Читать интересную книгу Тень подозрения - Чарльз Вильямс

Он с трудом сглотнул.

Она подошла к столу, жестом велев нам отойти назад. Поставив на стол свою сумку, она оттянула пальцем отверстие одного из замшевых мешочков.

Несколько обручальных колец вывалилось на стол.

— Ты должна выслушать… — начал Перл.

Она холодно перебила его:

— Как тебе удалось заставить Фрэнки соврать, притом что ты прихватил себе часть его доли? Это был шантаж, Перл?

— Послушай, ты все не так поняла, — продолжил он с серьезным видом, — нужно было все спрятать, чтобы никто не вздумал ничего продавать, пока это опасно. Я собирался сказать тебе об этом… честно. Не стану же я обманывать собственную родню?

— Заткнись, грязная свинья! — прикрикнула она. — Ты собирался все забрать себе, разве нет? Ты всегда так поступаешь. Обманом, шантажом или просто грабишь. Почему ты не дал нам сделать так, как мы хотели? Мы собирались только залезть в какой-нибудь магазин и взять столько денег, чтобы мы с ним смогли бы уехать отсюда, но тебе понадобилось вмешаться и сделать все по-своему. Пришлось убить человека и поджечь полгорода, чтобы ты мог унести с собой сейфы. Тебе всегда мало. Ты даже не мог оставить в покое эту женщину, чтобы она продала мотель и уехала, и тогда бы все успокоились и обо всем забыли. Нет, ты не захотел этого, грязная свинья! Тебе понадобилось преследовать ее, потому что ты хотел купить ее дом подешевле, и добился того, что она заупрямилась с продажей; у тебя не хватило здравого смысла даже на то, чтобы оставить в покое этого типа. А потом ты позволил ему обвести тебя вокруг пальца. В общем, Перл, я давно хотела уехать, и теперь я это сделаю. И возьму все, что лежит в этом сейфе. Я давно бы убила тебя, если бы могла сама его открыть.

Она могла бы уйти вместе с деньгами и вернуться домой до того, как кто-нибудь заметит ее отсутствие.

Тогда никто не свяжет ее с двумя нашими трупами и исчезновением ценностей. Потом я вспомнил о Джорджии Лэнгстон. Очевидно, Синтия не подозревала о ее присутствии. Если она так и не попадется ей на глаза, то все будет в порядке.

Практически в ту же секунду мне показалось, что я слышу в коридоре какой-то звук, похожий на скрип подошвы, и непроизвольно посмотрел в сторону двери. Из-за дверного косяка показалась рука, пытающаяся нашарить выключатель. Но Перл тоже заметил ее и слишком очевидно уставился в ту сторону. Синтия Редфилд обернулась. В этот момент шарившая рука коснулась выключателя, и свет погас.

Она машинально нажала на спусковой крючок, но я успел упасть на пол. Перл бросился на меня, и мы повалились вместе. Я отшвырнул его пинком и откатился в ту сторону, где стояла Синтия Редфилд. Я промахнулся и только зацепил подол ее платья. Раздался новый выстрел. Я прыгнул на нее, но снова промахнулся.

На меня обрушился Перл. Мы упали у стены, и он подмял меня под себя. Я услышал в коридоре шум, кто-то вскрикнул, потом хлопнула сетчатая дверь. Она сбежала, и в темноте я все равно не смог бы ее догнать.

Перл наступил мне на грудь коленом и яростно размахнулся. Его кулак обрушился на мое ухо, и я ударился головой о стену. Теперь он вошел во вкус и ударил еще раз. Я лежал так, что одна рука оказалась подо мной, и я не мог ответить ему как следует. Он снова занес кулак — на этот раз удар пришелся в челюсть. Меня отбросило назад, и я понял, что отключусь, если пропущу еще парочку таких попаданий. Поэтому в свой последний удар я вложил все силы и отбросил его в темный угол. Мы покатились, сплетясь друг с другом, и наткнулись на хлипкие ножки карточного столика. Он опрокинулся, рассыпая на нас журналы и книги. Мне показалось, что я слышу звук мотора, но из-за нашего хриплого дыхания не мог расслышать как следует.

Мы катались по обломкам столика и скользкому и ненадежному слою журналов. Левой рукой я схватил его за горло, а правой нанес удар. Руку пронзила боль, но и он тоже застонал. Я ударил еще раз и почувствовал, как он обмяк. Я отвалился от него и упал на пол, не в силах подняться. За моей спиной кто-то зажег спичку, и стало светло. Я заставил себя принять сидячее положение и обернулся. У двери стоял Келли Редфилд.

От меня до него было добрых десять футов. Я ничего не мог сделать — просто сидел и таращился на него. Его лицо было бледным и странно неподвижным, а глаза казались мертвыми. В руках у него не было оружия, но короткая куртка защитного цвета была расстегнута на груди, и под левой рукой я заметил кобуру. Он молчал. В комнате было совершенно тихо, если не считать моего хриплого дыхания. Он поднял правую руку и вытащил из кобуры револьвер.

— Отлично, Чатхэм, — произнес он. Его голос звучал напряженно и без всякого выражения.

Потом я увидел, как он отвел глаза от моего лица и окинул взглядом открытый сейф и стоящий позади него стол. Что-то привлекло его внимание. Я невольно обернулся. Один из замшевых мешочков, что лежали на столе, раскрылся, и свет играл на камнях, украшавших обручальные кольца. А за ними стояла коричневая сумка Синтии Редфилд.

Он отвел глаза от сумки и приступил к делу. Поднял свой револьвер и взвел курок. Его лицо усеяли капельки пота, похожие на бисеринки глицерина. Потом дуло револьвера дрогнуло, и его рука упала и повисла. Некоторое время, показавшееся мне бесконечностью, он стоял совершенно неподвижно. Наконец он снова поднял руку и убрал револьвер в кобуру. Подошел к столу и, повернувшись ко мне спиной, поднял телефонную трубку.

Я уронил голову на руки, которыми обхватил себя за колени, и закрыл глаза.

Меня била дрожь, и я чувствовал страшную слабость во всем теле.

Он набрал номер.

— Это Редфилд, — услышал я. — Отмените розыск Чатхэма. И пошлите кого-нибудь задержать Фрэнки Кроссмана.

— Фрэнки здесь, — сказал я, не поднимая головы.

Он никак не показал, что слышал мои слова, только добавил:

— Пришлите Митчелла в дом Перла Телли. Мы должны задержать Фрэнки Кроссмана и Перла Телли по подозрению в убийстве.

Он сделал паузу, очевидно слушая, что ему отвечают, а потом свирепо добавил:

— Нет, это совсем не то! Черт побери, я скажу вам, когда сам узнаю…

Я посмотрел на него. Он медленно потянулся к столу, свободной рукой взял сумку и высыпал на стол ее содержимое. Несколько секунд он, окаменев, смотрел на горку дамских атрибутов — маленький носовой платок, расческу, губную помаду, зеркальце и папиросную бумагу. Потом поковырялся в кучке пальцем, отодвинул в сторону какой-то предмет и стал рассматривать его. Это был ключ зажигания.

— И пусть Митчелл захватит с собой людей, чтобы прочесать окрестности, — отрывисто бросил он. — Один из них ушел отсюда пешком.

Я осмотрелся. В дверях стояла Джорджия Лэнгстон, из глаз которой текли слезы. Каким-то образом мне удалось подняться на ноги, подобрать свой пиджак и выйти к ней в коридор. Она вскрикнула и бросилась ко мне.

Через несколько минут прибыл Колхаун. Мы с Джорджией сидели на крыльце, курили и в темноте держались за руки.

— Я пытался до вас дозвониться, — сказал он, — и предупредить, что он направляется сюда. Это я виноват. Я пытался рассказать ему о Перле и Фрэнки и вызвать федерален. Он понял, где вы находитесь, и понесся сюда.

— Все в порядке, — ответил я и рассказал ему о том, что случилось. Он ушел в дом.

Потом подъехали еще машины, и двор наводнили полицейские, большинство из которых были мне незнакомы. Они включили фары, чтобы осветить двор. Мимо прошли Магрудер и Митчелл. Они покосились на меня и вошли в дом, чтобы переговорить с Редфилдом.

— Я пыталась задержать ее, — сказала Джорджия, — и побежала за ней, когда она выскочила из дома, но ей удалось сбежать.

— Она вооружена, — ответил я.

— Я знаю. Но мне показалось, что это наш единственный шанс.

— Так и было бы, да только она оставила там свою сумку. Кстати, напомни, чтобы я время от времени благодарил тебя за то, что ты так кстати выключила свет.

Сетчатая дверь распахнулась, и из дома вышел Редфилд, а за ним и Митчелл.

— Назначаю вас старшим, — сказал ему Редфилд. — Обыщите помещение, составьте опись ценностей и…

Митчелл кивнул в мою сторону:

— А как быть с Чатхэмом?

— Не беспокойтесь об этом, — коротко бросил Рэдфилд. — Он может идти куда захочет.

Я поднялся, вытащил револьвер из кармана пиджака и протянул его Митчеллу рукояткой вперед. Он молча взял его и опустил в свой карман. Потом резко развернулся, прошел через двор к своему джипу и уехал, набирая скорость по мере того, как удалялся от нас по шоссе.

Я снова сел. Джорджия смотрела вслед красным огонькам, пока они не скрылись из виду.

— Почему ты ничего не сказал?

— Что я должен сказать? — поинтересовался я.

— Я понимаю…

Из дома вышел Колхаун. Он прикурил сигарету, и мы смотрели, как ее огонек перемещается в темноте.

— Она ведь так и ушла с оружием?

— Да, — ответил я.

— А выстрелов вы не слышали?