Читать интересную книгу Когда взорвется газ? - Данил Корецкий

Баданец прилетел через пять часов, и все это время пана Халецкого мучали нехорошие предчувствия. Как только «Фалькон» Баданца закатился на стояночное место и выключил двигатель, к откидному трапу подкатил «Хаммер» Халецкого. Два «Гелендвагена» охраны взяли самолет в полукольцо, а пограничники и таможенники были пропущены только с разрешения пана Млота. Но поскольку у Баданца имелся дипломатический паспорт, формальности заняли еще меньше времени, чем было на них отведено. И наконец, партнеры встретились.

Ладонь Баданца утонула в громадной руке Млота, а чтобы соблюсти «этикет» и обняться, Виктору Потаповичу пришлось приподняться на носки, но дотянулся он, как всегда, только до плеча.

– Здравствуй, Казимир! Извини, мне срочно в Москву нужно. Давай в самолете поговорим. Или в машине. Лады?

– Не, так не можно. – Млот покрутил головой. – Так гостей не встречают. Поехали, тут недалеко...

Кортеж сорвался с места, отъехав пару километров от аэропорта, свернул в зону отдыха и остановился у маленького ресторанчика, похожего на двухэтажную деревянную избу. Хозяин – невысокий пожилой поляк с покрытым шрамами лицом и перебитым носом, уже стоял на крыльце, под вывеской «У боксера», улыбаясь и приветственно кивая головой.

Стены «избы» украшали фотографии боксеров с автографами, и на львиной доле снимков был запечатлен Казимир Халецкий. Несмотря на спешку, Баданец скользнул взглядом по документальной хронике бокса и вдруг остановился около снимка, на котором рефери поднял Млоту руку, а проигравший здоровяк-блондин в бешенстве смотрел на победителя.

– Ты выиграл у Станислава Белянчикова?

– Ну, – хмуро буркнул Казимир. Неприятные предчувствия усилились. Сегодня утром он уже рассматривал кубок, полученный за тот бой, и воспоминания его не обрадовали. – А что такое?

– Похоже, теперь он отыграется... Знаешь, кто он сейчас?

– Нет, – так же угрюмо буркнул тяжеловес.

– Директор по безопасности «Трансгаза»!

Стол был уже накрыт. Холодные закуски, водка, вино. Но Баданец оставил угощение без внимания.

– Ситуация херовая, Казимир. Русские все-таки утвердили проект «Синий поток». Уже через год газ пойдет в обход Украины.

Млот молча потер челюсть, будто пропустил удар в подбородок.

– А что Скорин? Это ведь и его касается?

Баданец зло усмехнулся.

– Ему один хер с кем дружить и от кого получать «капусту». Он наладит ту же схему на любом направлении. Сейчас полечу к нему, переговорю, но все уже ясно и так: в России олигархов поприжали, и он на рожон не полезет. Во всяком случае, против нового проекта он не возражал и, насколько я знаю, активно его разрабатывает.

Наступила тяжелая пауза. Наконец киевлянин обратился к Млоту:

– Как у тебя связи с правительством? Если Польша попросит Россию продолжать поставки, это может изменить ситуацию... Или отложить проект на несколько лет.

Теперь Млот покачал тяжелой головой.

– Наши давно недовольны перебоями с газом. И с удовольствием откажутся от транзита через Украину. Я знаю, что сейчас ведутся секретные альтернативные переговоры с другими странами. По одному плану, сжиженный газ будут возить танкерами из Катара. По-другому будут сотрудничать с русскими по «Синему потоку» – и магистраль не будет проходить через Украину...

– Тогда всему конец! – глухо проговорил Баданец. – И тут дело не в деньгах. Можно потерять положение! А затем – бизнес, свободу и жизнь!

– Но месторождение-то радона под тобой?

– Пока Тучка на месте, да! Пока он дружит с американцами – да! Но если русский газ не пойдет по нашей магистрали, как транспортировать радон? Дуть в трубу? Провалим поставки американцам, Тучка потеряет их поддержку... А если придет новый Президент, все поменяется! Да новый и так может прийти... У Константина Марковича положение шаткое. Хотел с ним обсудить проблему, так он меня уже три дня не принимает. Даже по телефону не стал разговаривать!

Млот задумался, опять потирая кулаком подбородок.

– Короче, – наконец глухим басом заговорил он. Очень уверенно, как всегда подводил итог самой сложной «стрелки». Даже если после его слов начиналась стрельба.

– Короче, слюни распускать нечего! Если с русского конца трубы нам ловить нечего, то надо что-то делать здесь, в Европе. Кто задействован с этой стороны, знаешь?

– Конечно. – Баданец с интересом и появившейся надеждой посмотрел на квадратный подбородок и огромный кулак Халецкого. Физическая сила и безоглядная решимость способна принести успех в самой безнадежной ситуации. А сейчас от Млота исходила такая волна бешеной энергии, что Баданец вдруг поверил: неукротимый тяжеловес способен решить и эту проблему!

– Реализует проект, немецкая фирма «Бундес Инвест Гэз», – старательно доложил Баданец, как школьник, наконец-то выучивший урок.

– Не кричи, – поморщился Млот. – Меня конкретные люди интересуют. Кто там рулит? Что о нем известно?

– Доктор Гюнтер Краус, живет один в центре Берлина. Компромата на него нет, налоги платит исправно, ориентация нормальная, страдает какой-то хитрой болезнью... В общем, страх высоты, самолетами летать боится. Секретарша ему все время пилюли дает... У него сильная охрана, дома и в фирме сигнализация. Подходов никаких нет.

– Дети, родители, друзья, любовницы?

– Да нет, один он, как сыч. Хотя есть мнение, что спит с секретаршей. Во всяком случае – это самый близкий к нему человек.

– Кто такая? – заинтересовался Млот.

– Инга Шерер, секретарь-референт, медсестра. Говорят, и охранник по совместительству. Она от него не отходит, пылинки сдувает, пользуется полным доверием, имеет доступ ко всей документации.

– Красивая?

Баданец криво усмехнулся.

– На лошадь похожа. Я их видел раз на конгрессе газовиков. Крепкая такая баба, и как он с ней справляется?

– На лошадь, это хорошо, – кивнул Млот. – Где живет, с кем? Связи, окружение, привычки?

– Одинокая. Ни мужа, ни любовника. Недавно купила дом под Берлином. На какие шиши – неизвестно. Живет одна, приходящая прислуга...

– Хорошо, хорошо, – сосредоточенно повторил Халецкий и потер руки. – Может, перекусим все-таки?

– А-а! – Киевлянин махнул рукой. – Давай по соточке, а то нервы напряжены, как член после виагры...

Поляк покачал головой и разлил водку.

– Тогда я тебя в баню не приглашаю.

Они рассмеялись. Обстановка разрядилась.

– Давай, за успех нашего безнадежного дела! – предложил Баданец.

– Безнадежных дел не бывает. Давай просто за успех! У меня есть план...

Они выпили.

– Какой план? – жадно спросил Баданец, закусывая острой кровяной колбаской.

Млот взял рукой и высыпал в рот горсть оливок, неторопливо прожевал, выплюнул и бросил в пепельницу косточки.

– Очень простой. Пошлем ребят, и они расспросят фройлян, как там ее, о слабых местах проекта «Синий поток». Попросим ее помочь остановить работу. Есть много способов: финансовых, юридических, технических... Например, можно разорить эту долбаную фирму! Или лишить ее лицензии! Или переманить ведущих специалистов...

Наблюдавший издалека хозяин сделал знак, и молодой худощавый официант быстро принес горячее. Пока он выставлял на стол тарелки с дымящимся бигосом, повеселевший Баданец сказал Казимиру:

– А ты знаешь, не полечу я сегодня в Москву. Все равно там толку не будет. Давай выпьем. За твою голову и стратегическое мышление.

И, опрокинув очередную стопку, спросил:

– А если она не согласится?

Казимир пожал плечами.

– Тогда придется ее ликвидировать. А Краусу станет очень печально, и с ним станет проще разговаривать.

Баданец задумался, а потом разлил водку в два фужера и, пододвинув один Млоту, поднял свой:

– Давай, Казимир! За успех твоего плана!

* * *

Фразу «преступник не имеет национальности» придумал лукавый политик, политкорректный демагог-правозащитник или просто невежда. Потому что национальность – один из социально-демографических признаков личности преступника, и отказаться от него – все равно что заявить, будто преступник не имеет возраста, пола, профессии и образования. Это знает даже студент третьего курса юридического факультета. Больше того, национальность в генезисе преступности значит куда больше, чем возраст или пол, потому что существует этническая преступность, основанная на национальной основе. Европейцу закрыт путь в китайскую триаду или японскую якудзу, а ирландец Том Хейген, несмотря на преданность Семье и знание дела, не смог заменить итальянца Вито Корлеоне на посту дона Коза Ностры. Это прекрасно знает любой, кто прочел «Крестного отца» или, на худой конец, просмотрел одноименный фильм.

А вот то, что преступность интернациональна, это, как говорится, факт медицинский. Когда азербайджанцы и армяне стреляли друг в друга в Нагорном Карабахе, а осетины и ингуши резались в Тарском ущелье, их земляки успешно сотрудничали в разбойных группах где-нибудь в Москве, Питере или Ростове-на-Дону. И на вопрос, как такое возможно, отводили глаза и махали рукой: «А-а-а, там – дело одно, а здесь – совсем другое...» Так что, если вопрос о пролетарском интернационализме вновь встанет на повестку дня, то очень убедительно будет выглядеть переброшенный через улицу кумачовый плакат с белой надписью: «Ничто так не объединяет представителей разных национальностей, как преступная деятельность!»