Читать интересную книгу Аттила, Бич Божий - Росс Лэйдлоу

Остаток дня прошел как в полусне. Гаю казалось, что он перешагнул какую-то черту; он больше не чувствовал ни боли, ни усталости. Пройдя болотистую местность Тодтмос — Болото Мертвецов, — он добрался до Альбталь, одинокой долины, на которой, вплотную к гранитным плитам, рядами росли ели и буки. Местами Альб выглядел спокойной рекой, но там, где ущелье изгибалось и имелись крутые горные выступы, образовывались водовороты, и воды реки каскадами брызг разбивались о скалы. В подобных участках ущелья Гаю приходилось непросто: с трудом цепляясь за поросшие мхом скользкие скалы и свисающие ветки деревьев, он практически полз вдоль нависавших над ним берегов реки. Внезапно через крошечный просвет в деревьях он увидел вяло текущую, но величественную реку Рейн. Обрамляли ее покрытые густой растительностью склоны, за которыми, чуть дальше, Гай знал это наверняка, начиналась провинция Максима Секванор.

Обессиленный, прошел старик последние отделявшие его от Рейна мили. В полдень он был уже на берегу. Там его подобрала имперская лодка, полная используемых в строительстве камней и древесины, которые везли в Феликс Арбор, крепость, стоящую на берегу озера Бриганция, чуть западнее Сполицина. На закате лодка причалила к первому из римских поселений, утром медленно — пришлось плыть против течения — добралась до Бриганции. Еще через несколько часов Гай оказался в Сполицине. На причале парочка солдат подхватили вконец ослабленного ветерана под руки и препроводили к командиру. Гай едва ворочал языком и практически потерял рассудок, но, тем не менее, смог поведать о готовящемся в Галлии восстании.

Затем старик попросил командира гарнизона об одолжении: послать гонца на Виллу Фортуната предупредить его сына, Тита, об опасности. После того как командир дал ему слово, что так и сделает, Гай взял две вощеные дощечки, написал письмо Титу, скрепил таблички и отдал их посыльному. Гарнизонный врач подоспел к истекавшему кровью Гаю через полчаса, но помощь его была уже не нужна. Прощаясь с Римом, Гай Валерий Руфин прошептал слова из поэмы Намациана: «Te canimus semperque, sinent dum fata, canemus: hospes nemo potest immemor esse tui»[35].

Глава 24

Выносливый в воинских трудах, особенно [удачно] родился он для Римской империи: ведь это он после громадных побоищ принудил заносчивое варварство свавов и франков служить ей.

Иордан об Аэции. О происхождении и деяниях гетов. Getica. 551 г.

«Непобедимый Вечный Рим, Спасение мира» гласила гравировка на монете, которую в ожидании своих командиров перекатывал с пальца на палец Аэций, находившийся в палатке главнокомандующего в Провинции. На аверсе монеты был изображен облачившийся в доспехи император Валентиниан, на реверсе — крылатая фигура, символизирующая победу. (Формально то был ангел, но скрытая символика представлялась очевидной.) Глядя на выгравированную на монете надпись, Аэций улыбнулся. Неужели эти тупицы procuratores, контролирующие чеканку монет в Риме, Милане и Равенне, действительно думают, что люди поверят в подобную глупость?

Постепенно в палатке Аэция собрались все командиры. Когда все уселись, полководец занял свое место рядом с картой Галлии, лежавшей на столе перед собравшимися.

— Плохие новости, господа, — оживленно начал свою речь Аэций. — Только что прибыл наш агент из Реции. Похоже, Галлии придется вести войну на трех фронтах. Первый — Арморика. — Указкой он очертил приличных размеров территорию на северо-западе Галлии. — Багауды восстали не только против крупных землевладельцев, но и против всей римской власти. Второй фронт — места поселений бургундов. — Аэций провел указкой вдоль верхней части реки Рейн. — Они намереваются прорваться через границу и напасть на территорию Белгики. Третий фронт организовали наши друзья визиготы. — Указка слегка коснулась юго-восточной части Галлии. — Снова взялись за старое. Хотят расширить свою территорию на восток. Похоже, их цель — Нарбоннская Галлия. Мне продолжать, или будут вопросы?

— Откуда вам всё это известно? — спросил командующий германской конницей.

− От старого легата Руфина; вероятно, некоторые из вас его помнят. Он тайно присутствовал на собрании бургундских лидеров и слышал то, что я вам только что поведал, из уст их короля, а затем, преодолев пешим ходом более ста миль, предупредил гарнизон форта Сполицин в Реции. По дороге на него напал волк и, получив смертельную рану, Руфин умер. Господа, Римская империя всегда будет в долгу перед этим храбрым человеком. Теперь, когда нам известно, как обстоят дела, самое время принять необходимые меры.

— А именно? — полюбопытствовал один из молодых protectores.

— Вот об этом я и собирался вам рассказать. Вы наверняка думаете, что наша армия не сможет подавить три восстания одновременно, так как сражающееся на трех фронтах войско обречено на поражение.

— А разве это не так? — перебил Аэция один из пожилых командиров. — Скажу откровенно. Мы не знаем, как с ними справиться. Будь багауды одни, нам бы не составило труда победить толпу крестьян и рабов. Но эти их проклятые союзники, бургунды и визиготы, — совсем другое дело. Полагаю, нам следует попросить перемирия и пообещать им те земли, которые они хотят.

— Может, мне дадут сначала закончить? — спокойно сказал Аэций. — Нашей армии не придется сражаться в одиночку. Подкрепление уже в пути и будет здесь со дня на день.

— Итальянские гвардейцы, полагаю, — усмехнулся его оппонент. — Они нам очень пригодятся. Солдаты, которые учувствуют в парадах и полируют свое снаряжение вместо того, чтобы идти воевать.

Аэций раздраженно взмахнул руками.

— Быстро же ты все забываешь, — вздохнул он. — Кто дважды помог нам во время гражданской войны в Италии? Гунны, мой друг, гунны. В те годы ими верховодил Руа. Сейчас же у них новый правитель — Аттила, и он присягнул нам на верность. Его слову можно верить… Вот как мы поступим. Марк, мой бывалый ветеран, помнишь ли ты, как сдерживал гуннов, пока я разведывал линию фронта Аспара?

Седовласый командир ударился в воспоминания:

— Аспар, сын Ардавура, аланский полководец, который вмешался в наши дела с Иоанном. Такое не забывается. Эти гунны — славные воины, правда, трудно поддаются контролю.

— На этот раз для тебя найдется работа попроще. Визиготы, храни их господь, решив приступить к осаде Нарбо-Мартия, оказали нам огромную услугу, — вы ведь знаете, как беспомощны бывают варвары, когда дело доходит до осады больших городов. Надеюсь, тебе не составит труда сдержать их натиск, пока не подоспеет помощь от гуннов?

— Абсолютно никакого, господин, — сказал Марк, потирая руки. — Несколько молниеносных налетов на продовольственные обозы — и мы даже сможем сами окружить их. Можно блокировать их и изнурять голодом, если получится создать земляные укрепления вокруг их лагеря. Так поступил Стилихон, сражаясь против Радогаста и его готов во Флоренции. Я знаю, я был там.

— Отлично. С визиготами разобрались. Теперь, что касается багаудов. Литорий, тебе я поручаю самое важное задание — прикрывать наш отход после битвы. То, что тебе придется подавлять восстание обычных бандитов, никак не ударит по твоему достоинству?

— Конечно, нет, господин, — ответил Литорий. — Я не Красс, который запятнал свою репутацию, проиграв Спартаку и его армии рабов.

— Великолепно. Тебе потребуется много воинов. Восстание охватит огромную территорию, почти четверть Галлии. Когда Марк произведет отбор, возьмешь половину от оставшейся армии, и я тебе пришлю еще половину войска гуннов. Когда разгромишь багаудов, поможешь Марку совладать с визиготами. Мы же с Авитом пойдем против бургундов силами оставшихся войск гуннов и Римской империи. Такие вот дела, господа, — закончил Аэций, окинув собравшихся взглядом. — Полагаю, мы со всем разобрались. Приготовления начать немедленно. Выходим завтра.

«Форт Сполицин, провинция Вторая Реция, диоцез Италии [написал Тит в “Liber Rufinorum”]. Год консулов Флавия Феодосия и Флавия Плацидия Валентиниана, Августа, их пятнадцатое и четвертое консульство соответственно, VIII июньские календы.

Я был на вилле Фортуната, когда пришло письмо от отца, где говорилось о восстании бургундов et cetera. Опасаясь за Клотильду и Марка, я оседлал коня и помчался в Сполицин (за те годы, что я там не был, крепость немного изменилась), куда от нашего поселения вёл прямой путь. Прибыв на место, я узнал, что Гай Валерий скончался вскоре после того, как написал мне письмо, и был похоронен на располагавшемся за фортом солдатском кладбище. Утешает лишь то, что он отдал свою жизнь за Рим. Я оставил командиру форта немного денег, попросив поставить надгробный камень с надписью:

ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕН ГАЙ ВАЛЕРИЙ РУФИН,