Читать интересную книгу Надкушенное яблоко Гесперид - Анна Бялко

– Я закурю, вы не против?

Голос был чуть хрипловатый, может, от ветра, и тоже... трогательный.

– Пожалуйста. Я и сама тоже...

Не зря же она покупала эти дурацкие сигареты. Вот хоть и пригодились, по крайней мере, будет понятно, чего она торчала тут одна в тамбуре, как идиотка... Хотя кому какое дело...

Мальчик достал свои сигареты, чиркнул зажигалкой, предложил Ирине прикурить... С непривычки дым показался ей горьким, невкусным и... романтичным, черт побери. Красные огоньки в тесном тамбуре, паровозный дым и дымок сигарет, что-то такое щекочущее, вот как тогда... Как когда? Ну, как когда-то тогда...

– Вы – москвичка? – Вдруг спросил мальчик.

Ирина слегка опешила. Как, и этот?

– Да. Почему вы спрашиваете?

– Вы похожи. Знаете, московские женщины, они как-то отличаются. Я сам тоже из Москвы, возвращаюсь, ездили тут с друзьями...

– В поход куда-нибудь? – Улыбнулась Ирина, вспомнив Лешку.

– Ну, не совсем... Почти... У нас тут ролевка была. Ну, боевка, – пояснил он, очевидно, уловив иринино непонимание. – Битва.

Это последнее слово уже было сказано так значительно, что просто нельзя было не начать интересоваться подробностями. Мальчик был толкиенистом. То есть он сам, конечно, так себя не называл, но суть была в этом. Их было много, они собирались время от времени где-нибудь на просторе и разыгрывали ту или иную сцену из всем известной Саги о Кольце, длинного романа о приключениях сказочных существ в выдуманном мире Средиземья. Эльфы, гномы, драконы и гоблины, путешествия, приключения и, конечно же, битвы. Последняя такая встреча была как раз в окрестностях Н-ска, а новый иринин знакомый оказался эльфом. Собственно, как выяснилось, и плащ на нем был эльфийский, и волосы он носил на эльфийский манер. Он называл и свое эльфийское имя, оно было красивым, но длинным и сложным, и Ирина его не запомнила, а переспрашивать было как-то неудобно.

Спустя какое-то время они сидели рядом на корточках, прислонившись спинами к стенке. Была докурена вторая сигарета. Разговор... Они незаметно перешли на «ты», и какой-то разговор шел, и он был вполне интересным, хотя, пожалуй, и не вполне значимым. Значимым было что-то другое, что-то, что и заставляло Ирину поддерживать это ненужный, казалось бы, разговор, что-то, что не пускало ее уйти в относительно уютный покой собственного купе, несмотря на позднее время и изрядный холод.

Заметив, что она поежилась, мальчик-эльф стянул с плеча одну полу своего плаща, протянул ей. Под плащом на нем оказался обычный свитер грубой вязки. Ирина не стала отказываться. Теперь они сидели, прижавшись друг к другу, укрытые сверху складками плаща, какв палатке. Ирина своим плечом сквозь водолазку чувствовала жесткие переплетения эльфийского свитера и тепло, идущее от чужого человеческого плеча. Где-то совсем рядом с собой краем глаза она различала смутный профиль юношеской щеки с прядью заложенных за ухо светлых волос.

Поезд потряхивало. От каждого такого толчка чужое плечо рядом чувствовалось еще ближе. Откуда-то легкой бабочкой появилась ладонь, едва касаясь, скользнула по волосам, по лицу. Ирина замерла, даже затаила дыхание, чтобы не спугнуть. Но мальчик, очевидно, понял ее по-своему.

– Ты не думай... Я... Я серьезно...

Совсем мальчик. Наверное, вообще первый раз. Жалко... И... И интересно, ужасно интересно, черт побери. Она накрыла его ладонь своей.

– Не надо. Не надо ничего говорить. Все гораздо проще. – И повернулась к нему лицом в темноте.

Другой рукой провела – тоже легко-легко – по щеке. Нежная юная кожа. Чуть-чуть колется. Все еще не отпуская его руки, потянулась, дотянулась губами, коснулась мягко и нежно и сразу откачнулась назад. Он тут же повторил ее движение, но теперь в нем было гораздо больше смелости, больше напора, и она не отступила, потянулась навстречу...

Поцелуй длился практически вечность, но долгое время оставался почти невинным. Потом Ирина, не выдержав, почти сердито толкнула его языком. Тут же последовал ответ, перетекший в еще одну бездонную вечность. «Можно – больше?» Вместо слов она только скользнула рукой по телу, забираясь под свитер, нашаривая, гладя, ища... Господи, какое гладкое, молодое... Его руки повторяли ее движения, но справиться с водолазкой, заправленной в джинсы, было не так легко, и Ирине пришлось помогать, двигаясь в унисон, не прерывая своих движений. Поднять вверх, вынуть руки, отпустить... Господи, что я делаю! Господи, я буду делать это еще!

Мальчик гладил ее рукой ее грудь, пытался бороться с застежками лифчика, наклонялся лицом... В каком-то внезапном припадке, возвращении если не общего, то локального сознания Ирина вдруг представила себе всю эту сцену со стороны, как еслибы кто-нибудь вошел сейчас случайно в этот тамбур, резко отстранилась...

– Нет! Можно – нет? Еще! – в его голосе прозвучало такое искреннее отчаяние и одновременно жадность, что она никак не могла удержаться от того, чтобы не подразнить.

– А что же – еще?

В его глазах мелькнуло такое отчаяние, практически испуг, что ей тут же стало смешно и совестно одновременно. Ну в самом деле, как можно издеваться над... Нет, фигушки, вот уж дети тут совершенно ни при чем.

– Нам надо уйти, – сказала она, подымаясь, пытаясь казаться серьезной, но кусая себе губы, чтобы не засмеяться в голос. Смешного ничего не было, но тело было таким легким, голова такой звонкой, что просто хотелось смеяться, петь, хотелось летать.

– Куда?

Не подымаясь с корточек, он смотрел на нее снизу вверх.

– Идем!

Она протянула ему руку, он поднялся, и так, взявшись за руки, крадучись, второпях оправляя на себе одежду и озираясь, как нашкодившие подростки, они пробежали по вагонам и ввалились, запыхавшись, в тесную норку ее купе.

И тут же, сразу обнявшись и плотно припав, не отпуская ни на секунду, они, не говоря ни слова, начали раздеваться, беспорядочно срывая попадающиеся под руку предметы одежды, не разбирая, чья она, одновременно мешая и помогая один другому. И, наконец, избавившись, добравшись, упали, не расплетаясь, на узкую вагонную койку...

Все кончилось очень быстро. Слишком быстро. Быстрее, чем можно было – чем должно было – этого ожидать. Мальчик всхлипнул и отвернулся, пряча лицо.

– Что ты?

– Ничего. Оставь. Я ужасный, – в голосе звенели, рвались горечь и злость.

– Ты замечательный.

– Нет!

– Да. Послушай. Это же первый раз. Это значит – тебе хорошо со мной, я тебе нравлюсь. Поверь, мне тоже от этого хорошо. Так и должно быть.

Он поднял голову и поглядел на нее, все еще недоверчиво, но уже не сердито.

– Иди – поцелуй меня. Все хорошо...

Он снова потянулся к ней, успокаиваясь, доверяясь, поднимаясь...

– Я люблю тебя...

Она быстро прикрыла его рот ладонью.

– Чш-ш. Не говори так. Не здесь. Это слишком дорогие слова, их не разменивают. Нам просто хорошо... Поцелуй меня.

– Нет. Подожди. Как тебя зовут?

Она вздохнула.

– Скажи мне, а как зовут самую красивую из ваших... Ну, из эльфов? Из эльфийских женщин – ведь они у вас есть?

– Есть. А самая красивая... ну, наверное, Галадриэль – она королева...

– Вот. И я тоже – Галадриэль. Пускай не королева, мы просто тезки.

– Ты лучше...

«Это точно», – успела она подумать про себя, прежде чем снова упасть в зыбкое марево этой ночи.

Ночь была бесконечной. Они жили в ней, как в глубокой реке, иногда засыпая, иногда просыпаясь снова... В какой-то момент в окно попытался ворваться свет, но она, со стоном протянув ленивую руку, опустила на стекло плотную занавесь, отрезая то, что было снаружи, отсекая их от всего света. У них была ночь.

Утро наступило внезапно. Ирина проснулась, резко, как от толчка, села в постели. За окном – занавеска опятьбыла поднята – слабо брезжил начинающийся день и мелькали пестрокрышные домики, перемежаемые цветущими кронами яблонь. Поезд подходил к Москве. В купе, кроме нее, никого не было. Она огляделась, в недоумении провела вокруг себя рукой, ощупала скомканную подушку. Наверное, мальчик ушел, пока она спала. Впрочем, а был ли мальчик? Не приснилась ли ей вся эта безумная ночь, не выдумала ли она это экстравагантное приключение в качестве утешения?

Но, даже если и выдумала, надо признать – утешение было эффективным. Потому что голова была свежей, на душе легко, в мышцах не чувствовалось усталости... Вот только совесть... Совесть слегка побаливала, но если решить, что все это был только сон... Только сон. Сон.

Едва поезд ткнулся в причал московского вокзала, Ирина, ожидавшая этого момента в тамбуре возле двери, нетерпеливо подпрыгивая за плечом проводницы, соскочила на перрон, даже не дожидаясь, пока та опустит ступеньки. Сны – это прекрасно, но совсем не всегда нужно, чтобы они сбывались, становились явью... На всякий случай, лучше поторопиться.

Она пробежала, практически вприпрыжку, до самого конца платформы и уже озиралась в поисках спуска в метро, ощущая себя вполне в безопасности, как кто-то хлопнул ее сзади по плечу. Ирина вздрогнула и зажмурилась.