Он вытащил откуда кружку из нержавеющей стали, и налил в нее что-то темное, дымящееся из огромного алюминиевого чайника.
— Чай. Пейте на здоровье.
Девушка сделал несколько глотков мутного сладкого напитка мало похожего на тот чай, что она обычно пила, и ее голова понемногу прояснилась, она вспомнила, как упал отец, как задымились руки спецназовцев сжимающие сверкающие искрами автоматами, как хватались женщины за горло, пытаясь сорвать с шеи раскалившиеся золотые цепочки с изумрудными и бриллиантовыми крестами и спросила:
— А здесь есть какое-нибудь начальство?
— А зачем тебе, красавица? — засмеялся повар. — Я тебя и без них накормлю.
— Мне узнать кое-что нужно…
— Ну если узнать, то пройди по перрону до края, там увидишь серая пластиковую дверь, — кивнул повар. — Начальство там, только вряд ли оно тебе скажет что-нибудь хорошее. Мир погиб: плохое место, плохое время, никто ничего не знает. Люди потеряли своих близких, а что может быть хуже?
— Спасибо за вкусный чай.
Лада поставила кружку на плиту и поковыляла к краю перрона, там действительно нашлась серая пластиковая дверь, которая оказалась открыта. Она толкнула ее, вошла и увидела длинный коридор с множеством дверей. Лада толкнула первую из них, за которой слышались голоса, и оказалась в просторной комнате, где не меньше десятка крепких мужчин в красных фуражках о чем-то яростно спорили. От них пахло потом, вагонной смазкой и еще каким-то трудноуловимым запахом, который присутствует только в метро.
Услышав звук открывающейся двери, мужчины замолкли и уставились на нее. Находиться под этими сердитыми взглядами даже для Лады привыкшей всегда находиться в центре внимания оказалось немного стеснительно.
— Мне нужен какой-нибудь начальник, — сказала девушка. — Хочу его кое-что спросить.
Люди расступились, и Лада увидела высокого человека, сидящего за столом, который мрачно проговорил:
— Зачем тебе начальник? И какого ранга? Я бригадир обходчиков, тоже начальник хоть и маленький.
— Можно узнать, где находится мой отец? — проговорила Лада. — Мы с ним вместе спустились по эскалатору, а дальше я ничего не помню. Его фамилия Гольдберг, он крупный финансист.
— Мы вряд ли сможем ответить вам, милая барышня, — ответил бригадир, помрачнев. — Как только начался этот чертовый солнечный ураган, то сразу погибло больше трехсот человек, у меня в смене умерли четверо, а это были крепкие сильные парни, которые на здоровье никогда не жаловались. Много скончалось пожилых людей. Если ты пройдешь по палаткам, то увидишь, что в них нет ни одного старика. Да и сейчас каждый час кто-нибудь умирает, и медики ничем не могут помочь. Если так дальше пойдет, то вообще никого не останется. Сколько твоему отцу было лет?
— Пятьдесят два, — ответила девушка. — Но он никогда не жаловался на здоровье…
— На станции ты не найдешь ни одного человека старше пятидесяти, — покачал головой бригадир. — Мне жаль, но все, кто старше, умерли, так что и твой отец вероятнее всего тоже погиб.
— Если мой отец умер, то я хочу увидеть его тело, — твердо сказала девушка. — Пока не увижу его мертвым, не поверю. И у меня есть на это право, вы согласны?
— Не стоит тебе на это смотреть, девушка, — покачал головой бригадир. — Холодильных установок у нас нет, поэтому запах, где лежат мертвые, стоит ужасный, вентиляция у нас приточная, поэтому не справляется. К сожалению, никто из нашего начальства не подумал о том, что будет столько мертвых, иначе бы поставили деструктор, и тогда не было бы столько проблем.
— Я хочу увидеть его тело, — сказала решительно Лада. — А вдруг он жив?
— Я же говорил, что не стоит уносить тела без идентификации, — проговорил хмуро высокий мужчина, стоящий у стола. — Скоро люди проснутся и станут требовать показать им тела близких, и что мы им ответим?
— Если бы мы их не убрали, то сейчас на платформе творился бы форменный ад, — вздохнул бригадир. — От запаха разложения люди пострадали бы гораздо больше. Мертвые не лучшие соседи живым, начались бы болезни, мор…
— Так что вы решите со мной? — спросила Лада. — Вы мне покажете тело отца?
— Гриша, отведи девушку к мертвым, — скомандовал бригадир крепкому здоровому мужчине, который стоял у стола. — И возьми с собой фотоаппарат, сфотографируй всех умерших, пригодится людям показывать. Ясно?
— Ладно, — пожал плечами здоровяк. — Нет проблем, сведу и покажу, а вот фотографировать лучше Сергею прикажите, у него с техникой лучше получается.
— А вообще это хороший вариант, — бригадир спокойно посмотрел на Ладу. — Девушка, вы подождите немного, через часик вам принесут фотографии, и вы сможете спокойно поискать среди них своего отца. Поверьте, мы сами в туннели без противогазов не ходим. Зачем вам смотреть на покойников и вдыхать этот ужасный запах?
— Я хочу увидеть тело моего отца, — твердо сказала Лада. — Это мое право.
— Ну что ж, право так право, — бригадир тяжело вздохнул. — Это вообще не наше дело, наша задача — пути чинить, а не истеричных барышень успокаивать, с пассажирами вообще другая служба должна работать. Гриша, своди ее. Сергей, пойдешь с ними, сделаешь фото всех мертвых. Коммуникатор мой возьми, у него зарядка больше, и качество снимков лучше.
— Пойдемте, — один из рабочих снял со стены пластиковый плащ с капюшоном. — Одевайте, там грязно, а вы такая чистенькая…
— Чистенькая? — Лада с сомнением посмотрела на свое платье, от которого ощутимо несло потом и рвотой, да и пятен на нем хватало, несмотря на то, что ткань была самоочищающаяся. — Какая я чистенькая? Мне переодеться надо и душ принять.
— Сначала сходите, куда хотели, — сказал бригадир. — А потом мы покажем вам душ и склад одежды.
Лада натянула на себя ярко-желтый пластиковый плащ и зашагала за рабочими. Они спустились с платформы, и пошли в темноту, ступая по блестящим рельсам. Гриша зажег мощный фонарь и темнота стала еще более густой и пугающей, по стенам туннеля начали метаться тени, огромные и косматые. Чувствовала себя девушка еще не очень хорошо: в голову словно вбили болезненный ржавый гвоздь, и он не давал смотреть на мир ясными глазами. Временами ей казалось, что окружающее она видит через багровую дымку — вероятнее всего от напряжения в глазах лопнуло несколько капилляров…
Гриша, пройдя метров двести, свернул в боковой туннель, и тут Лада почувствовала неприятный запах разложения, спутать который было ни с чем нельзя — пахло настолько сладко и мерзко, что даже в желудке начались спазмы.
А потом показались тела, их было много. Лада всегда считала себя девушкой сильной и невпечатлительной, но то ли на нее повлияла слабость, то ли просто выглядело все очень мерзко, но уже при виде первых трупов ее стошнило. Тем более были они женскими, и выглядели так отвратительно, что она чуть не захлебнулась рвотой и просто не смогла двигаться дальше. Сергей укоризненно покачал головой:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});