Читать интересную книгу Для крутых закон не писан - Андрей Бадин

— Ой, еще одна крыса! — вскрикнула девочка, слезла с папиных рук и побежала за семенящей по металлической дорожке тварью. Бугров повесил на плечо оружие и двинулся за дочкой.

А в цехе началось невообразимое. Десятки изуродованных взрывами труб полопались, и струи пара и газа с ужасным ревом вырвались наружу. Моментально все заволокло белой пеленой, температура воздуха подпрыгнула до ста градусов и стало невыносимо жарко. Котел заревел, и вскоре этот рев превратился в страшный гул. Пол, стены и потолок завибрировали, и Николаю показалось, что началось землетрясение. Это пошли вразнос все шесть паровых турбин, расположенные под котлами. Бешено набирая обороты, они готовы были вот-вот развалиться на части.

Бугров и Настя добежали до запасного выхода, отворили дверь и вырвались на улицу с противоположной от железнодорожных путей стороны здания. А возле цеха уже толпились люди. Некоторые из них вошли в цех, добежали до пульта управления и включили аварийную систему сброса давления в котлах. Сразу над цехом послышался мощный, подобный нескончаемому раскату грома гул, и он возвестил о том, что клапаны котлов открыты и взрыва не будет.

Аварийная команда отключила разогнавшиеся турбины и перекрыла выведенные из строя трубопроводы. Свисты, выбросы пара и газа прекратились, и все шумы стихли. Остался только один ужасающий, разносимый на всю округу небесный гром. Но и он вскоре ослаб и сошел на нет.

Люди заметно успокоились и стали расходиться. Николай взял дочку на руки и пошел к проходной ТЭЦ. По пути зашел в кусты, снял с нее бронежилет и надел на себя. Автомат и запасные обоймы спрятал под куртку, и они двинулись к проходной. Предъявив удостоверение, он беспрепятственно вышел на улицу и направился пешком к станции метро «Авиамоторная». Боевые действия для Бугрова на сегодня были закончены.

Глава 17

На улице уже рассвело, и жаркое солнце неумолимо поднималось на бескрайнем голубом небосводе. Настя и отец благополучно добрались до станции метро и устроились на отдых на скамеечке в расположенном неподалеку скверике.

— Папочка, я пить хочу, есть хочу! — взмолилась дочка.

— Сумка с едой и вещами в машине осталась, и я не успел ее забрать, — развел руками Николай. — Тогда не до нее было.

— Ты у нас нерадивый хозяин, — покачала головой Настенька и погладила папу по небритой щеке, — но я тебя все равно люблю.

— Главное, живы остались, милая, — напомнил он.

— За это спасибо, ты вернулся за мной сквозь дым и пар и спас мне жизнь, — хихикнула дочь.

Капитан покопался в карманах куртки и вынул оттуда десять тысяч рублей, взятые дома из стола.

— Последние деньги. Можем еды купить, — обрадовался он.

— И мороженого, и сладостей, и конфет, и еще чего-нибудь, — дополнила список девочка.

— Ну, не так много, надо экономить, а то денег-то нет и на службу я теперь неизвестно когда пойду.

— Тебя уволили, па?

— Нет, я вроде как в отпуске.

— Ты в отпуске, мама, я и Павлик не работаем, а кто нас кормить будет?

— Ладно, сейчас пойдем в магазин и купим все, что нужно, — буркнул он.

— Па, а где мама и Павлик? — вдруг спросила дочь.

Этот вопрос ввел отца в замешательство, он замолчал, не зная, что ответить. Врать всю жизнь о том, что мама в гостях у кого-то или что она уехала, он ведь не сможет. Когда-то придется рассказать, что она умерла, что ее больше нет и не будет никогда. Но сейчас, после ужасной бойни, у Бугрова не было настроения объяснять что-либо. Он хотел отдохнуть, поспать и решил отложить объяснения на неопределенный срок.

Николай решил для начала перевезти детей к тетке в Зеленоград, а потом снять где-нибудь однокомнатную квартиру. У своих родителей, проживающих в Измайлове, он детей оставлять не хотел, там было опасно, а вот у тети Глаши, старшей сестры жены, некоторое время они могли пожить. Но до нее их надо было еще довезти, так как тетя жила за городом.

При поступлении на службу в ФСБ Бугров не был женат и, следовательно, данных на жену и ее родственников в отдел кадров не подавал. Проверку прошли только его мать, отец, он сам и их близкие. Женился Николай через три года, когда уже был в контрразведке на хорошем счету, но он не указал в анкете, что у Людмилы есть родная сестра Глаша от второго брака ее отца.

Она была старше Людмилы на пятнадцать лет, носила фамилию мужа, и никто, даже если бы захотел, не смог бы найти ее по связям с семьей Бугровых. Она несколько лет назад похоронила мужа и теперь жила одна в двухкомнатной квартире в Зеленограде. Детей у нее не было, и поэтому Павлика и Настю она любила как своих. Часто навещала дом Бугровых, ухаживала за детьми, помогала Люсе по дому. Однажды Николай и Люся уехали на неделю отдыхать в горы, и Глафира жила у Бугровых и присматривала за детьми.

Бугров не прочь был снять на время квартиру, но у него на это не было денег. Он сидел на скамейке и думал, где бы раздобыть еще несколько тысяч рублей на первое время, потому что имеющихся у него надолго не хватит.

— Да, деньги, деньги, — произнес он вслух, а шустрая Настя услышала его и спросила:

— Папочка, а как же мы без денег в дом отдыха поедем, ведь новые вещи купить надо и на еду оставить.

— Да, десяти тысяч на все не хва… — говоря это, Николай осекся. Он вспомнил, что в камере хранения на Савеловском вокзале лежат сто тысяч долларов — подарок Ральфа. — Сто тысяч, — прошептал капитан, и глаза его загорелись алчным огнем, — они будут кстати.

— Пошли. — Бугров быстро поднялся, взял дочь за руку и повел к дороге.

Они купили в палатке «сникерсы», булочки и минеральную воду, поймали такси и поехали на Савеловский вокзал. В машине перекусили, и, когда приехали, настроение у них снова было бодрое и боевое.

Они без опаски вошли в здание вокзала, прошли в камеру хранения и приблизились к ячейке номер сто двадцать два, той самой, куда капитан положил сверток с деньгами. Он поднес палец к кнопкам и на секунду замер.

— Ты что, па? — спросила повеселевшая дочка.

— Номер забыл, — ответил отец.

— Ты же никогда ничего не забываешь, у тебя память феноменальная, — подтрунила та.

— Устал, две ночи не спал, эти погони, перестрелки — вот и забыл.

Он сосредоточился и стал вспоминать тот день, когда положил в ячейку сверток с долларами. Представил, как кладет его, как набирает цифры и…

— Ага! — выпалил Бугров и быстро набрал номер. Замок щелкнул, он открыл дверцу и вытащил драгоценный груз.

— Пошли, — сказал он дочери, взял ее за руку и быстро вывел на улицу. Они прошли по подземному переходу на другую сторону площади и благополучно добрались до пункта обмена валюты, расположенного у большого торгового комплекса.

— Сейчас зайдем сюда, обменяем несколько бумажек и купим все, что необходимо, — сказал отец, завел дочь в небольшую комнатку обменника и захлопнул за собой дверь.

Он положил пакет с деньгами на стоящий рядом стул, запихнул в него руки и, не вынимая всю пачку, вытянул из нее несколько купюр. Кинул их в металлический лоток и передвинул его к кассирше, а пакет завернул и взял под мышку.

Молоденькая девушка за толстенным пуленепробиваемым стеклом пересчитывала на машинке рубли и не сразу взяла его валюту. Пока она была занята, Николай посмотрел на дочку, потом перевел взгляд на деньги в лотке и задумался. Он рассматривал листы новеньких розовых стодолларовых купюр, метко прозванных в народе «головастиками», и думал: «До чего же опускаются люди, когда из-за этих зеленовато-розовых бумажек воруют, грабят, убивают. Неправильно устроен жестокий, кровавый мир, если люди во главу угла, в разряд самых важных, первостепенных ценностей возводят деньги. Они нужны и без них никак, но не любым же способом их добывать, не убивать же из-за них».

Наконец кассирша освободилась, просунула руку в лоток, умело сгребла доллары, вынула из обменника и стала вручную пересчитывать. Николай наблюдал за ее быстрыми движениями и вдруг заметил на одной купюре несколько цифр, написанных красным фломастером. Не разглядеть их мог разве что слепой — они были крупные, яркие и сразу бросались в глаза.

«Что это за цифры»? — подумал капитан и сказал:

— Девушка, извините, пожалуйста, отдайте мне обратно вон ту купюру с надписью.

— Эту? — переспросила милашка и вернула сотку.

Он взял бумажку, перевернул в пальцах и прочел номер: триста пятьдесят шесть, двадцать один, восемьдесят пять.

— Остальные менять? — спросила девица.

— На них больше ничего не написано?

— Нет, — осмотрев деньги, ответила та.

— Тогда меняйте, — попросил капитан.

Она стал отсчитывать рубли, а Бугров задумался: «Что это за номер? Телефон? Может, это номер камеры хранения и ее код? Но зачем Ральфу понадобилось писать на купюре номер и таким образом передавать мне, когда он мог его сказать во время телефонного разговора? Может, он опасался прослушивания и на всякий случай написал? В любом случае, надо проверить, что это за цифры».