— Молли обычно звонит, чтобы я знала, где она находится, — продолжала Пам. — Я действительно за нее беспокоюсь!
Фрейя видела, как вечером в пятницу Молли танцевала на столе, напевая нечто вроде «Ты всю ночь напролет не давал мне покоя» и круша ногами бокалы. Волосы у нее были распущены и взлохмачены. Она тряслась и извивалась всем телом в такт музыке, а какие-то студенты, раскрасневшиеся от спиртного и страшно веселые, одобрительными криками ее поддерживали. В общем, девушка выглядела так, словно у нее уже наступил самый лучший момент в жизни. А позднее Фрейя заметила, как она в обнимку с одним из тех студентов пробирается к черному ходу. Их тела сплелись так тесно, что невозможно было разобрать, где кончалось одно и начиналось другое.
Юной Пам не о чем беспокоиться, решила Фрейя. Она, возможно, пока этого не понимает, поскольку сама никогда не испытывала ничего подобного. Она еще не знает, как невероятно убыстряется или, напротив, замедляется время в объятиях любовника, как меркнет и исчезает обыденная жизнь. Вдруг весь мир начинает вертеться вокруг одного-единственного человека, а тебя охватывает непреодолимое желание быть только с ним, никогда не расставаясь. Ни часов, ни минут не существует в той стране, где царствует любовь и страсть. Но даже там стоит проявлять осторожность.
Фрейя снова взяла в руки фотографию Молли.
— Хорошо, я поспрашиваю. Постараюсь выяснить, не знаком ли кто-нибудь с теми ребятами, с которыми Молли провела вечер. Впрочем, я уверена — она в порядке. Наверняка сегодня днем твоя подруга вернется домой.
Глава двадцать четвертая
АНГЕЛ СМЕРТИ
Когда в понедельник утром Ингрид пришла на работу, то среди прочих почтовых отправлений обнаружила уведомление из мэрии. Оказывается, в связи с сокращением фондов городской совет вновь обрезал их бюджет, что означало одно — часы работы также будут сокращены. Ингрид и остальные сотрудники буквально дымились от злости на мэра, который продолжал гнуть свою линию. Даже к этому уведомлению он приложил знакомую записку с просьбой поддержать план по продаже участка на заседании местных властей, которое состоится в конце лета. Его тупая самоуверенность приводила Ингрид в бешенство. Она скомкала письмо и швырнула бумажный шарик через всю комнату.
Вот поистине ужасное начало дня, который уже складывался отвратительно. Одна радость — Кэтлин позвонила и сообщила, что заболела. Теперь, по крайней мере, не придется выслушивать ее подробнейший — и столь мучительный для Ингрид — рассказ о ночи любви с Мэттом. Поскольку Ингрид не обладала способностью Фрейи вводить в заблуждение окружающих, коллеги моментально догадались, что сегодня от нее лучше держаться подальше. Она даже не могла выполнять колдовские обязанности и попросила Хадсона сказать всем клиенткам, чтобы они подождали до завтрашнего дня.
В общем, Ингрид удалилась в хранилище и занялась отпариванием архитектурных планов «Светлого Рая», которые принес ей Киллиан Гарднер. Время от времени она проверяла электронную почту, чтобы быть на связи с тем человеком, у которого черпала необходимую информацию. Ему же Ингрид посылала каждую отсканированную страницу чертежей. Обработав все «синьки», она нашла на них десятки странных витиеватых значков. Их смысл по-прежнему оставался загадкой. Для пущей уверенности Ингрид проконсультировалась с одним из архитекторов, который часто посещал библиотеку. Ей хотелось убедиться, что это — не просто «ключ» зодчего, какими пользовались в прошлом. Архитектор подтвердил ее догадку, сказав, что и сам пребывает в полном недоумении.
Свернув очередной лист в трубку, Ингрид отложила его в сторону и вдруг услышала, как в приемной офиса холодный и чистый женский голос требовательно произносит:
— Простите, но я настаиваю на встрече с ней!
Через минуту в ее кабинет с растерянным видом вошел Хадсон и, глядя на нее изумленными глазами, подозрительно спокойным тоном вымолвил:
— Тебе все же придется уделить ей время. — И поспешно ретировался. Дверь распахнулась, и на пороге появилась красивая молодая блондинка. Она держалась с такой уверенностью и достоинством, что Ингрид моментально внутренне ощетинилась, приготовившись к обороне.
На вид посетительнице было лет восемнадцать, но ее зеленые глаза смотрели на редкость сурово, даже безжалостно. Густые платиновые волосы ниспадали до пояса. Незнакомку окружал ореол власти, изнеженности и благополучия, которое обеспечивается немалым богатством и самыми высокими привилегиями. Впрочем, Ингрид сразу заметила в ней нечто странное. Гостья явно была одной из Падших. «Голубая кровь», бессмертный вампир. Пропащее дитя Всевышнего.
— Ты, безусловно, нездешняя, — довольно резко обратилась к девушке Ингрид. — И мне не нравится, когда моими друзьями играют, точно игрушками. Вашему народу, возможно, и даровали исключительное разрешение применять магию, но у себя в библиотеке я такого не допущу. Тем более ты, кажется, ищешь моей помощи? Кстати, дело твое абсолютно безнадежно, если хочешь знать мое мнение.
— Расслабься, Эрда. Я здесь не для того, чтобы обрести спасение. — Девушка уселась напротив Ингрид и презрительно окинула взглядом ее скромный кабинет.
— Тем лучше, ведь подобная задача вне нашей юрисдикции. — Ингрид нахмурилась, раздосадованная тем, что нахальной особе известно ее истинное бессмертное имя. Бошаны старались не использовать свои имена в мире людей. Можно сказать, это вышло из моды, да и само необычное звучание привлекло бы к ним слишком много внимания. Совет настоятельно просил их «не светиться». Впрочем, непослушная Фрейя упрямо называла себя по-настоящему, но ничего страшного с ней не случилось. Правда, имя у нее было такое же красивое, как и она сама.
— Итак, что я могу для тебя сделать, Мадлен Форс? — Ингрид, не пожелав последовать примеру гостьи, обратилась к ней, исходя из современных реалий. Нет, она не будет упоминать ее истинное имя, которое вампирша получила в былые райские времена. Впрочем, теперь они находились в Нортгемптоне двадцать первого века, и прошлое не имело никакого значения.
Девица поудобнее устроилась на стуле, откинулась на спинку и положила одну загорелую ногу на другую.
— Хорошо, что ты знаешь, кто я такая. — Она с самодовольным видом огляделась. — Интересный выбор местоположения. Нортгемптон… Самое жалкое из всех захолустий. Прекрасный способ дезориентации! К счастью, у меня нашелся дружок, который способен вынюхивать подобные вещи. Нам, к сожалению, потребовалось некоторое время, но мы сумели отыскать ваш городишко. Кстати сказать, упившиеся вдрызг посетители вашего бара в пятницу вечером являли собой впечатляющее зрелище. Ты бы посоветовала младшей сестрице сбавить пыл. Я не стану скандалить, если меня в предпраздничный вечер вином обрызгают, но три раза подряд — это чересчур. С такими пятнами даже мой весьма старательный чистильщик одежды не справится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});