пор они многому научились и в Глубокой Древности построили Мир, как раз желая избавиться от примитивных циклов. В определенном смысле крохотная приматка представляла собой реликт далекого прошлого, волею судеб доставшийся в распоряжение Мемор.
Когда приматка выбралась из сканера, Мемор позволила ей отдышаться и заговорить. Существо пошатывалось и махало маленькими руками, с трудом сохраняя равновесие.
– Вижу, что наши исследовательские машины оказались для тебя серьезным испытанием, – сказала Мемор.
– Ты пыталась промыть мне мозги? – запальчиво выкрикнуло оно.
Нет, она, вынужденно напомнила себе Мемор. Трудно запомнить. Как они вообще друг друга различают?
– Я проанализировала твои возможности, – ответила Мемор. Вообще говоря, так оно и было.
– Ты, гребаная вонючая слоноптица! Какое право ты…
Шум, издаваемый приматкой, нес незначительную информацию. Маркером переживаний приматки служили горячечные движения глаз, и даже ее конечности подергивались, словно ей приходилось сопротивляться сильному ветру. Мемор сочла, что это выглядит довольно комично. Эта приматка отличалась цветом кожи от остальных – была темнее, возможно, проводила больше времени в свете своей звезды? Если так, логично ожидать, что она старше и умнее. За этим-то Мемор ее и выбрала, надеясь отыскать в недрах разума Захватчицы хоть крупицу мудрости. Увы. Но Мемор все еще недостаточно изучила это существо.
Рассудив так, Мемор приказала Сервам вернуть его – ее – в мозгосканер. Приматка пищала и брыкалась.
Ах.
Откровение родилось в Подсознании. Мозг Мемор заполнили новые потоки данных, и она видела, как миньоны ее собственного разума спешно обрабатывают их.[26] Она переключалась между подоплекой архивных сведений и вновь поступившей информацией о Позднейшей Захватчице. Уникальный опыт, оттененный странной чуждостью.
Итак, можно ли задавать приматке вопросы во время сканирования? Насколько было известно, этого прежде никогда не делалось за всю историю Астрономов. Однако Подсознание настойчиво подсовывало такую концепцию, и Мемор оценила потенциальные выгоды. Вперед.
Сервы стояли в почтительном внимании. Мемор вызвала графические данные и несколькими быстрыми вспышками понимания послала на обработку. Пускай в Подсознании себе крутятся. Сервы ничего не поймут из увиденного, поскольку их разум, как, впрочем, и разум почти всех Сотворенных, оставался линейным. Унифицированные умы, с крохотным Подсознанием. Сервы пользовались вариантом линейного мышления, несколько сходным с используемым Позднейшими Захватчиками, но, очевидно, Позднейшие Захватчики извлекали оттуда преимущества, Сервам недоступные. Ни один Серв не мог бы обойти ловушку, расставленную на средних Захватчиков.
Она осторожно исследовала мозгоскан Захватчицы. Разумом ее управляли унаследованные нейроструктуры. Примитивные. Разделенные! Сам мозг был разделен почти поровну. Большинство Сотворенных были спроектированы таким образом. Эволюция, очевидно, зачастую пользуется таким приемом как рудиментарной мерой предосторожности. Когда-то и Народу было свойственно такое строение мозга. Насколько можно судить, в этом регионе обследованной Галактики оно весьма обычно.
Имелись и новые интересные характеристики.
Простые формы жизни распределяют функции по долям мозга, чтобы не интерферировать с базовыми, не вмешиваться в более фундаментальные. Впоследствии, при подъеме по эволюционной пирамиде, такие нужды, как пищеварение, дыхание и уборка отходов, обычно выносятся за пределы разума и осуществляются в независимом режиме. Кроме как в чрезвычайной ситуации, в эту деятельность нет смысла вмешиваться.
Позднейшим Захватчикам не были доступны многие фундаментальные функции продвинутых умов. Высокий интеллект нуждается не в утилитарных, но в креативных режимах. Необходим доступ к источнику свободных перекрестных ассоциаций, где зарождаются идеи. Подсознание встречалось у всех разумных существ, а эти не могли проницать собственное! Но разве не справедливо, что лишь объединенный на высших уровнях сложности, высоко над обычными телесными функциями, мозг способен генерировать глубокие идеи? Затем эти идеи подвергаются манипуляциям между молотом и наковальней интуиции и здравого смысла, где скачком преодолевается расстояние между концепциями.
Чужаки не обладали такой способностью. Стимулы, интуиция, ассоциативные цепочки были у них сокрыты от действующих агентов и управляющих структур немедленно реализуемой через мышление личности. Сколь примитивно они устроены!
Но ведь им удалось построить звездолет.
Мемор испытала шок. Спустя мгновение она овладела собой, собралась, допросила Подсознание. Ответов из того, что там блуждало, не получила. Наверное, Подсознанию нужен отдых. Зачастую во сне являются новые идеи.
23
Бет внимательно, нахмурив брови, слушала рассказ Тананарив. Лучше дать ей выговориться передо мной и как-то утрясти дело, прежде чем созывать всю группу.
– Невероятно! Они засунули тебя в какое-то устройство и попросили думать о разных вещах?
Тананарив пожала плечами.
– Думаю, это была какая-то разновидность томографа. По их приказу я думала об астрономии, потом об «Искательнице солнц», о том, чем занята моя левая рука, когда правую погрузили в ледяную воду. Надо полагать, Мемор это было интересно.
– Гм. Мы должны это использовать…
Бет осознала, что инстинктивно берет на себя лидерские функции. Думать, выносить суждение, действовать. Она понимала, что это немало раздражает Лау Пиня, но интуитивно чувствовала, что остальным не очень-то по нраву сам Лау Пинь – временами импульсивный, чрезмерно эмоциональный, слишком еще молодой. Скверно, что Лау Пинь этого не понимает.
– А с остальным твоим телом они ничего не делали? – спросил настороженно Абдус. – Не проводили никаких медицинских исследований?
– Нет. Просто запихали меня в эту душную коробку, где стоял гнусный запах. У нас в лазаретах тоже иногда так пахнет, помните? – Тананарив нервно вздрогнула. – Но на этот раз… брр, у меня было чувство, что у меня в голове черви завелись.
Майра обняла Тананарив за плечи.
– Может, они старались улучшить твои способности переводчицы?
Тананарив презрительно фыркнула.
– Очень в этом сомневаюсь.
– А на что это было похоже?
Тананарив задумчиво уставилась вдаль.
– Словно в моей башке пальцами ковыряются. Я о чем-то думала, потом чувствовала, как мысль ускользает, будто… кто-то другой теперь ее думал.
– Гм. Неприятно.
– А то. В следующий раз – если Мемор вздумается это повторить, – я специально буду думать о чем-нибудь гадком. Просто чтобы знала, как над нами изгаляться.
– Я понимаю, как ты себя сейчас чувствуешь, – дипломатичным тоном начала Бет, – но это может спровоцировать ее на…
– Эй! – крикнул Лау Пинь и вприпрыжку устремился к ветви, в развилке которой сидели, используя лиственный шатер как естественный глушитель голоса, две девушки. Глаза его возбужденно сияли. – Лучевик принимает сигнал! Сообщение!
– С «Эроса»? – спросила Тананарив.
– Нет! И вот это самое потрясающее. Оно помечено бит-кодом «Искательницы солнц». Сейчас загружается.
Бет почувствовала, как у нее скакнул пульс. Маленький трансивер Лау Пиня пискнул, и молодой человек приложил его к уху. Тут же помрачнев и сжав губы в тонкую белую линию, он передал приборчик Бет.
– Капитан Редвинг. Это тебя.
Редвинг говорил в обычной своей манере – быстро, отрывисто, словно опасаясь, что связь вот-вот оборвется. Она перезапустила запись.
…Мы засекли мощные электрические разряды у