— Джо, я приказываю тебе пойти со мной, — приказал Спарроу.
У Гарсии покатились слезы.
— Мне надо облегчить душу, — всхлипнул он. — Я хочу исповедаться, но никто из вас…
— Пошли! — Спарроу схватил его за руку и потащил к задней двери.
— Спокойней, капитан, — сказал Рэмси.
Тот сделал глубокий вдох.
— Правильно.
— Я сам пойду, — сказал Гарсия. — Не буду сопротивляться. Я не хочу доставлять неприятностей. Я и так их доставил уже много. Чудовищных неприятностей. Меня никогда не простят. Никогда.
Он направился к двери, бормоча под нос:
— Никогда… никогда… никогда…
— Каркнул ворон: «Никогда», — сказал Рэмси. С отсутствующим видом он потер все еще саднящую челюсть.
— Теперь кое-что становится ясным, — сказал Боннет.
— Что именно?
— Насчет пробивателя голов. Тебя к нам заслало ПсиБю.
— Только не ты, Брут, — вздохнул Рэмси.
— Точно, все сходится, — сказал Боннет. — Хепп тронулся, вот они и наслали тебя на нас, чтобы выяснить почему.
— Чего?
— Точно. Ты хочешь знать, кто из нас будет следующим.
— Им буду я, если еще немного послушаю твою чушь.
Я…
— Или же ты шпион, — сказал Боннет. — Хотя, догадываюсь, ты не из них.
— Ради Бога!..
— Я попытаюсь объяснить, — сказал Боннет. — Это не просто. Я, вообще-то, терпеть не могу головокопателей. Вы все, психдоктора, одинаковые. Исключительно… всезнайки. На каждый случай имеется объяснение: религиозность — это проявление глубинных комплексов, которые…
— Да заткнись же ты! — вспыхнул Рэмси.
— То, что я пытаюсь сказать, чувствуется лучше, чем могу тебе вталдычить. Можешь назвать это своеобразным успокоительным. Иногда случалось держать врага в руках. Он напоминал мне насекомое, которое я мог раздавить.
— Ну и?
— Ну и. Я никогда не ловил врага… вот этими руками. — Он поднял руки и помахал в воздухе кистями. — Но именно здесь… я кое-чему выучился.
— Чему, конкретно?
— Это может прозвучать глупо.
— Скажи уж как-нибудь.
— Может, не надо?
— Тебе очень важно сформулировать эту мысль, сосредоточиться на ней, — сказал Рэмси. При этом он думал: «Неважно что я сейчас делаю. Сейчас я выступаю в роли психоаналитика!»
Боннет вытер руки о футболку, поглядел на пульт управления.
— Когда ты встречаешь своего врага и распознаешь его, касаешься его, ты вдруг понимаешь, что он похож на тебя: возможно, он даже часть тебя. — Он замотал головой. — Нет, не могу сказать правильно.
— Попробуй.
— Не могу.
Боннет свесил голову и уставился в пол.
— На что это похоже? Попытайся сравнить с чем-нибудь.
Очень низким, почти неслышным голосом Боннет сказал:
— Ну, это вроде того, когда ты — маленький, слабый пацан на детской площадке. И вот когда старший парнишка шлепает тебя, тогда все в порядке, он тебя заметил. Это значит — ты живешь. И это гораздо лучше, чем когда тебя совсем не замечают. — Он поднял голову и посмотрел на Рэмси. — Или еще, когда ты с женщиной, и она глядит на тебя, и ее глаза говорят, что ты мужчина. Ага, именно так. Когда ты и вправду живешь, другие знают об этом.
— А что это имеет общего с врагом в твоих руках?
— Он живой, — ответил Боннет. — Черт побери, парень, он живой, и у него такая, как и у тебя жизнь. Каждый из нас — враг. — Голос Боннета становился все уверенней. — Каждый для другого и для самого себя. Я вот что имею в виду: я — одно целое со своим врагом. Пока я не хозяин своему врагу, я всегда проигрываю.
Рэмси удивленно глядел на Боннета.
— Ты можешь объяснить мне ход моих размышлений?
Рэмси отрицательно покачал головой.
— А почему нет? Я чувствую эти вещи, как и всякий иной. Потому что я скрываю эти чувства дольше. Но кто я такой, чтобы это скрывать? — Боннет презрительно усмехнулся. — Я! Вот кто.
— Почему ты выкладываешь мне все это?
— Я нашел того, кому могу высказаться. Но этот кто-то, в силу профессии, должен будет заткнуть рот, потому что…
— Подожди. — Взгляд Рэмси, отвлекавшийся от приборов не более, чем на пару секунд, успел уловить резкий сигнал. — Акустический разведывательный взрыв. И еще один. Если они рванут бомбу рядом с нами, корпус лопнет, как нарыв на пальце — толстом металлическом пальце.
— Они не могут искать нас здесь, на глубине.
— Не рассчитывай на это. Еще од…
— Что здесь происходит? — Спарроу, пригнувшись, вошел в помещение центрального поста.
— Акустические разведбомбы, — доложил Рэмси. — «Восточные» выслеживают звуковое отражение металлического хвастуна с табличкой «Фениан Рэм».
Спарроу подошел поближе и стал рядом с ним.
— Одна же подлодка прет прямо на нас.
— Мы его быстренько, — ответил Рэмси. Он положил руку на тумблер залпового антиторпедного огня.
— Оставь, они не станут тратить «рыбку», чтобы просто устроить взрыв.
— Он в миле от нас, на глубине в шесть тысяч футов. Вот, выслал следующую разведбомбу.
Все почувствовали снаружи глухой удар, срезонировавший в корпусе.
— Если что-нибудь из нашего подвесного снаряжения бабахнет, нас вскроет как…
— Лес, мы все читали руководство по эксплуатации, — сказал Спарроу. Он отвернулся, склонив голову. — Боже, мы, не имеющие права просить, молим о твоем милосердии. Ты сделаешь это… Что такое?
— Он отвернул.
— Боже, не отворачивай от нас лица своего…
— «Восточный» подводный корабль. Он повернул в другую сторону.
Спарроу поднял голову.
— Спасибо тебе, Господи. — Он поглядел на Боннета. — Я ввел Джо успокоительное. Иди к нему, посиди там.
Боннет пошел в лазарет.
Спарроу снова занял место рядом с Рэмси.
— То, что ты сделал для Леса — доброе дело.
Рэмси застыл.
— Я стоял за дверью, пока он снимал тяжесть со своего сердца. Вы более глубокий человек, Джонни, чем я ожидал.
— О, да ради Бога!
— Да, именно, ради Бога. Вы очень скользкий и верткий тип.
Рэмси закрыл глаза. Внутренне он был доведен до предела. «Я — папаша-исповедник, хочу я того или нет», — подумал он. Затем открыл глаза и сказал:
— Боннет уже не грудной ребенок.
— Я проплавал с Джо уже несколько лет, — сказал Спарроу. — Не раз видел его пьяным. Действие давления ничем не отличается от действия спиртного. Он не из тех, кто себя оговаривает. Так что могут быть сделаны неправильные выводы…
— Он говорил только лишь о…
— Его душа в смятении, — сказал Спарроу. — Он нуждается в таком, как вы, исповеднике. Пусть даже вы сами, ребята, и не считаете себя странствующими священниками…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});