Читать интересную книгу Тайны спецслужб британской Короны. Провокации Туманного Альбиона - Ефим Черняк

Офицеры нового отдела стали посещать иностранные военные гавани и базы. Один из таких разведчиков — Д. Астон объехал, например, французские порты.

Профессиональному моряку часто и не требовалось слишком приближаться к военным объектам для определения всего главного, что занимало разведывательный отдел адмиралтейства. Слабость французской контрразведки позволяла осуществлять это почти беспрепятственно: свои записи Астон сознательно держал в незапертом саквояже, делая вид, что они не имеют серьезного значения. Лишь изредка он прятал секретные бумаги в патроны вместо дроби.

Разведывательный отдел выполнял и обязанности контрразведки. Так, например, он контролировал хранение секретных материалов. Печатание их разрешалось только в типографии «Форин офиса», где можно было проследить за тем, чтобы были уничтожены все экземпляры корректурных листов и набор. Между 1892–1895 годами собственным разведывательным отделом обзавелась британская средиземноморская эскадра. Постепенно такие же отделы были созданы при штабах большинства (но не всех) соединений английского военно-морского флота.

Впрочем, даже самые скромные начинания наталкивались на непреодолимую стену косности. Л. Астон рассказывает характерный случай. Он изучал методы, применявшиеся Нельсоном для получения информации о передвижении неприятельских кораблей. Знаменитый флотоводец использовал для этой цели фрегаты, наблюдавшие за гаванями, где находились вражеские суда. Фрегат передавал сведения либо непосредственно, либо сигнализировал находившимся поблизости кораблям, которые передавали эти сообщения дальше, как по эстафете. Астон сообразил, что нелепо было рисковать для подобного наблюдения крейсерами, если их обязанности могут успешно выполнить быстроходные яхты или даже рыбачьи шхуны. В случае же нападения они могли спастись бегством, послав сообщение голубиной почтой. Не рискнув сам выдвинуть эту идею, Астон попросил выступить с этим предложением своих более влиятельных друзей из «Форин офиса» и военного министерства. Тем не менее чиновник в адмиралтействе наложил категорическую резолюцию: «Оставить без внимания. Эти птицы могут доставить неверную информацию». Астон добавлял: «Я до сих пор не могу понять, что смутило этого чиновника. Неужели он думал, что враг может поймать голубя, летящего над морем, и заменить дезинформацией отправленное сообщение?»

…Многочисленные поклонники Шерлока Холмса вывели знаменитого детектива из круга литературных героев, представляя его живым человеком, реально проживавшим в доме 221-Б на Бейкер-стрит. Удовлетворяя этот читательский интерес, появилось немало книг, посвященных выяснению биографии Холмса во всех ее деталях, датировке раскрытых им дел и подробно изложенных, и лишь упомянутых Артуром Конан Дойлом. В этих необычных биографиях должны занять свое место и случаи, когда Холмс выступал в роли контрразведчика. Такая роль была вполне естественна для «отшельника с Бейкер-стрит», начинавшего действовать, когда оказывался бессильным Скотланд-Ярд, которому была доверена в то время борьба против иностранных шпионов. А. Конан Дойл рассказывает два случая шпионажа, очень характерных для того времени — конца 80-х и 90-х годов прошлого столетия. В рассказе «Морской договор» из «Форин офиса» похищен оригинал тайного договора между Англией и Италией, сведения о котором, впрочем, уже просочились в печать. «Французское и русское посольства, — заявляет министр иностранных дел, — заплатили бы огромные деньги, чтобы узнать содержание этого документа». Однако вором был вовсе не иностранный разведчик, а брат невесты одного из чиновников министерства. Он зашел к своему будущему родственнику в служебный кабинет, не застал его в комнате и, бросив взгляд на лежавший на столе документ, мигом понял, что может получить за бумагу большие деньги, сунул ее в карман и поспешил незаметно исчезнуть. Преступник запрятал украденную добычу в тайник, но случайность, а потом проницательность Холмса помешали ему изъять свое сокровище и отнести во французское посольство.

В другом рассказе — «Второе пятно» — речь идет о похищении письма одного иностранного монарха, обеспокоенного расширением колоний Англии (явный намек на германского императора Вильгельма II). Письмо было написано в припадке раздражения, его опубликование могло привести к войне. Это письмо исчезло из дома министра, боявшегося оставлять его на службе и хранившего в собственной спальне в закрытой на ключ шкатулке. Холмсу с самого начала ясно, что вором мог быть только кто-то из домашних, который и должен был передать бумагу одному из международных шпионов. Было три человека, которые возглавляли эту компанию. Шпион наверняка не собирался передать похищенное письмо иностранным дипломатам — такие агенты находятся в довольно натянутых отношениях с посольствами. Дело осложняется. В него оказываются втянутыми многие люди. Но, как и следовало ожидать, стараниями Шерлока Холмса письмо снова возвращается в шкатулку, где его находит пораженный министр.

В обоих случаях, о которых повествует Конан Дойл, как будто сознательно подчеркивается, что в роли шпионов выступают добровольцы — будь то джентльмен, не брезгующий случайно подвернувшейся возможностью украсть документ, за который можно сорвать крупный куш, или профессиональный мошенник, занимающийся кражей и торговлей государственными секретами. Оба преступника не связаны ни с каким правительством, ни с какой иностранной разведкой.

Представление о тайной войне, которое создает своими рассказами Конан Дойл, лишь в определенной степени соответствовало действительности. Однако им правильно отмечен несколько кустарный характер, который отчасти приобрел шпионаж в то время и который он быстро потерял в наступившую империалистическую эпоху.

Еще в конце XVIII в. с легкой руки дворян-эмигрантов родились и получили хождение вздорные толки, будто английская секретная служба с помощью просветителей и масонов подготовила и спровоцировала французскую революцию. Легенда о всемирном масонском заговоре пришлась очень кстати крайней реакции в ряде стран, не способной и не желавшей осознать подлинные социальные причины и неотвратимость революции, стала неизменной составной частью идеологии клерикально-монархических кругов во Франции. Сами же масоны объявлялись орудием исконного врага — Англии, а точнее, британской секретной службы и дипломатии. Так, анонимный автор книги «Тайны франкмасонства» — его открытия сразу же были пересказаны российскими черносотенцами и в журнальных статьях, и в книге «Франкмасонство как орудие английской внешней политики» (СПб., 1905) — начинает издалека. Человеком, начертавшим планы английской секретной войны против народов мира, он считает Фрэнсиса Бэкона (как много бы дали сочинители этих опусов, чтобы узнать о существовании его брата Энтони Бэкона, который был действительно главой секретной службы графа Эссекса!). Ведь Фрэнсис Бэкон в разных сочинениях, особенно в известной утопии «Новая Атлантида», рассказывал об острове Бенсалеме, управляемом монархом и парламентом, а на деле подчинявшемся тайному ордену. Этот орден добивается для своего отечества всемирного владычества. Он стремится уничтожить у других народов чувства чести и патриотизма, религию, что и является программой франкмасонства. На деле Ф. Бэкон в своем фрагменте «Новая Атлантида» (произведение осталось незаконченным) отводит тайному ордену, который именует Соломоновым домом, роль центра научных опытов и изобретений. Его цель — расширение господства человека над природой («Новая Атлантида» — прежде всего научная утопия), хотя он занимается также промышленной деятельностью, включая производство военного снаряжения. 12 членам Соломонова дома поручается объезжать другие страны, разузнавая о всех полезных открытиях и усовершенствованиях, привозить книги и образцы новых инструментов. Другим же жителям острова запрещено посещать иностранные государства, а чужеземцам — Бенсалем, чтобы не выдать тайну местонахождения этой счастливой страны. Таким образом, ни масоны, ни планы всемирного владычества здесь явно ни при чем. Монархисты в разных странах стали утверждать, будто герцог Брауншвейгский, как ярый масон и пособник Англии, сознательно «спас» французскую революцию. «Если бы Фридрих Великий был Наполеоном, он расстрелял бы герцога Брауншвейгского», — патетически добавляет автор книги «Франкмасонство как орудие английской внешней политики». Уже самому читателю предоставляется догадаться, как прусский король Фридрих II, даже если бы он был Наполеоном, мог, скончавшись в 1786 году, расстрелять герцога Брауншвейгского за отступление после битвы при Вальми в сентябре 1792 года. Но это мелочи. Оказывается, Англии нужна была революция, чтобы уничтожить французский флот — и тот действительно потерпел ряд поражений, особенно при Абукире и Трафальгаре. Наполеон был врагом Англии, поэтому против него ополчилось масонство. «Ни Людовик XVII, ни Карл X не были вполне послушными орудиями английской политики, и против них началась та же подпольная, но всесильная интрига, которая закончилась революцией 1830 года и низвержением Карла X». Луи-Филипп, сменивший их на престоле, был вполне покорен Англии. «Но эта покорность его не спасла: масоны возвели его на престол, и они же низвергли его, когда увидели, что он неспособен осуществить политические планы Англии». Та же Англия руками масонов подготовила поражение Франции в войне против Пруссии в 1870–1871 годах. Английская разведка через таинственную личность некоего Ренье, француза, проживавшего в Англии и женатого на англичанке, вела переговоры с маршалом Базеном, который в результате капитулировал в Меце со 160-тысячной армией (на деле монархист Базен, сдавая крепость пруссакам, хотел сохранить эту армию для борьбы с победившей республикой). Англия якобы стояла за спиной французских республиканцев, когда они препятствовали планам «патриотов» (т. е. монархистов и клерикалов). Таким путем Англия перехватила у Франции Египет, заставила ее пойти на невыгодный французам раздел колоний в Африке. Чтобы обессилить Францию, англичане руками «масонского правительства» отделили католическую церковь от государства и вместе с тем лицемерно изображают себя друзьями католиков, и т. п. Подобным вздором были заполнены сотни книг и статей в реакционной печати Франции, Германии, царской России и других стран.