И Талорк пообещал пригласить к ним Эмили с визитом.
Киркин и его брат Муин прибыли с двумя другими воинами Донегола, почти мальчишками. Гуайэр устроил, эту четверку вместе с холостыми воинами в бараках, встроенных в толстую стену, что окружала небольшую рощу и башню. И после их прибытия Талорк стал проводить еще больше времени с воинами на растилище, и часто возвращался в их постель полностью изнурённым.
Но никогда он не был настолько изнурённым, чтобы не заниматься любовью. И независимо от того, насколько долгим и насыщенным был день у Абигейл, тело её всегда отвечало на полные страсти прикосновения мужа.
Глава 13
Через неделю после того, как в клан Синклеров на обучение прибыли воины Донегола, Талорк нашёл Абигейл работающей в заросшем саду, где когда-то выращивались травы — сад был спрятан во дворе, за башней.
Абигейл обнаружила его вскоре после своего приезда в клан. Она тут же начала очистку сада от сорняков, радуясь, что нашла хоть какую-то заботу для себя. После чтения, работа в саду была её любимым занятием. Она многое узнала о растениях и об обработке почвы, наблюдая за работой садовников в замке отца, и иногда помогала им, когда они это разрешали.
Кроме того, она многое знала о лекарственных травах, изучив всё, что могла, в надежде исцелиться от своей болезни. Лекарство от глухоты Абигейл так и не нашла, но, научилась лечить различные заболевания и раны.
Она как раз копалась в грязи вокруг ароматной лаванды, когда заметила подошедшего мужа. С улыбкой на губах, она поднялась к нему на встречу. Хотя Абигейл и ненавидела делать это, но в течение дня она старалась избегать Талорка, думая, что чем меньше времени они будут проводить в обществе друг друга, тем менее вероятно будет, что он догадается о ее тайне.
Однако её сердце всегда наполнялось радостью, когда она видела его. И она была уверена, что эта радость была явно видна у неё на лице.
— Добрый день, Талорк.
Её сегодняшний эскорт поклонился поприветствовать лэрда. Талорк в ответ тоже поздоровался с ним, а затем отпустил молодого воина по своим делам.
— Ты собираешься восстановить сад моей матери? — спросил он Абигейл.
Потрясенная, она обернулась назад.
— Это был сад твоей матери?
— Да.
— Она разбиралась в травах?
Талорк посмотрела на Абигейл тем взглядом, в котором читалось, что она была все ещё загадкой для него, и он обвинял в этом её английские корни.
— Она владела искусством целительства тела и души, используя при этом травы, если это то, что ты имеешь в виду.
Абигейл кивнул.
— Мне бы очень хотелось знать её.
Для женщины, которая очень долгое время говорила совсем мало, сейчас из Абигейл слова лились потоком.
К счастью, Талорк не выглядел обиженным её странными словами.
— Я бы тоже хотел, чтобы у тебя была такая возможность.
— Спасибо, — Абигейл прикусила губу. — Ты не возражаешь, если я поработаю в саду? — Возможно, сад был настолько запущенным, потому что Талорк не хотел, чтобы кто-то прикасался к растениям его матери.
— Нет, конечно нет.
— Потому что теперь я леди Синклер, как и она была?
— Потому, что ты моя жена, ангел. Ты бы ей понравилась..
Сердце Абигейл пустилось вскачь от такой похвалы.
— Спасибо за такие слова.
— Мне не сложно говорить правду.
Если бы он только знал… Иногда, правда не приносит ничего, кроме боли.
— Она вела записи своих рецептов. Может быть, тебе хотелось бы их увидеть? — спросил Талорк.
Тепло заполнило душу Абигейл:
— Ничего я так не желала бы больше, чем этого..”
— Ничего, мой ангел? — Спросил он с ироническим блеском в голубых глазах.
Она почувствовала, как краска заливает шею, и не смогла ничего произнести в ответ, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Она любила эту игривую сторону мужа, хотя и наслаждалась ею очень редко.
— Спасибо, — сказала Абигейл, благодаря его одновременно и за щедрость, и за то, что открыл ей часть себя.
— Тебе не надо говорить мне спасибо, но если ты настаиваешь, то можешь отблагодарить меня тем, что каждое утро будешь дожидаться сопровождения, чтобы спуститься вниз. — Его хмурый взгляд смягчился искорками в глазах.
Абигейл улыбнулась…
— Я приму это во внимание, — ответила девушка, но они оба знали, что она поступит по-своему.
Это было похоже на то, что происходило между кузнецом и его женой, когда они спорили о различия клана Балморалов и Синклеров. Ни один из них не нёс истинной злости в своих словах, но они оба всё равно оставались при своем мнении. Для Абигейл было просто замечательно, что подобное происходило между ней и Талорком, что-то простое и домашнее.
— Теперь я понимаю, почему ты так яростно требовала, чтобы я дал своему клану месяц, чтобы привыкнуть к тебе. Ты надеялась, что, показав, снисходительность, я научусь терпеть твоё пренебрежение моей властью.
Глаза Абигейл невинно расширились, хотя она была бы опустошена, если бы искренне верила в то, что он так о ней думал.
— Я ничего подобного не имела в виду.
— Ты так думаешь?
— Это просто смешной приказ.
— Ты упрямая, женщина.
— Я думала, что я твой ангел.
— Упрямый ангел.
— Это у нас семейное.
— В тебе эта черта кажется более очаровательной, чем в твоей сестре.
— Как ты можешь так говорить? — спросила Абигейл, хотя ее сердце наполнилось теплом от комплимента. — Эмили — это всё самое лучшее, что может быть в сестре.
Талорк поморщился.
— А Балморал сказал бы, что она это все самое лучшее, что может быть в жене.
— Но ты так не думаешь?
— Она обозвала меня козлом, — ответил Талорк, подарив Абигейл одну из своих редких улыбок. — Она не ты.
Ее рука взлетела к губам, и девушка покачала головой. Она не заплачет, как дура, но никто никогда не говорил ей ничего подобного. Даже Эмили. И ее обычно молчаливый муж сделал это еще более особенным.
— Спасибо.
Талорк пожал плечами, и она улыбнулась, зная, что он сделал это нарочно, чтобы подразнить ее жестом «нет-ответа».
Потом его глаза стали серьезными, такими, какими они обычно становились только ночью в спальне.
— Ты — моя.
Абигейл больше не могла удержаться. Она вскочила на ноги, и бросилась в объятия мужа.
— Стоит ли удивляться, что я влюблена в тебя? — проговорила Абигейл, и, не думая о приличиях, она восторженно поцеловала его сначала в губы, а затем прошлась поцелуями по всему лицу.
Она чувствовала, как смех завибрировал в его груди. Запрокинув голову, она посмотрела ему в глаза серьезным и преданным взглядом.