Читать интересную книгу Команда: Генералы песчаных карьеров - Владимир Колычев

Но по большому счету Тимуру до фонаря его проблемы. У него свой «общак», и он за него перед собой в ответе. А потом, финансовая сторона вопроса волнует его мало. Он собирал и копил бабки для того, чтобы поднять «бригаду», поставить ее вровень с мощными криминальными сообществами. И он добился своего. Белокаменская братва – это звучит гордо.

Он поднимал свою команду, чтобы дать достойный ответ «чехам». И он его дал. Валера сразу четырех чеченов положил. И заложницу отбил. Красиво картинка сложилась, как в кино. После такой правилки «чехи» в момент сняли все свои претензии к Кардашову...

– Ты все по уму сделал, – сказал Пацик. – Эти бараны не должны вмачивать рога в наши дела... По рогам ты им дал. Но рога-то не отвалились. Вот в чем проблема...

– Ты думаешь, я не понимаю, – посмотрел на него Тимур.

В уголках его губ таилась насмешка.

Нет, он ничего не имел против Пацика. По-прежнему уважал его. Но что-то мешало относиться к нему с прежним почтением.

За Тимуром реальная сила, и если вдруг что, пацаны пойдут за ним, а не за вором. Но у Пацика большие связи в криминальном мире. Это уравнивало их на чашах весов. И все же Тимур ощущал свое превосходство. Может быть, потому что Пацик не хотел войны, а Тимур расценивал это как слабость. А слабых в дебрях каменных джунглей не очень-то уважают...

– И что ты думаешь делать? – спросил вор.

– На Кардашова Алихан наехал. Мы ему четыре жмура сделали – это против наших пятерых. Счет не в нашу пользу. Но у Алихана две сотни сабель. Нам с ним тягаться не резон. Так что на этом счете мы остановимся....

На словах Тимур говорил одно. Но в глазах читалось другое. Он готов был хоть сейчас поднять пацанов и всем скопом навалиться на чеченов. Но...

– Ответку дать надо, – кивнул головой Пацик. – Но сам на рожон не лезь...

– Как скажешь.

– И еще, надо бы узнать, что думают менты насчет твоих жмуров. Все-таки четырех «чехов» завалили. Это не шутка...

– Все под контролем. Пока все спокойно. Валера не наследил. А айзеры молчат. Валера все правильно сделал... И Гена, было дело, «чехов» умыл... С такими пацанами я всех чеченов на уши поставлю...

– Поставишь, – не стал спорить с ним Пацик. – Придет время, поставишь... А сейчас давай головой думать, а не кулаками. Нельзя, чтобы менты в разработку нас взяли... Не думал я, что чечены на такое способны. А они Сильвестра под ментовскую раздачу подставили. Как бы тебя самого мусорам не сдали...

– Да нет, все нормально. «Чехи» нашу мокруху ментам светить не будут. Зачем им статью на себя вешать. Ведь они девчонку похитили. А за Викой сейчас Валера присматривает. А она, по факту, свидетель. Через нее может начаться разбор полетов... Нет, «чехи» не будут светить это дело. Все на тормозах сползет... И вообще, ментам сейчас не до нас. Своих дел по горло. Они уже захлебываются...

Тимур еще с прошлого года активно работал с ментовкой. Кого на прикорм брал, кого на компромате ловил. В общем, заставлял их работать на себя. Своих, белокаменских мусоров он уже поставил под себя. И в Москве тоже действовали его люди. Они уже нашли подходы к операм, которые крутят дело об убийстве в Сокольниках. Если вдруг что не так, Валере и его бойцам всегда успеют маякнуть об опасности. И спрячут его так, что ни одна падла не найдет.

Он был прав, когда говорил, что менты захлебываются. Они сами это признавали. Нет у них сил, чтобы всерьез противостоять братве. Не хватает честности, чтобы отказаться от взяток и подачек. Не за горами то время, когда вся столичная ментовка будет работать на братву... Да Тимур уже сейчас их не боится. Хотя и остерегается...

Какое-то время Пацик раздумывал над его словами. Затем сказал.

– Я это к чему разговор про ментов завел. Как бы «чехи» Кардашова не сдали. Они на это способны... И сами менты способны поставить на уши эту лавочку. Накроется Кардашов. И ты вместе с ним...

– К чему это ты? – насторожился Тимур.

– А к тому, что ты крепко на ногах стоишь. Вона как размахнулся. Две сотни стволов... Сколько под тобой «бригад»? Восемь?

– Ну и?..

– Ты подумай, что может быть, если тебя вдруг менты повяжут. Разброд может начаться. Каждый «бригадир» одеяло на себя потянет. Как с ореховскими будет. Нет Сильвестра, сейчас в Орехове полный раздрай. Кровь как водица...

– А если короче?

– Если короче, надо бы тебе Кардашова сдать.

Тимур удивленно посмотрел на Пацика.

– Не понял, кому я должен его сдать? «Чехам»?

– Зачем же «чехам»? Они чужие... Ты Слепню отдай завод. Он – свой...

Тимур чуть не задохнулся от возмущения.

– Это он тебя об этом попросил? – жестким пронизывающим взглядом посмотрел он на вора.

Но Пацик выдержал этот взгляд.

– Нет, я сам так думаю, – так же жестко отрезал он.

– Ты – вор, человек уважаемый. Не мне тебя спрашивать, с какого потолка ты эту постанову снял. Но, может, все-таки объяснишь?

Было видно, что Пацик чувствует себя неловко под его взглядом.

В принципе, Тимур обращался с ним уважительно. Но только он один обращался к нему на «ты», только он мог смело смотреть ему в глаза. И все потому, что только он один был с вором почти на равных. А ведь он совсем еще молод – только-только третий десяток разменял. А Пацик заслуженный вор. За его плечами не одна ходка на зону, он в большом авторитете среди других воров. Само собой, у него есть гордость. И вряд ли ему нравилось, как ведет себя с ним Тимур. Может быть, поэтому он и пытался продвинуть вперед Слепня, поставить его с ним вровень. Чтобы создать противовес.

– Ты не по рангу высоко поднялся, Тимур, – после долгого раздумья пошел на откровенность вор. – Ты все в городе под себя хапнул.

Внутри противно дребезжали натянутые нервы. Тимур чувствовал себя так, будто на него только что опрокинули ушат с кипятком. На душе больно. И обидно. И еще злость поднимается волной. Почему он должен с кем-то делиться?

Тимур поспешил задушить свои эмоции.

– Так получилось, Антон Михайлович, – вроде как уважительно, но в то же время с вызовом в голосе сказал он. – Вы меня под свою опеку взяли. Выпестовали, так сказать. Ну, я и взлетел. И высоко поднялся. Потому как не находилось охотников мне мешать. Все же знали, что за мной вы стоите...

– Вот именно, я за тобой стоял, – поймал его на слове Пацик. – Если б не я, задушили бы тебя. А со мной ты смог расправить крылья. И поднялся...

– Высоко поднялся. И не по рангу, да? – На последние слова Тимур сделал особый упор.

– А какой у тебя ранг?

– Я – правильный пацан. И рядом со мной такие же правильные пацаны. Нас много. И все мы – одна «бригада»...

Тимур в упор смотрел на вора. В его словах звучал вызов... Пусть знает Пацик, что кроме его воровского слова есть другая сила – две сотни «пехоты» в едином строю. Эта мощь может быть его поддержкой. А может обернуться против него... Хотя, конечно, Тимуру вовсе не хотелось идти против вора.

– Ты что этим хочешь сказать? – помрачнел Пацик.

– А то, что для моих дел моего ранга мне хватает... А Слепень. В его дела я не лезу. Если ему нужен ликероводочный, пусть ищет свободный. А свою точку я ему не отдам. Мне братву с нее кормить. Братва меня не поймет, если я кому-то отдам этот жирный кусок...

Слепень не хило устроился. Барахолка на Декабристах – его штаб-квартира. Там у него свое кафе, в котором он заседает. С барыг он купоны стрижет. И чисто свои воровские делюги оформляет. То там его пацаны хату выставят, то там. И в Москву, бывает, выезжают, там людей терпилами делают... Но всего этого Слепню мало. Ему ликероводочный подавай. Силенок не хватает, чтобы с Тимуром в чистом поле сойтись. Через Пацика вопрос решить хочет. Типа, чисто по понятиям рамс развести. Тимур, типа, никто. А Слепень – положенец, один шаг до воровской короны. Потому ему все, а Тимуру хрен по всей морде. А ему самому хрен!..

– Ты, Антон Михалыч, уже не говоришь, что нам вместе со Слепнем быть надо, – продолжал Тимур. – Потому как Слепень на «чехов» не пойдет. Кишка тонка. И ты это знаешь...

– Ты что-то не то говоришь, – Пацик гневно стрельнул в него взглядом. – Слепень – правильный вор. Он в мясню не полезет...

– Правильно, – достаточно жестко оборвал его Тимур. – В мясню гладиаторы должны лезть. А гладиатор – это я, да? Я башку под пули должен подставлять. А Слепень на моих точках жировать, да?.. Не будет этого. Ликероводочный останется за мной...

– Ты все сказал? – спросил вор.

Его голос не предвещал ничего хорошего.

– Нет, не все... Я уважаю воровские законы. И воровские постановы для меня – святы... Но перед Слепнем я шапку ломать не буду. Не люблю, когда на моем горбу в рай пытаются въехать...

– Все?

– Теперь все.

– Ну что ж, ты сказал свое слово. Теперь жди, когда я скажу...

Пацик был воплощением праведного гнева. Только Тимур видел, что за этим гневом он прячет растерянность. Он не смог совладать с каким-то пацаном. Он ничего не может с ним поделать. И самое обидное, что, кроме пустых угроз, у него нет против Тимура действенного оружия. Обратиться к воровскому сходу за содействием – это все равно, что расписаться в собственном бессилии. А слабых воров не уважают. И даже лишают воровской короны...