Читать интересную книгу Как я съел асфальт - Алексей Швецов

– Ты кто?! Как сюда попал? – спросил сторож.

От избытка чувств Паша потерял дар речи. Он ничего не мог сказать, ничего не мог объяснить. Он лишь радостно смеялся. Смеялся так, как будто находился на цирковом представлении. Справедливо решив, что перед ним умалишенный, сторож завопил:

– Стой! Не подходи! Буду стрелять.

И он направил на Пашу кусок эстонской колбасы, которым только что пытался утолить голод. Лишь только увидев направленное на себя «оружие», Паша перестал гоготать.

А потом он все объяснил сторожу. Объяснил сбивчиво, но понятно.

Сторож ласково гладил по голове Пашу. Старик всегда мечтал иметь сына, но Бог распорядился иначе… У него не было даже внука. Все три дочери вышли замуж и родили по девчонке. И старый охранник с почти отцовской нежностью внимал рассказу Паши, как тот обмывал права в кругу друзей и как потом искал родной дом.

Старик вывел Пашу на дорогу и настрого сказал тому никуда не сворачивать, а идти все время прямо. Дойдя до большой дороги, поймать попутку и на ней доехать до города. Потому что дойти не получится. Тридцать километров – слишком длинный путь.

– Тридцать километров?! – ужаснулся Паша.

– Ну, может, тридцать пять… – как мог, успокоил его охранник.

А еще сторож дал Паше с собой в дорогу кусок колбасы и половину буханки хлеба. И воды. Сторож наполнил пустую бутылку водой и протянул Паше.

– Ну, – с грустью сказал он, – пора. Будешь в наших краях… заходи.

Паша клятвенно пообещал непременно заглянуть и пошел по дороге.

Идти было легко. Точнее, не так чтобы совсем легко и радостно, но легче. Легче, чем до встречи с добрым охранником, когда Паша одиноко бродил по лесу без надежды когда-либо вновь увидеть человеческие лица. И жажда уже не так сильно донимала молодого человека, а кусок колбасы придал ему новых сил. Никогда еще он не ел эстонскую колбасу с таким наслаждением. Сейчас она казалась ему даром с небес и уж точно вкуснее всех шашлыков мира, вместе взятых.

Выйдя на трассу, Паша начал тормозить попутку. Но то ли водители попадались черствые, то ли уж слишком был страшен вид перемазанного грязью Паши, только ему долго не удавалось остановить машину. Он уж было совсем отчаялся, когда отчетливо увидел, что грузовик показал правый поворот и начал притормаживать в ответ на поднятую Пашину руку. Молодой человек радостно бросился к КамАЗу. Теперь Паша четко видел, что это именно КамАЗ.

Он подбежал к открытой дверце и только хотел рассказать о жестокосердечной судьбе, закинувшей его, Пашу, так далеко от дома, как водитель, седоусый улыбчивый дядька, спросил:

– Права обмывал?

– Ага, – радостно закивал Паша, обрадованный, что ничего не придется объяснять: мужик попался понятливый.

И сразу, почти сразу Паша очень испугался. От седоусого дядьки повеяло чем-то таинственным и даже мистическим.

– А откуда?.. А как?! Как вы узнали?..

– Твои друзья рассказали, – засмеялся водитель.

– Какие друзья?

Шофер пояснил, что подобрал по дороге сначала одного парня. Очень пьяного парня, который рассказывал, как обмывал права и растерял своих товарищей. А потом подобрал второго. Но тот был грязным. Очень грязным.

– Почти, как ты… – пояснил седоусый. – Я его в кабину не пустил. И теперь они оба там в кузове сидят. Тебя тоже не пущу… пошли в кузов посажу…

А Паша и не огорчился, что в кабину его не пустили. Он даже обрадовался. Обрадовался тому, что так хорошо все скоро закончится.

Входить в квартиру через общую дверь Паша не решился. Не решился, потому что ключей в карманах не оказалось. Ключи были потеряны. Их не было. Следовательно, придется обязательно звонить. Звонить в звонок. А Паша не хотел. Не хотел этого. Совсем. Ему не хотелось беспокоить родителей. «Пусть себе спокойно отдыхают», – преданно подумал Паша. А еще он боялся, и боялся небезосновательно, что отец не будет ему рассказывать, как и что он делал в его годы, а сразу возьмет ремень со всеми вытекающими из него последствиями.

Паша жил на первом этаже, и, поскольку решеток на окнах не было, он решил проникнуть в квартиру через окно, а точнее, через окно в комнату сестры. Он слабо поцарапался в окно, но сестра услышала. Она включила ночник и раздвинула занавески. Паша нежно улыбнулся своей двенадцатилетней сестренке…

Крик, точнее, не крик, а визг, и даже дикий визг, огласил округу и поднял на уши весь дом. Сестра не узнала в перемазанном глиной существе своего брата. Ей показалось, что перед ней ангел ада из самой преисподней.

Мать и отец Паши, не смыкая глаз, ждали возвращения сына. Мама плакала и предлагала немедленно звонить в милицию. А отец предлагал не торопиться, немного подождать. Крик из комнаты Анюты вынудил их броситься к ней на помощь.

Паша стоял на месте. Скрываться больше не было смысла. В полосе света из комнаты он стоял прикованный к месту отчаянным криком сестры. Отец узнал Пашу. Он сразу узнал сына. Иван распахнул окно и, гневно вращая глазами из-под кустистых бровей, строго спросил:

– Ты где был?!

– А я вот хлеб принес… – еле слышно пролепетал Паша и протянул отцу покусанный кусок хлеба.

Может быть потому, что в родительском доме никто трубку не брал, Саша решил позвонить кому-нибудь, кто отзовется, с кем можно будет перекинуться парой слов. И Саша позвонил. Позвонил Паше. Паша откликнулся почти моментально. Откликнулся своим лаконичным:

– Да.

– Это я, Саша. Как ты, старик?

– Так себе. Можно даже сказать, хреново.

– Что с тобой? – забеспокоился Саша.

– Не знаю. Точнее, не понимаю. Совершенно не понимаю. Я чувствую себя выпавшим из обоймы, лишенным чего-то важного. Я чувствую себя потерянным!.. Да-да, именно забытым и потерянным. Помнишь, я как-то рассказывал о том, как я обмывал свои права?

– Конечно, помню. Честно сказать, я только что об этом вспоминал. Вспоминал о тебе, поэтому и позвонил.

– Вот сейчас я словно вернулся в тот лес. Брожу в потемках и не вижу ни выхода, ни смысла.

– Я тебя понимаю, Паша. Скажу больше, я сам именно так себя ощущаю.

– Как там Оля? Какие новости?

– Никаких. С Гешей разговаривал, он сказал, что пока все по-прежнему.

– А сам Геша как?

– Крепится. Он сейчас к отцу едет. Уже, наверное, приехал.

Поговорив еще немного с Пашей, Саша отключил телефон. А потом усталость взяла свое, и он заснул. Заснул под телевизор, как он любил. Заснул под балет Чайковского. Заснул под «Лебединое озеро».

Проснувшись около восьми утра, Саша удивился. Удивился тому, что смог так долго проспать и за ночь ни разу не проснуться. Он нехотя поднялся и огляделся вокруг. Телевизор так же монотонно работал. Седой маленький дирижер устало взмахивал своей палочкой, а скучные музыканты сонно порхали смычками по своим скрипкам и виолончелям. Саша удивился не тому, что никого не было в квартире, а тому, что работал телевизор. И судя по всему, работал всю ночь. Алла всегда выключала за рассеянным Сашей свет в туалете. Выключала и ругалась за расточительность и небережливость. А тут целый телевизор!.. «Может быть, Алла специально включила для меня телевизор, – подумал Саша. – Включила, чтобы мне было комфортнее. Она знает, как я люблю спать под телевизор». Саша подумал о любящей, заботливой супруге. Подумал с теплотой и нежностью. Не мог же он подумать, даже предположить не мог, что супруга и дети провели ночь вне дома.

Саша вспомнил, как он познакомился с Аллой. Вспомнил, какое участие принимала Оля в его судьбе в целом и женитьбе в частности.

Случилось так, что Оля как-то обратилась к Саше с предложением, точнее, с просьбой. Она еще никогда не обращалась к нему с просьбами, а тут случилось, то есть Оля обратилась с просьбой. Хотя раньше этого не делала, точнее, не обращалась. Но что-то произошло, и Оля решилась просить у Саши помощи.

– Саша, мне нужна твоя помощь, – резко обрушилась на Сашу Оля, когда он пришел с работы, и сразу предупредила: – Ответ «нет» не принимается. Завтра мы приглашены на день рождения.

– Кто «мы»? – не понял Саша.

– Ты и я.

– К кому? – опешил Саша.

– К моей подруге.

– И я?

– Да, Саша. И ты.

– Оля, ты уверена, что я приглашен на эти самые именины?

– Не именины, а день рождения. Именины – это день ангела. День памяти какого-нибудь святого и праздник для человека, который назван именем этого святого. А день рождения – это совсем другое.

– Не важно, – перебил Саша. – Я там нужен? Нужен ли я на этом празднике желудка?

– Нужен, Саша. Очень нужен. Наташа, у которой завтра день рождения, безумно любит петь…

– Ну, я рад за нее, – снова перебил Саша. – Пусть себе поет. Я-то тут при чем?

– Понимаешь, девочек много, а мальчиков у нас всегда дефицит. Петь мы все поем понемногу, а вот музыку поиграть некому.

– Подожди… подожди… Ты хочешь сказать, что я вам буду играть музыку, играть, чтобы вы пели?

– Надеюсь, ничего оскорбительного в этом для тебя нет? Ты же музыкант… Возьмешь Гешкину гитару…