![]()
— Как и я, — ответила Паулин. — Но какой он колоритный! Думаю, я буду ходить на все оставшиеся в курсе лекции; они не так уж дороги.
Она ходила, и Беннет, чьи подружки вышли замуж или разъехались пару лет назад, тоже ходил. К третьей лекции он начал беспокоиться.
Когда аудитория начала расходиться после лекции и обычная группа стала забрасывать Шри Рамануджа вопросами о нравственных загадках или ложной учености, Беннет громко сказал Паулин:
— Полли, всё, что я слышу, это слова, слова, и ничего больше. Не думаешь ли ты, что мы могли бы получить больше восточной мудрости за эти же деньги от кого-то другого?
Паулин стало неловко. Прежде чем она ответила, Шри Рамануджа Бамх уже стоял рядом с ними:
— Друзья мои! — искренне сказал он. — Мой духовный взор был обращён на вас какое-то время, — затем, более громким голосом. — Не хотите ли вы присоединиться к нашему Внутреннему Кругу?
— Такой есть? — спросил Беннет.
— Да, несомненно. Нельзя раскрыть древнюю мудрость таким незрелым детским умам, как эти, без подготовки.
Беннет поинтересовался:
— Означает ли это, что необходимо отказаться от материальных удовольствий?
— Нет, нет, никакого глупого аскетизма. Мы просто проникаем в реальность, которая лежит в основе мировой иллюзии. Пойдёмте, я попрошу за вас.
Они пошли.
Во Внутреннем Круге состояло ещё трое. Все, к удивлению Беннета, оказались хорошенькими девушками.
Комната была тёмной, с высоким потолком. В дальнем конце комнаты стояла маленькая статуя со множеством рук, подсвеченная красным.
Шри Рамануджа переоделся в длинную мантию. Он торжественно изрёк:
— Сегодня, в пять тысяч сорок третий год Кали-юги, мы собрались во имя Ардха-нарисса, чтобы изобразить единство Майа, или космической иллюзии, с Пракрити, или пластичным веществом, и таким образом проникнуть к начальному источнику земных вещей.
Далее последовали несколько метафизических изречений, которых Беннет совсем не понял. Он почувствовал какое-то смутное беспокойство.
Бамх продолжал:
— Первая мантра, или слово силы, которое мы сегодня должны выучить, это…
В конце этого предложения Бамх округлил губы, так же, как мы, когда говорим «о», но не раздалось ни звука.
— Прошу прощения? — сказал Беннет.
Бамх улыбнулся:
— Я забыл, что вы немного отстаёте от остальных. Знайте, что мантры, которые глупые йоги неправильно употребляют в качестве гипнотического средства, в реальности являются идеальными неслышными звуками, составляющими один из аспектов Вселенной. Если их записать, то они образуют вселенскую терминологию. Вы говорите по-французски?
— Ээээ… немного, — взволнованно ответил Беннет.
— Тогда вы поймёте, что эта мантра, если бы она звучала, произносилась бы как звук «о» во французском слове «бон». Это одна из самых мощных мантр, представляющая тройное устройство космоса. Составные части «а, «оо» и «мм» представляют, соответственно, Абсолют, Относительное и отношения между ними. Теперь скажем…
— … — промычал Беннет.
Шри Рамануджа улыбнулся:
— Немного тренировки, и получится отлично. Это защитные мантры; только продвинутым ученикам я открываю наступательные мантры. Следующее слово силы — это…
— Что? — сказал Беннет.
— … — вежливо не произнёс Бамх. — По буквам произносится А-в-е-л-о-к-и-т-е-ш-в-а-р-а, а если произнести, получится Авелокитешвара. Скажите…
— … — повторили ученики.
Бамх пояснил:
— Мантра… удостоверяет, что если вы встретитесь с роковой случайностью во время практики, то вы переродитесь в одной из десяти точек космоса.
Он продолжил обучать учеников идеальным, неслышимым звукам. Беннет понимал, что ему всё сложнее и сложнее оставаться в сознании. Он не совсем спал, но его разум, казалось, погружался в неясное, похожее на транс, состояние.
Беннет старался сконцентрироваться на указаниях Бамха, но вышло только хуже. Он попытался вспомнить таблицу умножения, но безуспешно. Он не волновался: ему было просто любопытно, и он немного раздражался, как в тот раз, когда обнаружил, что напился сверх своей скромной меры, и его мозг действовал не так, как хотелось бы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У него в голове снова промелькнула мысль: какую шикарную картину можно нарисовать с этого парня! В тот же миг туман немного рассеялся. В разумной части мозга возникло ощущение облегчения. Если избавиться от этого так легко, то волноваться не о чем. Он позволил себе ещё ненадолго впасть в транс. Он заметил, без особого интереса, что все четыре девушки наклонились вперед, глаза у них остекленели.
Шри Рамануджа Бамх выпрямился:
— Довольно наставлений, — сказал он. — Теперь мы готовы к кульминации нашего собрания; завершению нашего контакта с реальностью, для которого мировая иллюзия всего лишь тень; культу женского созидательного источника!
Это заставило крошечный, всё ещё функционирующий кусочек разума Беннета насторожиться. Что бы ни значил «женский созидательный источник», Алану Беннету не нравилось, как это звучало.
Но думать было так трудно, и его тело полностью отказывалось подчиняться простейшим командам тех двух процентов мозга…
Бамх осмотрел аудиторию, остановившись на Паулин Эдж.
— Ты, — выдохнул он. — Как новая участница нашего круга, должна совершить богослужение в этот раз!
Беннет изо всех сил пытался сосредоточиться на своих художественных познаниях. Освещение и композиция — и получилась бы шикарная обложка для журнала…
Его разум медленно пробуждался, словно к онемевшей руке приливала кровь.
Беннет вытолкнул себя из кресла — медленно, дюйм за дюймом. Он прохрипел:
— М-м-минуточку…
Шри Рамануджа обернулся:
— Что такое? Ты прерываешь Учителя? — Он сделал два шага вперёд и не произнёс мантру: —…
Беннет отшатнулся назад, словно от порыва ветра. Бамх наступал на него:
— … …!
Беннет почувствовал, что пол уходит у него из-под ног.
— … … … …!
Сильный порыв ветра сдувал Беннета. Он скользил к двери, быстрее и быстрее, вниз по лестнице, сквозь стеклянную дверь у выхода из здания. Он прошёл сквозь стекло не с помощью какого-то мистического озарения, а с громким шумом и звоном.
Он поднялся. На запястье остался маленький порез. Несколько прохожих смотрели на него. Беннет ринулся обратно к двери. Как только он ступил внутрь, ветер, который, казалось, дул только на него, подхватил Алана, и пол ушёл у него из-под ног.
Он проиграл этот бой. Нужен огонь, чтобы сразиться с Дьяволом. А лучший торговец огнём жил всего лишь в нескольких кварталах.
Шри Мотилал Булоджна размотался и посмотрел на задыхающегося Беннета, когда последний ворвался в комнату без стука. Йог сказал с легким оттенком раздражения:
— Вы прервали мою концентрацию. Зачем?
Беннет всё рассказал.
— Ну что ж, — сказал Булоджна. — Могу сообщить вам, что Бамх тайный тантрист, и притом тантрист самого сомнительного толка. Если бы вы продолжили изучение йоги и приобрели бы хоть частицу моих сил, то могли бы совладать с ним.
— А вы можете? — спросил Беннет.
— Да. Точнее, я мог до прошлой недели.
— Вы имеете в виду, что забыли, как? — закричал Беннет.
— Конечно, нет. Всё дело в том, что я овладел йогой Патанджали, великой йогой бездействия. Я должен вернуться в Индию и посвятить себя высочайшей форме моей философии, то есть ничегонеделанию.
— Но… но вы же не хотите, чтобы этот парень Бамх… эээ… сделал, что он там собирается сделать?
— Я не хочу ничего. Мир, и всё, что в нём есть, глубоко мне безразличны.
Беннет пританцовывал от неистовой тревоги:
— Но… но…
Булоджна задумчиво сказал:
— Я могу сделать одну вещь. Я лично не могу помешать этому тантристу, так как это подразумевает действие. Но я призову знатока, который, может быть, сможет помочь тебе, хоть он и еретический махайанец.
