Читать интересную книгу Пленники вечности - Дмитрий Морозов

Следующим днем появился у шатра князя косой мастер, гордо неся завернутую в рогожу куклу. Басманов велел развернуть творение, долго рассматривал, кряхтел, вспоминал заморский образец. Не удовлетворившись, велел вызвать сицилийца вместе с его куклой и толмачом.

Ясное дело, шумный выходец со средиземноморского острова принялся лаять поделку московита, но в глазах читал Басманов удивление.

Сам он положил напротив себя две искусственные натуры, помолчал и молвил умельцу:

— Проси любой награды, но прежде знай — ни в чем не будешь знать ты нужды, если станешь делать для моего балагана подобные фигуры.

Вызвали в шатер ангмарца.

— Готовы ли твои люди показать, как двигаются эти истуканы?

— Готовы, — выдохнул назгул, положившись на слово Дрели и Кормака.

Те явились и принялись натягивать полотно на шестах напротив временных княжеских хором.

— Нам не до церемоний, — остановил их опричник. — Показывайте.

Импровизированным представлением он остался доволен, от толмача и слов сицилийца просто отмахнулся.

— Вот вам книжица этого Ариосто, — сказал он. — Поспешите с переводом, ибо отправляю я закор-донников в Москву. А сами толково разберитесь, что станете в Европе показывать. Тут уж я вам не судья и не указ. Когда изготовитесь, дайте знать через дьяка Трифонова, он в Тирзене остается по моим делам главным. Он даст денег и указания особые, куда прежде всего направляться, что выведывать и как о себе давать знать в Ливонию.

С неодобрением оглядел он сияющую физиономию Дрели.

— Баба в таком деле…

— Я и на ладьях ходила, — смело вскинула голову эльфийка.

— Есть у них хитрая, словно хорек лесной, фрау Гретхен, — философски заключил опричник. — Будет и у нас такая же, Бог даст.

Он помедлил, еще раз любуясь творением Левши Тирзенского.

— Ничего не примечаешь, боярин? — спросил он со смехом у задумавшегося ангмарца.

Тот вгляделся и, сжав кулаки, повернулся к Дрели. Под поднятым забралом русской куклы проглядывало его собственное лицо, вылепленное из глины, аляповато раскрашенное. Черты были едва уловимо искажены, что создало совершенно гротескный и почти отталкивающий образ.

— Так это она?! — подивился князь. — Ну, деваха! Но больше, чур, не насмешничать!

— Я тебе потом кое-что на ушко скажу, — пообещал назгул. — Ласковое такое… От самого сердца…

— Злато уже послано в артель балаганную, на сем все, что в моих силах заканчивается, — подытожил Басманов. — Дальше служить тебе царю и отчизне в далеких землях, среди ворогов и басурман. Крепко подумала?

— Крепче некуда, княже. Разберемся с писаниями Ариосто, и готовы хоть в Австралию… В смысле, хоть к папе Римскому.

— К папе рановато нам соваться. Этот овощ не про нас еще. Ступай и учи вирши латинские.

Ангмарец терпеливо ждал.

Басманов велел насыпать серебра мастеру, велел отписать его в собственную дружину опричную, отпустил с богом. Потом потолковал немного с сицилийцем, как назгул понял, хотел сманить к себе хотя бы одного настоящего комедианта. Сулил многое, но южанин остался непреклонен.

— Профессионал, — вздохнул назгул уважительно. — С гонором. И не робкого десятка. Наслушался, небось, про опричников в Тильзене за эти дни.

Наконец и южанин двинулся прочь. Тут, словно бы что-то вспомнив, Басманов поманил к себе толмача:

— Про тебя я чуть не забыл, мил человек. Начинай сбираться в дорогу.

— Это куда же? Почему — в дорогу? Мне в ратушу надо.

— Больно много ты здесь слышал, — коротко бросил князь. — Иной раз случается по Писанию — «язык твой — враг твой». Да и закордонникам в Москве толмач понадобится.

Опешивший немец попытался было возражать, но быстро прикинул, что в накладе не останется. А альтернатива далекому путешествию — камень на шее и мирное упокоение на дне ближайшего озера…

— Ярослав, пригляди за этим пострелом, как бы не сбежал.

— Это вряд ли, — одними губами улыбнулся Ярослав. — Отправится вместе с балаганом, так, немчура?

— Яволь, — согласился покладисто толмач, смиряясь.

Когда и он удалился, Басманов вновь обратил взор на назгула.

— Забираю я вас у Никиты Романовича. Отправляемся к морю.

— С тобой, княже? Великая честь.

— Если другой надобности во мне не возникнет — со мной. Нет, так Ярослав вас доставит. Разыщи в лагере Анику, он также пойдет.

— Далеко ли?

— Слыхал про страну данов?

— Это про Данию? Конечно, слыхал.

— Есть там принц датский, именем Магнус. Мал летами, но востер умом и хитер, как говорят. Он пока не при власти, но дружен с Русью. От этого много недругов себе нажил в родной стороне. Его нужно будет оборонить и хранить, доведется — помочь взойти на престол. Так получим мы вместо врага разлюбезного друга в данской земле.

«Ого, — подумал ангмарец. — А наши ставки растут. Или нет других дружин, опричных отрядов?..»

Словно читая его мысли, Басманов заметил:

— Кроме вас нет у меня под боком верных людей. Аника свой отряд отпустил на Дон, моя дружина слободу государеву охраняет.

«Маловато резонов для такого поистине княжеского доверия», — пронеслось в голове назгула, но тут опричник окончательно расставил все точки над «i»:

— Ты и твои люди — судовая рать. А дело с Магнусом датским балтийское, морское. Пока не окрепнет, придется ему на воде бытовать.

— А Карстен Роде? Он же сам датчанин, — спохватился ангмарец.

Басманов погрозил ему пальцем.

— Не настолько из ума выжил опричный воевода князь Басманов-Вельский, чтобы не подумать в первую голову про Роде. Но тут заковыка выходит. Не в ладах он с родом Магнуса-принца; напротив, его собственные родичи дружны были с соперниками и недругами его. Так что, боярин, придется тайну сию даже и от Роде стеречь.

«Это паршиво, — подумал ангмарец, солидно кивая головой на последние слова благодетеля. — Нехорошо старого скандинавского пирата обманывать. Но, видно, ничего не поделаешь…»

— Ступай, сыщи Анику. Отряд свой подготовь к дальноконному походу. И с девахой балаганной простись, не скоро свидитесь.

Ангмарец нашел легендарного казачьего атамана быстро. Обнялись они, обоюдно довольные свиданием.

— Выходит, опять судьбина свела, — сказал Аника. — На благо это, чую.

— По воле князя, будем вместе сражаться на воде и на суше. Велено передать тебе, чтобы готовился к выступлению.

— А что мне… — Аника указал на своего коня, смирной статуей застывшего у резного столба. — Волка ноги кормят. Я хоть сей час готов.

— Увидимся, Аника-воин.

Вернувшись к своим, назгул незамедлительно собрал верхушку отряда.

Наплевав на секретность и приватность информации, поделился с остальными.

— Что это за принц датский, кстати? — спросил он у общественности. — Что-то я такого не припомню. Дания в Ливонскую войну против нас, кажется, дралась?

Шон наморщил лоб.

— Я смутно вспоминаю такого дяденьку, — сказал он неуверенно. — Кажется, оставил он о себе странную память. Именовали его не иначе, как «марионеткой Ивана Грозного». А что до Дании, то она частично за нас была, а частично против.

— Сторонники принца Магнуса, соответственно, за Русь, а правящий дом — против, — уточнила Дрель.

— Типа того. Только вот, смею вас обрадовать, — с долей сарказма заметил ирландец, — что никакого особенного влияния на общий ход войны демарши этого Магнуса не оказали. В историческом, так сказать, масштабе.

— Масштаб этот хорош для школьной парты, — возразила ему Дрель. — Вторая Мировая со всеми своими хитросплетениями длилась неполных пять лет. А Ливонская эпопея — едва ли не полвека.

— Это ты к чему?

— А к тому, балда. Вот вся свистопляска вокруг Рингена, к примеру. Я такого эпизода вовсе не помню из истории. А для нас он каким ярким и… всяким другим оказался? Уверяю вас, то же и с принцем датским случится. По масштабам книжной истории — он, может, и пылинка. А для живых людей, современников — фигура.

— Нечего лясы точить. — Шон мрачно жевал кусок сотового меда, до которого всегда был особенно охоч. — Все равно не можем мы послать князя куда подальше. Приказ есть приказ.

Глаза Дрели вдруг наполнились влагой. Чтобы не подавать вида, она несколько натянуто рассмеялась и обратилась к ангмарцу:

— Как прощаться станем, злыдень?

Назгул внимательно на нее посмотрел, встал, приобнял за плечи.

— Соберем весь отряд. Костер, песни… Не бал же закатывать!

— Только не в лагере. Ведь припрутся всякие… А я не хочу в платочке сидеть, чинно сдвинув коленки.

— Есть тут пригорочек соответствующий.

Отряд собрался быстро, гоблины невесть откуда приволокли мальвазию. Назгул подозревал, что добыли мародерством, но решил разбора не чинить.