– Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
– Ты шутишь? – Она села с кипой читательских писем в руках. – Что мне там делать?
– Направлять мою жизнь, как ты это делаешь здесь. – Дафна улыбнулась.
– Разве я это делаю? – Барбара ответила ей улыбкой. – А я считала, что гожусь только на то, чтобы отвечать на письма читателей.
– Ты прекрасно знаешь, что это не так.
Барбара знала, что для Дафны она была неоценима, и это для нее много значило. И она никогда не забывала, что именно Дафна помогла ей покончить с прежней жизнью.
– Ну что, поедешь со мной?
– Когда быть готовой? Завтра не поздно? – Барбара сияла, и Дафна засмеялась, глядя на нее.
– Я думаю, что ты сможешь потерпеть пару недель. Во-первых, надо все организовать здесь, и я хочу, чтобы сегодня во второй половине дня ты пошла со мной к Айрис Маккарти, тебе тоже надо быть в курсе всего. Я думаю, мы отправимся в Калифорнию в следующем месяце. Тогда нам хватит времени, чтобы все здесь закончить.
– А что ты собираешься сделать с квартирой?
– Пусть так остается. Я воспользуюсь, когда буду прилетать к Эндрю, а «Комсток» оплатит мне жилье там, так что у меня не будет двойных затрат. Кроме того, я не хочу, чтобы кто-то чужой спал в моей постели.
Дафна скорчила гримасу, и Барбара сочувственно засмеялась:
– Послушай, когда-нибудь, я думаю, с этим не будет так плохо... – Обе они обменялись улыбками.
В тот же день после обеда в «Плаза», где был поднят тост за Западное побережье и за «Комсток», они отправились к Айрис. Все это выглядело очень заманчиво, и, когда они выходили в половине пятого из офиса Айрис, Дафне уже не терпелось начать. В такси по пути домой она нервно обратилась к Барбаре, озабоченно нахмурив брови:
– Барби, ты на самом деле думаешь, что я справлюсь с этим? Я не шучу, черт возьми, я понятия не имею, как пишется сценарий.
– Сообразишь. Это не может быть труднее книги. Начни, а они тебе подскажут, что им надо.
– Я надеюсь. – У нее от волнения сосало под ложечкой. Барбара похлопала ее по руке:
– Ты справишься. Увидишь, как это будет здорово.
– Я надеюсь.
Но так или иначе, она знала, что попробовать надо.
В следующий уик-энд она опять поехала навестить Эндрю, и похоже было, что он уже совсем привык к мысли о ее отъезде. Он только однажды посетовал на это, и то лишь слегка, остальное время они говорили о Диснейленде и о ее фильме, и он производил впечатление радостного и беззаботного, а она удивлялась, как быстро он со всем этим свыкся. Дети – в самом деле непонятные существа, решила Дафна и поделилась этим с Мэтью, когда снова с ним повстречалась в субботу вечером за ужином в главной столовой Говардской школы.
– Дафна, а ты не дашь мне пинка, если я тебе скажу, что говорил тебе то же самое?
Он улыбнулся ей, и она ответила улыбкой. В этот раз она выглядела счастливой, непринужденной и более молодой – со светлыми волосами, рассыпавшимися по плечам, в джинсах и в ковбойской рубашке оранжевого цвета.
– Могу и дать, так что остерегайся.
– Ты напугала меня до смерти.
Но это была, конечно, шутка. Мэтью рассказал ей о том, что произошло за минувшую неделю в Нью-Йоркской школе, а она рассказала ему о предварительных планах создания картины. За разговором ужин промелькнул незаметно, и Хелен Куртис оставила их после ужина одних, сказав, что ее ждет работа, а у Мэтью как раз ее не было.
– Дафна, не знаю, как тебе удается писать такие книги. – Он протянул свои длинные ноги к камину.
Дети уже улеглись, а они сидели в уютной школьной гостиной. Ей пока не хотелось возвращаться в гостиницу, да и было еще не поздно. К тому же быть в его компании ей нравилось.
С ним было интересно разговаривать, и Дафна чувствовала, что у них много общего. Их объединяла забота об Эндрю и интерес к ее книге.
– Я в самом деле не знаю, как тебе это удается.
Он имел в виду повесть «Апачи». Дафна посмотрела на него с улыбкой:
– Зачем ты так говоришь? Ты же сам написал три книги.
– Все они не художественные; они о том, чем я живу, дышу. Ничего особенного. – Он улыбнулся ей.
– Это гораздо труднее, чем то, что я делаю. Ты должен быть точен, и ты помогаешь очень многим людям этими книгами, Мэтью. Мои же истории все вымышлены, от них никому никакой пользы, кроме развлечения.
Дафна всегда скромно относилась к своему труду, и это ему в ней нравилось. Из разговора с ней ни за что нельзя было бы догадаться, что имеешь дело с одной из самых популярных в стране писательниц. Она была умной, интеллигентной и интересной, но не щеголяла этим.
– Ты ошибаешься насчет своих книг, Дафна, они не просто развлекают. Я уже говорил тебе, что одна из твоих книг очень помогла мне, и в каждой я открывал для себя то-то новое, – он на мгновение задумался, – о людях... их взаимоотношениях... о женщинах. – Он посмотрел на нее с интересом. – Откуда ты столько знаешь обо все этом, если ведешь такую уединенную жизнь?
– Почему ты думаешь, что я так живу... то есть уединенно? – Вопрос ее рассмешил.
– Ты мне сама об этом сказала на прошлой неделе.
– Разве? – Она пожала плечами и улыбнулась. – Я слишком много болтаю. У меня просто ни на что не остается времени. Я работаю как проклятая всю неделю, а ведь еще есть и Эндрю...
Мэтт взглянул на нее неодобрительно, а выражение его лица, освещаемого огнем камина, смягчилось:
– Не надо сваливать на него.
Она пристально и откровенно посмотрела на Мэтта.
– Обычно я этого не делаю, – а затем улыбнулась, – только когда кто-то ставит меня в затруднительное положение, как ты.
– Извини, я не хотел.
– Хотел, хотел. А как насчет тебя? Разве твоя жизнь полнокровна?
– Иногда, – ответил он уклончиво. – Долгое время после развода я боялся новых знакомств.
– А теперь?
Странно было расспрашивать его, словно они были старыми друзьями, но Мэтт умел располагать к себе, был таким душевным, откровенным и легким в общении. Дафне казалось, что они на необитаемом острове – остальной мир не имел значения. Они просто сидели, уединившись, у камина, и им друг с другом было хорошо, каждый желал знать, чем живет другой.
– Не знаю... Сейчас у меня нет времени на серьезные отношения. Слишком много всего происходит в моих профессиональных делах, – он опять ей улыбнулся, – и я не думаю, что в течение ближайшего года, находясь здесь, найду женщину моей жизни.
– Кто знает? Миссис Обермайер может решиться бросить своего мужа. – Они оба рассмеялись, а Мэтью взглянул на нее серьезнее. От Хелен Куртис он слышал историю с Джоном Фоулером, но не знал, можно ли с ней об этом говорить.
– А у тебя, Дафна, не возникает желания повторить попытку?
Он предполагал, что ей было очень одиноко, но все же это не значит, что обязательно надо искать спасения в мужчине, а тем более в нем. У Дафны были легкий, располагающий стиль поведения и отзывчивость, которые напомнили ему сестру. Но, казалось, Дафна забыла, что она женщина, и больше никогда не хочет об этом вспоминать. Несомненно, ее постигла серьезная душевная травма.