никто не знает кто это сделал. Какая армия смогла вломить в посольство. А это была одна Алиса. Одна. Так что слушай меня сюда…
Лигостоев замирает. Как рассказать человеку, от которого несёт подножным кормом, об охотниках? Это инородные тела в культуре. У Алисы нет ни одной эмоции. Даже среди психопатов она выделяется как психопат среди людей. Она не знает, что такое чувство, как слепой не знает, что такое цвет. У неё нет жалости, сострадания. Она стала идеальным оружием против любви, бога и найса.
— Что касается Ульяна, то он долбанный идиот, — Лигостаев сначала повысил голос, но понял, что его никто не перебивает и продолжил тише, — Он пытался помешать активации “Стирателя Армий”. Ты знаешь, что это. В этот момент его убили боевики синдиката. Алиса до последнего защищала Ульяна. Он умер как герой. За свой дом. Прими это.
Слава тяжело поднимается с кресла, пыхтит как паровоз, даже температура в комнате повышается от его тучного тела, так что климат-контроль добавляет несколько единиц к кондиционерам.
— Даже если ты всё ещё на контроле, хотя всё выглядит так, как будто ты давно брелок в своей печатке на пальце, я не отступлю от своего желания. Уговор, есть уговор. Алиса получила от меня нож. Лично. От него и умрёт.
— Не трать силы, Слава. Она действительно не человек.
Конец третьей части
Часть 4. Бабочка открывает кокон | Глава 28. Нападение на планетарное посольство
Синчен припарковал корабль в дальних секторах и теперь тащит тебя туда, куда даже не падает солнечный свет. Серое на чёрном — примерно так выглядит тёмная сторона с высоты полёта крошечного гравитакси Луны.
Чем дальше от Минатека, тем надёжней. От решения меня убить до приказа, достаточно пары часов и одной сигареты, говорит Синчен. Этот временной отрезок и определяет твою значимость в Солнечной системе. Если повезёт, то один из министров отключится от АИ, пока гуляет по берегу собственного моря и тогда есть ещё час. У тебя есть двадцать минут, Алиса, и то, если во ВДОХе какой-нибудь дрочила на найсовых отходосах зависнет с проститутками в метасимуляции. А в общей картине Синчен прав, решение жить тебе или умереть принимает всего один человек — глава Всемирного Департамента Охотничьего Хозяйства. А дальше он, размахивая рюмочкой, будет упиваться своей властью, знаешь, не приказывать даже, а разрешать тебя убить. Ты давно это знала, но понимаешь только теперь, пролетая с солнечной стороны на теневую.
Научные лаборатории, сообщает тебе Аида, горят редкими сгруппированными огнями, как фосфоресцирующие грибницы. Слева протянут бесконечный многокилометровый полностью аналоговый телескоп для отслеживания астероидов-гостей, влетающих в систему. Рядом из Луны будто древнеегипетская пирамида торчит планетарное посольство, окружённое ровным зачищенным полем, просвечиваем во всех спектрах. Тебе кажется, что вы летите туда, но кораблик резко меняет траекторию и садится в небольшом порту при лунном СИЗО.
Синчен рассказывает тебе, почему он не оставил судно в посольстве, но тебя больше интересует его корабль — вот именно. Посольский. Тип Осирис — самое безопасное транспортное средство в известной вселенной. По статистике большинство потерпевших крушение космических кораблей и ракет были сбиты. Теперь же по планетарному праву ни один АИ не допустит атаки на посольский корабль. С небольшими нюансами право распространяется и на транспортные межпланетные корабли нескольких классов, но в приоритете посольские.
— Лучший корабль в Системе, — говорит Синчен.
— Верхом дизайна его не назовёшь, — отвечаешь ты.
Корабль походит на стрекозу — сложенные крылья солнечных панелей вытянуты вдоль длинного полупрозрачного корпуса. На конце он заканчивается двумя большими круглыми сферами с ионизированным газом внутри, для “ловли” заряженных частиц от сверхпроводящих магнитов. Это защита от радиоактивного космического ветра.
— Он похож, даже не знаю, на что. Какой-то биологический орган. На яйца с членом!
— Это чтобы на военных радарах его легко было приметить и понять, по кому стрелять не стоит.
Ты не говоришь, что уже встречала такой корабль и не только его схематическое вполне заборное изображение на экране боевого радара. От того корабля Осирис отличается разве что цветом — после выхода из протектората Марсианской Торговой Компании его перекрасили. Но больше корабля Алису заботила папка в руках Синчена. Он вёз её от лунного главы Минатека, что-то настолько секретное, что это не доверяли информационным сетям. Вердан Петрасов не скрывал обожания, когда передавал папку Синчену этими короткими пальчиками. Алиса никогда не видела таких эмоций у гетеросексуальных мужчин. Плюсуем составляющие: посольский корабль, секретная информация и униформа марсианских капитанов — добавляет Аида. Вот теперь всё сходится. Синчен работает на Марс.
— А сколько лететь? — спрашивает Алиса у трапа
— Неделю, — мужчина даже не оборачивается.
— НЕДЕЛЮ? — тебе хочется остаться на Луне.
Но вы проходите через шлюз в корабль — тесные круглые коридоры, рассчитанные на невесомость, пошарапанный вид, где-то бледно-голубые панели вскрыты, за ними виднеется проводка. За вторым шлюзом открывается кают-компания, оборудованная как небольшой кемпер, прямо — рубка, в стороны — пара кают. Внизу технический этаж. Это похоже на дежавю. Ты была точно на таком же корабле. Один в один. Только пришвартовался он тогда на Земле.
Сколько тебе было тогда? Мы жили в белёном доме, где были эти чёртовы “туда-сюда двери” в саду. Под яблоней стоял стол, выйдешь с утра, а на нём яблоко. Но тогда на него положили десять предметов, чтобы ты выбрала один. Какие-то плюшевые звери, игрушечный паровоз, открытка с изображением попугая, нож, который ты и выбрала. Они считали сигнатуры, взяли от тебя интеграл, посчитали тем, кто ты есть. Они сказали, люди одинаковые, но ты уникальная. Твоя жизнь будет другой. А наши родители, знаешь, даже не удивились. Нож потом бросили к остальным на кухне. Такой простой складник “опинель” с деревянной ручкой и вращающимся фиксатором лезвия. Ты постоянно таскала его с кухни. Проклятый нож. В конечном счёте он и довёл до того, что Лигостаев бросил тебя на штурм посольства. Я не верю, что он всерьёз рассчитывал на успех, скорее устранить опасного юного охотника, да напугать новое планетарное правительство Марса. Первое в своём роде. Не знаю, что он там думал.
Лес окружал тебя со всех сторон, но едва ли ты вспомнишь запах: смесь мокрой коры, всегда прохладного мха и солнечных лучей, как будто диско-шар, что висел у родителей, теперь оставил здесь светлые пятна. Шшшшшш — так шумели сосны наверху, но дальше крон не пропускали ветер. В чём тебе не было равных, так это в ритме. Их система просвечивала лес и находила всё,