В этом последнем предложении содержалось столько всего, что я опешил.
— Удар? — тупо повторил я. — Зачем? Я простой бегун… Не вмешивайте меня в политику!
Старик замахал руками, словно отгоняя комаров.
— В таком случае я возвращаюсь к прежнему вопросу: почему ты сохранил это тело?
На этот раз я знал ответ.
— Я хочу бегать!
— Может, бег и есть твоя политика? А впрочем, решай сам. Просто если хочешь чего-то достичь, действуй побыстрее.
— Я даже не знаю, насколько подготовлено тело, сколько оно тренировалось. Что будет, если у меня не получится?
— Тогда тебе конец, и некоторым хорошим людям тоже. Это может случиться, даже если ты победишь, хотя трудно сказать заранее… Но, по крайней мере, наши усилия будут вознаграждены.
Я хотел задать вопрос, но старик прошипел:
— Смени тему, сейчас мы окажемся в толпе.
Черт возьми, я сгорал от любопытства. Но он был прав, поэтому я послушно начал:
— Это зависит от тела. Если я узнаю, что обладаю хорошим рывком перед финишем…
Секундой спустя нас догнала группа бегунов, и меня снова окружили восхищенные почитатели. Старик отстал, пробрался сквозь толчею, поднял потрепанную спортивную сумку и исчез в толпе, спешившей на скользящие дорожки.
Направляясь к своей новой квартире, я перебирал в памяти подробности этого странного разговора. Рассеянно приложил большой палец к замку, шагнул внутрь и остановился, обозревая жилище. Ничего не скажешь, Уравнивание прекрасно справляется с подобными вещами. Интерьер выглядел знакомым, как и картина над диваном… но детали отличались.
«С точки зрения Уравнивания, квартиры — как люди, — понял я. — Каждый различен, но различия могут быть сглажены: главное — впечатление».
Мои размышления были прерваны донесшимся из спальни шорохом. Секунду спустя из двери выплыла женщина в помятом красном платье; она небрежно отводила с заспанных глаз пряди длинных темных волос.
— А, вот и ты, — приветствовала она. — Прости, что встречаю в таком виде. Устала сидеть без дела, вот и решила вздремнуть.
— Извини, забежал на трек, потренироваться.
— Неужели? — воскликнула она. — По-твоему, это разумно? Вот я после уравнивания едва ноги передвигаю. Спотыкаюсь на каждом шагу!
Она провела рукой по платью в тщетной попытке разгладить морщинки.
— Взгляни, на что я похожа. И все потому, что прошла уравнивание всего два дня назад! Кстати, ты мог бы растянуть щиколотку — и тогда прощай весь нынешний сезон!
— Таковы все бегуны, — осторожно заметил я. — Норовят при каждой возможности испытать новое тело.
Она сменила тему:
— Что хочешь на ужин? Поскольку завтра ты бежишь, вряд ли следует заказывать что-то жирное или тяжелое.
«Она знает, что нужно спортсменам, — подумал я. — Значит, уже жила хотя бы с одним».
Я не всегда получаю женщин после подобных процедур: такие удовольствия Уравнивание распределяет только при условии успешного сезона, как дополнительный стимул. Награждает сексом, хотя и наказывает телом, в котором становится все труднее завоевать тот же приз в следующем году. Мне уже третий год подряд выделяется компаньонка, и я заметил, что они проходят уравнивание по графику, сходному с моим. Вот и эта женщина прошла уравнивание между двумя назначениями. Я впервые задался вопросом: так ли уж необходимы повторные процедуры женщинам, когда они меняют временных спутников, или это делается для того, чтобы разорвать эмоциональные привязанности — нет ничего лучше неоднократного уравнивания, чтобы вынудить тебя начать новую жизнь… Впрочем, какое мне дело?
— Как насчет спагетти и зеленого салата с помидорами и огурцами? — спросила она.
В голове мелькнуло неприятное воспоминание.
— Только без лука, пожалуйста. От него у меня несварение.
— Что? Как это ты умудрился так быстро узнать?
Следи за тем, что говоришь!
Я лихорадочно пытался вывернуться.
— У одного из моих предыдущих тел была аллергия на лук, вот с тех пор я и осторожничаю. На всякий случай.
Женщина кивнула.
— Понимаю. Люди часто путаются. Такое происходит на каждом шагу.
Она одарила меня кривоватой улыбкой, открывшей, между прочим, отличные зубы.
— Я ведь блондинка, верно?
И, не дожидаясь ответа, подошла к кухонной панели и принялась программировать ужин.
Я ел молча, сначала тревожась, что сделал очередную ошибку, потом молчал от благоговения, поскольку каждый глоток пробуждал очередную волну почти забытых воспоминаний. Ощущения — это функция тела, а не разума, и, очевидно, разум не может окончательно приспособиться к переменам. Наслаждаясь каждым кусочком, я сознавал, что со своего первого уравнивания ни разу по-настоящему не чувствовал вкуса.
Насытившись, я отодвинул тарелку и развалился на стуле.
— Хватит, и больше не предлагай, иначе завтра я не смогу бежать… Расскажи о себе.
— Что ты хочешь знать? — растерянно пробормотала она.
— Ну, для начала — кто ты?
— Я твоя временная подруга.
— И это все?
— Не понимаю, о чем ты.
— Ну, например, как тебя зовут?
На этот раз страх уступил место гневу.
— У меня нет имени! Это антиэгалитарно! В нашем интернате ни у кого не было имени.
Я слышал о таких интернатах, но их не так много. Даже самые рьяные последователи Уравнивания не слишком ценят удобство обращения «эй, ты!».
— Так как же тебя называть?
В какой-то момент мне показалось, что она и в самом деле ответит «эй, ты!». Но она пробормотала так тихо, что я едва расслышал:
— Как хочешь. Последний парень, к которому меня послали, звал меня Димплз[5].
— Которых у тебя больше нет.
— Верно.
— Ее глаза были опущены, но теперь в голосе отчетливо прозвучали презрительные нотки:
— Бьюсь об заклад, ты что-нибудь придумаешь.
— И прежде чем я успел понять, чем заслужил подобный ответ, она расправила плечи, вскинула подбородок и с вызывающим видом встретила мой взгляд:
— Какая разница? Твой статус гарантирует тебе временную супругу класса 9, а я — в моем нынешнем теле — вполне этому классу соответствую.
Ее гнев тут же сменился неуверенностью. Она нерешительно встала и отступила от стола, чтобы лучше показать свою фигуру. Веселенькое платьице вдруг показалось мне странно неуместным.
— Или ты считаешь, что я чересчур остро реагирую? Если да, скажи.
У меня голова шла кругом. Вчера мне было бы наплевать, есть имя у моей временной жены или нет. Еще более ошеломляющим оказалось желание обращаться с ней иначе, чем требовал вердикт Уравнивания. Честное слово, она была прелестна! И явно боялась, что я дам о ней плохой отзыв.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});