Поросята заметались по тесной комнате, визжа от страха. Но дверь оставалась за спиной Пожирателя, и тот продемонстрировал жуткую целеустремленность. Пожалуй, дальнейшее не стоило подробно рассматривать. Бандар отвернулся и ринулся со всех ног – ног усталого хряка – к заветному выходу.
Нет, ученый не опасался погони, ведь Пожирателю и без того хватало забот. Ноонавта пугало другое. Он ни капли не сомневался, что история должна была завершиться как-то иначе. Нечаянно показав чудовищу легкую дорогу в поросячий домик, Бандар вмешался в Ситуацию и сбил персонажей с накатанного веками пути.
В институте подобное вторжение обозначали словами «создать дисгармонию». Заставить идиомата повести себя неподобающим образом – то же самое, что бросить увесистый камень в гладкий, точно зеркало, пруд. Исказив исход любой, даже самой невзрачной Ситуации, нарушитель как бы запаливал фитиль огромной пороховой бочки. Сложно предугадать, какими последствиями грозил его легкомысленный поступок здешним обитателям (да никто и не горел желанием это выяснить), только заблудшему одинокому хряку ближайшие минуты не сулили ничего хорошего.
Чутье ноонавта подсказывало: выход рядом. Немного вперед по лесной тропинке, потом через луг… Близость ворот все отчетливее щекотала сознание. Ученый последовал за этим ощущением и вскоре очутился среди мягкой травы и примитивных цветочков. Наконец Бандар нашел место, замер, торопливо вывел условный напев и… ничего. Большие изощренные уши не могли не подметить, как исковеркали каждый звук животная гортань и преувеличенная носоглотка.
Позади раздался какой-то шум. Гут обернулся. В небесах над кирпичным домиком закручивалась темная воронка. Над крышей словно вырос маленький смерч. Едва они соприкоснулись, как в воздух полетели, бешено вращаясь, обломки шифера. Треск и скрежет нарастали. Вот уже ураган разворотил тяжелые перекладины крыши, разметав балки и стропила.
А вот он вонзился еще глубже… Бандар повернулся обратно к воротам и снова напел мелодию. Опять не в тему, сплошная фальшь. Область наполнили рокот и оглушительный стук. Казалось, каждый кирпич поросячьего домика содрогался и бил по другим кирпичам. А смерч завывал и свистел все громче. Лишаясь веток, повсюду стонали деревья, и земля под копытами тряслась, будто загнанный зверь.
Свиная природа – которая, как заметил ученый, усиливалась в нем с каждым приступом страха – не желала думать ни о чем, кроме бегства. Ноонавт заставил себя дышать ровнее, а главное – больше не смотреть назад и постараться не слушать безумный грохот, терзающий чуткие уши.
Что теперь? Надуть толстые щеки… вот так. Поставить язык… вот сюда… И еще попытка. Три нисходящих тона, потом на октаву выше. Даже Чундлмарс управился бы с первого раза! Человеческая сущность исследователя начала по-настоящему злиться, и гнев, казалось, придал ему сил. Воздух послушно задрожал и покрылся рябью.
Прежде чем шагнуть за ворота, Бандар обернулся в последний раз. В конце концов, ни одному из ноонавтов, живущих в его дни, не доводилось наблюдать гибель целой Ситуации, хотя бы и Четвертого Класса. Жаль, не придется похвастать редчайшим опытом – то-то бы Гэбрис облез! – но разве можно лишить себя подобного зрелища?
В ту же секунду Гут раскаялся в своем любопытстве. Гигантские деревья, с которых сорвало всю листву, пригибались к самой земле. Домик вдруг завертелся юлой, ряды кирпичей заходили волнами, а в щелях засверкали лиловые и голубые молнии.
Ужасная сила вращала здание быстрее и быстрее; нестерпимые вспышки все чаще резали глаз. Ноонавт разглядел Пожирателя и свинолюдей: их швыряло и крутило в самом сердце смерча, точно тряпичных кукол с мотающимися как попало руками и ногами. Разряды пронизывали тела несчастных, нещадно высвечивая рваные раны и раздробленные кости. Сквозь рев урагана Бандару почудился гул безумной динамо-машины. Гудение превратилось в жалобный стон, потом в душераздирающий визг и продолжало набирать высоту, пока даже свиные уши не отказались воспринимать его.
«Нехорошо», – помрачнел ученый. И кинулся к воротам. Однако промедление оказалось роковым. Взрыва он так и не услышал. Воздушная волна сбила хряка с копыт, подбросила, швырнула через трещину в пространстве и, кувыркая, покатила по зеленой прерии. В открытые настежь ворота со свистом врывались вихри, били в упор лучи антисвета.
С трудом поднявшись на ноги, ноонавт побрел против ветра обратно к узлу. Мелкие осколки сыпались градом, нанося, однако, не очень чувствительные удары, хотя над головой пролетали с гулом и куски потяжелее.
Ворота по-прежнему не закрывались. «Так не бывает!» – ужаснулся Бандар. Потребовалось повторить напев дважды, пока щель между мирами окончательно не сомкнулась, отрезав ураган и вспышки. Никогда раньше ученому не доводилось видеть подобного. Выход захлопывался автоматически. Затворяющие мелодии были придуманы на тот крайний случай, если ноонавт распахнет ворота и вдруг передумает ими пользоваться.
Оглядевшись, Гут заметил множество предметов, перенесшихся следом за ним. Кирпичи, деревянные обломки, клочья обгорелого мяса и осколки костей, живописно разбросанные вокруг, стремительно таяли в мягкой траве, и земля поглощала их, словно губка воду.
«Невероятно!» – округлил глаза Бандар. Как инертная, так и «живая» материя никогда не покидали своих Областей, и бесчисленные эксперименты прошлого подтверждали незыблемость этого правила. То, что наблюдал перед собой ноонавт, переворачивало давние представления с ног на голову. Вот бы составить подробный отчет – все рты разинут! Да только как признаться в увиденном, а главное – в содеянном? И потом, неплохо бы для начала выбраться из ловушки Общего подобру-поздорову.
Ученый окинул равнину взглядом и перевел дух. Кажется, никакой опасности. Небосклон был чист, лишь далеко на востоке клубилась мрачная туча, озаряя горизонт короткими вспышками молний. Там же, на потемневшей линии окоема, белели крохотные точки. «Жвачное стадо, не иначе». Бандару припомнились миллионы косматых существ с рогами, неотъемлемая часть таких ландшафтов.
Нимало не тревожась по поводу зверей и надвигающейся бури, Гут развернул карту и внимательно изучил ее. В долине располагалось сразу несколько ворот, словно Область изначально была задумана как перевалочный пункт для путешественников. В Общем нередко встречались крупные скопления узлов, что было весьма удобно, и кое-кто в институте считал само их существование доказательством того, будто бы ноосфера – творение разума. Прочие возражали, дескать, нагромозди любые величины в случайном порядке – вот и будет где густо, где пусто. И вообще: что значит плод разума? Чьего, интересно? Вопрос уводил в головоломные сферы сознательного бессознательного, а уж этот узел ученые предпочитали вовсе не трогать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});