И я решил, что, раз он не отвечает, моя смерть притаилась уже где-то за углом.
— Тебя желает видеть император, — неожиданно сообщил провожатый. — Так что… — он открыл дверь, пропуская меня в небольшое помещение, где стоял таз и кувшин с водой. — Умойся и приведи себя в порядок. Даю две минуты.
Вот так новость! Сам император пожелал говорить со мной? Что ж. Я прекрасно понимал, что это все равно не отменит казнь, но у меня появился шанс попросить его величество не оставлять сирот на произвол судьбы. И если небеса сжалятся над моими племянниками, их жизни как-то да устроятся.
Глава 17
Я чувствовал себя паршиво. Так было в день смерти моего брата. Боль утраты, безысходность и беспомощность. Я ничего не мог изменить. В том, что произошло, полностью моя вина. О, если бы я отказался и не пошел в эту пещеру, Бьянка осталась бы жива!
А сейчас я потерял все: ее, детей, дом и даже свое имя. Эльфы — жестокий народ, когда дело касается дрэо.
Шутка судьбы: выжить в пещерах стофки и умереть от рук своих же как предатель.
Из городской тюрьмы меня завели во дворец. Я уже бывал здесь несколько раз во время важных приемов. Когда еще были живы родители, они старались не пропускать знаменательных событий во дворце. Надеялись, что сыновья найдут себе здесь достойных невест.
Смайтин, как и я, не хотел связывать жизнь с эльфийками из приближенных императора. Слишком высокими являлись их планки, они были испорчены роскошью. Так что мечта родителей стать частью высшей касты, приближенной к императору, не осуществилась.
Белоснежные ковры, мраморные статуи и удивительно нежного аромата белые цветы — во дворце все осталось так, как я и запомнил. Я замечал это отстраненно, как будто кто-то делал это со стороны.
Ноги утопали в ковре, когда мы шли вдоль длинного коридора в главный зал императора. Мысленно готовил речь и понимал, что не могу произнести это спокойно. Винил ли я во всем происходящем правителя? Отчасти.
Хотя именно при правлении его отца между дрэо и эльфами установился мир. Открыто наши народы не враждовали уже несколько десятилетий. Нынешний император продолжал политику отца, но ничего существенно не менялось.
Служащий открыл дверь в основной зал.
Первой, кого я увидел, была Бьянка. Это повергло меня в такой шок, что я буквально окаменел. Застыл на пороге, словно лишился ног. Стражу пришлось меня подпихнуть в спину. Несильно. Но это заставило меня опомниться. Я бросился к девушке. Жива! Она жива!
Дрэо стояла все в той же одежде, которую мы купили в здешнем бутике. Ее волосы были собраны в обычный хвост, который не скрывал неэльфийские уши.
Я схватил ее за руки и, насколько позволяли кандалы, крепко прижал к себе.
— Я так рад, так рад, что ты жива!
Смотрел в ее серые глаза и не верил, что она рядом. Моя дрэо!
— Я боялся, что потерял тебя! Думал, что никогда больше не увижу! — шептал ей на ухо.
Даже в какой-то момент попытался обнять, но кандалы мешали.
— Ты меня задушишь! — засмеялась она.
Только ее голос вывел меня из этого странного состояния. Я же у императора! Повернул голову в сторону. Правитель сидел на своем любимом кресле и с задумчивой улыбкой взирал на нас.
— Простите, император Даджикарвайт!
Я неохотно выпустил Бьянку из рук и поклонился правителю.
— Да здравствует ваше…
— Мы не на приеме, — перебил правитель, поднимая руку. — Рад тебя видеть, Силвентис. Давно ты не посещал императорские балы.
Я склонил голову. Не подобает рассказывать повелителю о своих горестях, если он сам не спросит.
— Повседневная рутина затягивает.
— Я слышал, у тебя погиб брат. Соболезную.
— Благодарю.
Правитель осведомлен о моей жизни, значит, навел справки. Только вот зачем? Я мило беседовал с ним, до конца не понимая, что происходит. Но мы оба живы, а это главное. Если до сих пор нас не убили, значит, есть надежда сохранить жизни.
Бросил взгляд в сторону Бьянки. Она улыбалась. Наверное, это хороший знак.
Вид у нее был гораздо лучше, чем у меня. И она не была закована.
— Ответь-ка мне на вопрос, Силвентис. Хотел бы ты настоящего мира между дрэо и эльфами? — спросил правитель.
— Конечно, мой император.
— Почему? — склонил он голову набок.
— Вражда приносит не только смерть и разруху, но и ненависть. Существо, которое убивает, теряет способность любить. С каждой новой смертью в нем умирает частичка его самого. Я рад, что ваш отец и вы прекратили открытые бои между нашими народами.
— И все-таки борьба продолжается, — заметил император. — Каждый месяц погибают десятки наших воинов. Народы продолжают ненавидеть друг друга. Мир и подписанный договор лишь прекратили массовое кровопролитие.
Я кивнул, соглашаясь.
— Скажи мне, друг мой, если бы я предложил тебе деньги и дом при дворе в обмен на эту дрэо, что ты выбрал бы? — задал неожиданный вопрос император и кивнул в сторону Бьянки.
— Конечно, жизнь моей дрэо.
— «Моей дрэо», — эхом повторил правитель и улыбнулся. — Тебе приходилось убивать воительниц?
— Нет. Я выбрал другой путь.
— А почему? — император внимательно смотрел на меня в ожидании ответа. Он о чем-то размышлял и задавал вопросы, словно проверял какую-то теорию.
— У меня был выбор. С самого детства родители не прививали нам чувство вражды к другим народам. А преподаватели не воспитывали нас воинами.
— Вот! — воскликнул Даджикарвайт. — Ты озвучил основную идею!
Правитель взволнованно встал с места.
— Я допустил главную ошибку: продолжил воспитывать воинов, окончив войну. Как каждый правитель, я размышлял, что в случае нарушения мирного договора эльфы должны уметь держать оружие в руках, — император расхаживал взад-вперед, рассуждая вслух. — А ведь образование не изменилось. В наших школах по-прежнему учат ненавидеть дрэо. Видеть в них врагов. Я ведь думал, что это не исправить! Вражда, которая длится столько столетий, не исчезнет, если