Читать интересную книгу Поветлужье - Андрей Архипов

   В любом случае, глину мешать требовалось не так часто, да и пилить бревна не каждую минуту нужно, так что, если бы напора воды на какой-то механизм не хватило бы, то перекрытием любого желоба можно было эту ситуацию изменить. Вот уж если бы и этого было недостаточно, то тут уж ничего нельзя было бы поделать в короткие сроки. Либо строить еще одну плотину, чего бы не хотелось, поскольку конечный продукт имело смысл отправлять на лодках или плотиках вниз по течению, а с верховьев еще и лес сплавлять на распил по бревнышку. Это вам не плотами, конечно, тут уж ничего не сделаешь - речушка больно мелкая, зато не на своем горбу.

   Любим все-таки отковал несколько полотен для продольного распила, потратив на это почти все свои запасы привезенного железа. Он в буквальном смысле ночевал в своей кузне, уходя оттуда только что-то пожевать с охотниками, сторожащими лодьи в заводи. И их же привлекал ко всем работам, в которых ему была нужна помощь. И успел таки за седмицу отковать целых четыре полотна, а в последние дни даже провести процедуру науглероживания. При этом два полотна заложил в кувшины с мелко толченым сосновым углем и пером птицы, а в два остальных, кроме угля, подсыпал еще пережженные толченые рога. Ну и каждое полотно ставил на немного разное время в печку, засекая при этом слой науглероженного железа, ломая обрезки такой же толщины, засунутые им в еще один кувшин. Кроме того, сами полотнища перед этим, кроме зубьев, он покрыл тонким слоем глины, чтобы предотвратить пилы от излишней хрупкости. Осталось провести процедуру закаливания и все, основа пилорамы готова. Погнуться, может и погнутся, да есть надежда, что не сломаются и не посекут кого осколками. Останется только обвязка, которая, надо признать, будет тоже не самая простая. И над этим надо было еще подумать, прежде чем приступать к такому сложному механизму. Сразу массовое производство даже пытаться не стоило ставить, однако отлаживать потихоньку технологию работы было необходимо, да заодно и досок себе напилить можно было. Хотя Николай все более приходил к мысли, что нормальную лесопилку без отлитых чугунных шестерен и других деталей запустить невозможно, что выводило на первый план запуск домницы.

   Вовка же тем временем, проявив недюжинные организаторские таланты, выдал первую партию необожженной плинфы. Разместил в первый день у всех пацанов, кто мог худо-бедно держать топор, заказы на неразборные формы. Для этого буквально вырвал из рук у плотников остатки теса и пилу, пообещав в ином случае отобрать чудо топор. Поверить не поверили, но поперечную ножовку, скрепя сердце, дали. Также Вовка организовал замесы, запустив девчонок топтать глину в импровизированную месильню. Только сначала пришлось аккуратно вынуть на краю холма около куба глины, пошедшей, правда, потом в дело. А предварительно, конечно, снять верхний слой почвы, а затем разжечь внутри ямы костер, чтобы края ямы не размывались водой. Тем временем, рядом, буквально в трех десятках метрах другие подростки начали откапывать и таскать глину со склона холма, который как раз выдавался в этом месте языком. В результате начал получаться открытый с одной стороны широкий ров в два его роста, который Вовка сразу отвел под печь для обжига кирпича. По краям этого языка овраги засыпали отвалами снятого дерна и негодной глины, выравнивая площадку. В обожженную же яму засыпали глину и заливали воду в пропорции один к одному и месили до тестообразного состояния. При возможности, конечно, выбирали попадающиеся камешки, корешки и всяческий мусор, но до появления глиномешалки, работающей от водяного колеса, Вовка не стал с этим делом заморачиваться, и так проблем хватало. Получив первые три формы, каждую на четыре плинфы, Вовка соорудил из остатков теса стол прямо на траве и послал рыжего за песком. Потом они с Вышатой, посыпая формы песком, начали лепить ими куличики, то бишь плинфу, срезая излишки глины обрезками того же теса и осторожно вытряхивая получившиеся кирпичики сушиться на траву. Кирпич решили делать по местным стандартам, где-то двадцать на сорок на пять сантиметров, хотя, конечно, измерить было нечем, и для изготовления одинаковых форм Вовка просто обломал палочки, используемые потом в виде эталона. Полученную плинфу решили подсушить, раскидав по полянам, в течение двух-трех дней, иногда ее перевертывая, а потом сложить в штабеля и выдержать еще несколько дней. При этом накрыть сухим сеном, которое еще предстояло скосить, чтобы защитить от дождя и солнца. Увидев, что у рыжего все получается, Вовка оставил его командовать и перешел к другим делам.

   Во-первых, надо было запастись дровами. Если сразу закладывать на обжиг пару тысяч штук кирпичей и топить несколько дней... дядя Коля говорил, что около пяти, то дров надо... эээ, в общем, Вовка подумал, что дров надо в несколько раз больше по объему. На каждый куб кирпичей пусть будет семь-восемь кубов. А где их взять? Охотники после побития буртасов ушли к отякам, плотники занимаются плотиной. Украсть у них пару полешек? Это не выход, да и так косо после пилы смотрят. И тут-то Вовке на глаза попался снятый торф около болота, откуда собирались добывать руду. И который там бросали, как попало. Подключив все свои резервы, в коем качестве выступал опять же дядя Коля, Вовка добился, что вырезанный аккуратными кирпичиками верховой торф относили на край болота, где был открытый вересковый луг, и раскладывали сушиться на солнце. А вот хватит ли температуры горения торфа на обжиг кирпича? Это был вопрос, на который ему никто толком не дал ответа. Дядя Коля что-то бурчал про торфяной кокс, который вроде дает неплохую температуру, но не мог сказать толком, как его делать... Вроде в ямах, как уголь пережигают. В итоге, Вовка не захотел рисковать и, оторвав от двух с половиной десятков подростков, которые ему помогали, восьмерых человек, отправил их дополнительно к торфу рубить сухостой, снося его к будущей печи. Если что, и меха из кузницы можно притащить, подумал он. А потом... потом началась эпидемия и ребят, у которых был жар, он силком спроваживал к отцу в лазарет, так что количество работников у него неуклонно уменьшалось, пока он не остался один-одинешенек. И пока все его работники болели, переворачивал кирпичи, складывал их в штабеля, накрывал сеном от дождя и солнца. Кроме того, внутри рва, получившегося по ширине в четыре, а в длину около пяти метров, Вовка стал выкладывать поперечные внутренние перегородки из необожженных кирпичей, стоящие довольно близко друг от друга. Эти перегородки, пронзенные посередине камерой топки, получались в ширину примерно в полкирпича, а расстояния между ними было сантиметров тридцать с небольшим, так что поверху их можно было перекрывать, ставя длинной стороной плинфу на ребро. Таким образом, щели между плинфой служили продухами, через которые горячий воздух будет поступать в обжигательную камеру, хотя впоследствии, конечно, можно было бы выложить для удобства что-то типа пода над перегородками. Однако, такая конструкция и без того смогла бы выполнить свою роль. В камере обжига же, ряды плинфы, поставленные ребрами друг на друга поочередно в разных направлениях, в самом конце должны были перекрываться кирпичами, положенными плашмя. Таким образом, не нужно было бы выкладывать закрытый свод, а положенную плашкой плинфу поверху можно было бы засыпать слоем песка, соорудив деревянный настил от дождя гораздо выше такой импровизированной крыши. Молодому кирпичному мастеру, конечно, по мере возможностей помогали, особенно, когда Вовка выкладывал свод перегородок над камерой топки и отверстие туда же, однако ноги он к концу недели, когда пришел отчитываться перед дядей Колей, еле таскал.

   С ним они наметили, куда пойдут кирпичи. Самые удачные, однозначно на сооружение домницы. А из остальных будут класть русские печи для их недостроенного пятистенка и новой веси. Главное, напомнил Николай, помечай кирпичи на будущее, чтобы знать откуда для каждой партии брали глину, да с какой стороны печи положили. Потом так легче будет определить, почему одни кирпичи, к примеру, звучат лучше, а другие вообще крошатся. После обсуждения на усталого Вовку был надет импровизированный лавровый венок, и он был отправлен отсыпаться. А на следующий день - с новыми силами, за новыми кирпичами и за первым обжигом, благо большинство ребят уже выздоровели. Николай же остался обдумывать окончательную конструкцию домницы и место для ее строительства. Кроме того, еще не была найден известняк, который был необходим для передела чугуна, чтобы избавиться от присутствующих в нем вредных примесей. Но это дело он уже поручил Антипу и Тимке, отправив их несколько дней назад на ее поиски.

   Отослал он и Фаддея с напарником обучать новоселов новой веси технологиям строительства на примере того же недоделанного пятистенка, присоветовав только слегка увеличить размеры домов. При этом бригадиру плотников вручили план веси, нарисованный Николаем вместе с воеводой и его полусотником, которым теперь стал называться Михалыч.