смысле этого слова, поцелуй.
Дыхание никак не приходило в норму, мысли путались. Нет, он точно делает со мной что-то сверхъестественное. Нельзя же так терять рассудок в объятиях мужчины. Даже такого, как Джордан Фрейзер.
– И как долго действие продлится? – поинтересовалась я, надеясь на то, что туман в голове скоро рассеется сам собой.
Джордан по-хозяйски сжал мой затылок, запрокинув голову выше, и потерся колючей от щетины щекой о мою пылающую от смущения кожу.
– Давно закончилось, – он вновь коснулся моих губ. – Но теперь вкус и запах кофе в твоем сознании будут ассоциироваться с нашими поцелуями.
Я убеждала себя, что ничего плохого не происходит. Еще чуть-чуть, и я смогу от него оторваться и уйти. Не сомневалась, что силой он удерживать не станет. Но это оказалось невероятно сложно.
Наверное, Джордан уловил мои сомнения. Новая, глубокая ласка его губ и языка оказалась настолько ошеломляющей, что из моей груди вырвался невольный стон. Волна восхитительных мурашек пробежала от основания шеи до самого копчика, заставив выгнуться навстречу разгоряченному мужскому телу.
Его настроение стало быстро меняться. Прикосновения рук, сначала нежные, изучающие, становились все более жесткими и требовательными. Они все сильнее распаляли костер наших чувств.
Обхватив мои запястья, Джордан завел руки мне за спину и прижал их своей ладонью. Какая-то тревожная мысль промелькнула в моем сознании. Но я сразу же себя успокоила – так он распределяет роли. Это просто игра.
Оказалось – не просто. Двумя пальцами свободной руки он потянул узел футболки. И, не обращая никакого внимания на мой протест, повел по обнаженной коже живота вверх, до края тонкого кружевного бюстгальтера.
Это значит, что? Мы все равно идем наверх, даже если я против?
Чёрт. Он же не знает, что я в свои почти девятнадцать еще девственница. Может, сказать?
– Джордан, не надо… – попросила я, отпрянув назад.
Уже думала, что падаю, но крепкие мужские руки легко подхватили, вернув на прежнее место, в треугольник меж его разведенных коленей.
– Не бойся, – чуть охрипшим, низким голосом успокоил он. – Я себя контролирую.
Мелкий дождик, накрапывающий все утро, стремительно превращался в тропический ливень. Его сокрушительная мощь с каждой минутой нарастала. Низкие грозовые тучи нависли над Покохом, укрыв маленький зеленый островок зловещей тенью.
Поняв, что девушка в его объятиях больше не отвечает на поцелуи, Джордан нехотя оторвался от мягких припухших губ и взглянул в её глаза.
– Что тебя тревожит? – мягко проговорил он, не желая нарушать волшебство момента.
Лив молча смотрела на него, пытаясь подобрать нужные слова. Но и без её объяснений ему было ясно, чего она боится – он слишком настойчив. Однако, отпустить ее сейчас было выше его сил.
– Как бы сильно я сейчас тебя не хотел, будь уверена – мы сможем остановиться в любую секунду.
И это было правдой. С Оливией он оставался самим собой. Целовал ее, прикасался так, как ему хочется. И всё это, наконец, без оглядки на Стража, который никак себя не проявлял на протяжении последних нескольких часов. Всё действительно так, как он и надеяться раньше не смел.
Поднявшись с табурета, он выпрямился во весь свой внушительный рост, снова взглянув на девушку сверху вниз.
Первый, оглушительный раскат грома заставил её вздрогнуть и вновь прильнуть к нему.
– В Шотландии разве не бывает таких штормов? – с ободряющей улыбкой поинтересовался Джордан. Ему очень понравилось, что, не взирая на все свои сомнения, в бессознательном порыве она ищет у него защиты. Значит, где-то в глубине ее души уже зарождаются теплые чувства к нему.
– Бывают. Но мне не приходилось сталкиваться ни с чем подобным, находясь на крошечном беззащитном островке посреди океана.
Поддавшись желанию всё время прижимать её к себе, Джордан подхватил девушку на руки и понес в гостиную. Если её пугает кровать наверху, можно попробовать соблазнить её на диване. Благо, в доме они одни.
– Куда? – забеспокоилась она.
– Дальше от окон, – как ни в чем не бывало пояснил он, опускаясь на мягкие подушки, и усаживая Лив на себя верхом.
Она растерянно замерла, словно превратившись в камень.
Джордан не мог в темноте распознать выражение ее лица, но был почему-то уверен, что ее щёки опять стыдливо покраснели.
Совершенно точно, она считает такое поведение мужчины верхом неприличия, понял он. Ну конечно, даже в наше прогрессивное время шотландских аристократок наверняка воспитывают в строгости и целомудрии. Знать бы, как далеко зайти она позволила Торнтону, будучи в него влюбленной на протяжении нескольких лет.
Словно подтверждая его мысли, Оливия выставила вперед руки, уперев свои маленькие кулачки в его широкую грудь.
– Ты ведешь себя так, будто я уже приняла твое предложение, – неуверенно проговорила она, явно страшась его реакции на свои слова. – Но было бы слишком опрометчиво с моей стороны принимать судьбоносные решения, и давать обещания, не обдумав всё как следует. Мне нужно немного времени.
– Я не думал торопить с ответом. Но я мог бы помочь тебе решить.
– Как именно?
Он прошелся мягкими поглаживающими прикосновениями по её длинным ногам, от бёдер до колен и обратно. Ладони Лив разжались, и он понял – она ему уступила.
– Возможно, сейчас, когда ты измучена и напугана тем, что на тебя свалилось, будущее со мной видится только в мрачных тонах. Но я хочу показать тебе наш возможный союз в других красках. Хочу, чтобы ты узнала, как нам может быть хорошо вместе.
И мысленно добавил: " Хочу, чтобы ты отдалась мне по доброй воле".
Вновь сжав её бедра, он одним мощным движением подтянул их к себе. Оливия шумно выдохнула, покорившись его натиску. И теперь, когда их глаза опять оказались на одном уровне, смущенно смотрела на него.
– Поцелуй меня, – попросил Джордан.
Он ощущал её сбившееся дыхание, представлял, как соблазнительно поднимается и опускается её полная грудь.
Она была ошеломлена страстью не меньше, чем он. Но все же оставалась безучастной.
Джордан хотел, чтобы она отзывалась на каждое его прикосновение, отвечала на поцелуи и ласки так же пылко. Но она ему не доверяет, даже боится, напомнил он себе.
Обхватив ее ладони, он завел их себе за шею, буквально повалив девушку на себя. Упругие холмики оказались прижатыми к его твердой груди, и Джордан едва не начал терять самообладание. С глухим стоном он жадно впился в её манящий розовый рот, сминая хрупкое, несопротивляющееся тело.
В