основой для будущей нежити. Защиту дома летающий посланец архимага взломал примерно за три дня, и единственным местом, куда он не мог заглянуть, была одна комната, являющаяся, судя по всему, рабочим кабинетом некроманта.

На восьмой день, незадолго до восхода солнца, старичок наконец выбрался за пределы дома и немного побродил по прилегающему к нему довольно запущенному садику. Первое, что он увидел, выйдя за ворота, был очень злой эльф, взиравший на него со спины песчаного скорпиона. То, что эльф был злым, сомнению не подлежало. Во-первых, это было буквально написано на его лице крупными буквами, а во-вторых, не может быть добрым тот эльф, который вместо шлема нацепил на себя череп демона. Серый, а это был именно он, не рискнул блеснуть красноречием, а просто вручил ошеломленному Асазору записку с приглашением на торжественный ужин и, развернув своего скакуна, отправился восвояси, пугая редких пешеходов страшным ликом своим. Вообще-то Сергей первоначально собирался надеть обычный шлем, но спросонья перепутал его с черепушкой, очищенной Михаэлем от мяса и положенной по соседству. Он даже не сразу это заметил: по весу оба предмета были одинаковые. А когда все же заметил, что именно нацепил, то снимать не стал, потому как прицепить его на несущемся во весь опор скорпионе было некуда, а выкидывать неимоверно жалко. Поэтому при встрече с некромантом эльф хранил полное молчание, не ответив даже на приветствие, ибо словить проклятие, видимо, не хотел, да и довести до сердечного приступа пожилого человека потоком брани тоже опасался. Поэтому воин отдал послание, составленное коллективными усилиями всех обитателей пещеры, и уехал.