Читать интересную книгу Шок и трепет 1978 (СИ) - Арх Максим

— Не хочу, а уже бросил! Причём заметь — бросил не сам. Они заставили меня бросить. Так что, не нужно меня тянуть назад. Я остаюсь здеся!

— Здеся? Э-э, в смысле — здесь? В этой дыре⁈

— Да! Здеся! — категорически заявил я и успокоил расстроившегося при этих словах командира части: — Не волнуйтесь, товарищ полковник. Брат-близнец не хотел обидеть ваше место службы.

— Не хотел, — подтвердил Кравцов старший и, посмотрев на меня, спросил: — Но что ты будешь делать? С ансамблем этим играть?

— Не с ансамблем, а с оркестром, — ответил Кравцов младший и, в свою очередь посмотрел на «родственника», риторически произнёс: — А что тут такого? Все играют, и я буду!

— Но, это же не твоё — не твой уровень! Москва этого тебе не позволит!

— А про Москву, Вы мне лучше вообще не говорите! Я на них обижен! Они меня бросили. И я тут чуть не умер! Как собака на сене, тут жил! — ни к селу, ни к городу закончил я, а затем, пространно кивнув на командира части, добавил: — Если бы не товарищ полковник, то я бы вообще сгинул.

Кравцов покосился на потупившегося Зайцева и произнёс:

— Уверен, товарища полковника, за это отметят подобающем образом. Но всё же ты не преувеличивай тут! Не сгинул бы ты. А служил бы так, как все служат. И ничего бы с тобой не случилось. Понял? Васин⁈

При упоминании моей фамилии Зайцев вновь вздрогнул, и как мне показалось, чуть уменьшился в росте, вжав голову в плечи.

Не обращая на это внимания, КГБшник продолжил.

— Так что, Васин, мне совсем не понятно, что конкретно тебя не устраивает, что ты возвращаться не хочешь⁈

— Всё меня не устраивает! Буквально всё. Так что передай тем, кто меня сюда упёк, что пока не извинятся, я с ними разговаривать не буду!

— Обиделся? А на что? Ты же сам виноват! Это же ты, а не кто-либо другой, снял тот злосчастный видеоклип, из-за которого был весь этот сыр-бор! А ведь ты знал, как на это отреагирует начальство. Знал, что оно их будет раздражать и они никогда не разрешат его отдать в прокат. И уж тем более не разрешат передавать его американцу!!

Зайцев сглотнул и широко распахнутыми глазами уставился на меня.

Но и это зрелище, не остановила комитетчика, и он продолжил пламенную речь.

— И не говори мне, что ты не знал, что твоя съёмка их разозлит. Ты с ними не первый день работаешь, так что всё ты прекрасно знал! Знал, но всё равно снял! Так что не надо никого винить! Ты сам, как ты говоришь: накосарезил!

— Ну и пусть, что это так! — завёлся я вскочив. — Но зачем они устроили этот цирк со слонами? Хорошо, им не понравилось. Но ведь они могли бы сделать всё по-тихому, так сказать — по-семейному. Так нет же, они меня из комсомола выперли, а потом вообще в армию отправили. Хорошо хоть не в тюрьму.

— Ха, — усмехнулся Кравцов, — как ты себя ведёшь, до тюрьмы, я смотрю, тебе не далеко осталось!

— Ах так⁈ Тогда я тем более отказываюсь. Здесь лучше останусь. Так что поезжай и скажи им, что я тут лучше, в относительной свободе, жить буду, чем в тюрьме гнить.

— Не глупи. Ни кто тебя сажать не будет. Я пошутил, — натужно улыбнулся Кравцов, полностью обалдевшему от всего услышанного открывшему рот командиру части.

Тот, чуть придя в себя, вытер платком лоб, не менее натужно улыбнулся в ответ и, покосившись на меня, аккуратно прошептал:

— Товарищ солдат, это конечно не моё дело, но мне кажется товарищ полковник Комитета Государственной безопасности прав. И Вам лучше поехать с ним, когда он документы о вашем комиссовании предоставит.

— Это долгого времени не займёт. За нами не заржавеет, — согласился с ним Кравцов и показал на меня пальцем. — Этот Васин, мало того что Кравцов, так ещё и явный лунатик. Сами видели, что он после концерта куда-то в степь убежал. Такому не место в армии! Поэтому, думаю, завтра или даже может быть уже сегодня, мы всё уладим, и я его заберу.

Увидев, что мировая история в очередной раз проходит где-то рядом, и меня опять без меня женят, решил выразить протест.

— А я сказал, что никуда не поеду! Не поеду я в Москву, и всё тут! Вот пусть в ЦК подумают о своём поведении, и тогда…

Договорить мне помешал грохот. Повернулся и увидел упавшего на пол командира воинской части.

Пока Кравцов помогал мне затаскивать военного полковника на диван, я не переставал говорить:

— Ты сам, Михаил Алексеевич, подумай, что будет, если я пойду на попятную и без каких-либо дополнительных условий и контрибуций сдам все позиции⁈ Да после этого, считай, что мне конец!

Положив под голову Зайцеву подушку, подошёл к столу, налил воды и потерев щёки полковника, увидев, что тот открыл глаза, предложил ему попить.

Тот благодарно улыбнулся, выпил и на глазах стал оживать.

А я продолжил:

— Пусть Суслов или кто там воду мутит, сами сюда приедут и скажут, что ко мне никаких претензий нет.

Начавший было приходить в себя полковник мгновенно побелел и закашлявшись закрыл глаза.

На этот раз я потёр его щёки ещё сильнее и поинтересовался:

— Может быть скорую?

— А может не надо? — прошептал тот.

— Васин прав, — поддержал меня Кравцов старший. — Вы что-то неважно выглядите, товарищ Зайцев. Давайте позовём врача?

— Не надо… не надо, — вновь простонал тот, расстёгивая воротник, а потом еле-еле слышно повторил: — Не надо Суслова.

— А что, Вам товарищ Суслов чем-то не нравится? — поинтересовался я, чем привёл командира части в полную дезориентацию.

Кравцов помог тому сесть и нравоучительно заявил, посмотрев на меня:

— Васин, прекрати пугать людей. Я тебе уже сто раз говорил, что язык твой — враг твой.

— Да, я вообще молчу, — поставил я на стол пустой стакан, кивнул на командира части и сказал Кравцову: — И как нам быть? Командир не хочет, а с Секретарём ЦК мне поговорить надо. Давно назрел момент, когда нужно расставить точки над всеми «i» и решить вопрос: либо я, либо он!

На этот раз полковник не упал, а лишь побелел ещё больше. Поэтому я воспринял сие, как добрый знак.

Нагнулся к нему и негромко спросил:

— Так почему Вы не хотите, чтобы товарищ Суслов приехал? Вам же нечего скрывать? Ведь так?

— Так, — прошептал тот и попросил руками воды. И когда я ему её предоставил (налив очередной стакан), то услышал откровенное обоснование нежелательности приезда кого-либо из руководства: — У нас бордюры не покрашены.

— Серьёзный аргумент, — согласился я с ним и, посмотрев на Кравцова, спросил: — И что тогда будем делать? Может, извёстки найдём или краску? — и задумался: «Жаль, водоэмульсионки здесь нет»…

Глава 27

Сложное решение

Кравцов хмыкнул, пожал плечами и, кивнув на стол, произнёс:

— Да нечего делать. Звонить надо, — и обратился к вновь начинающему приходить в себя военному полковнику. — Как можно связаться с Москвой?

Тот мгновенно вновь побледнел.

— У нас только спецсвязь. Чтобы дозвониться на обычный межгород — это надо в город ехать, на пункт междугородней связи.

— Ну, а с Мурманском-то у вас связь есть? Я с городским КГБ связаться хочу.

— Есть. Чёрный телефон, — показал рукой хозяин кабинета на массивный аппарат, стоящий на письменном столе.

Кравцов подошёл к столу, вытащил из внутреннего кармана пиджака тетрадный листок, на котором были написаны цифры, снял трубку и начал крутить диск, тем самым набирая телефонный номер.

Оставались последние секунды моей вольной армейской жизни. С каждым уходящим мгновением становилось всё очевидней и очевидней, что, как только в Центре узнают о моём местоположении, инкогнито и даже, в какой-то мере, затворническому образу жизни, моментально придёт конец.

В эти уходящие секунды я спросил себя, хочу ли я вернуться в цивилизацию, которая меня отвергла. И ответил я себе довольно быстро и просто: «Да, хочу! Очень хочу!» — а потом добавил: «Только не на тех условиях, которые выкатят мне они! Я не собираюсь, возвратится в мир на щите, с поникшей головой и с протянутой рукой. Если цивилизация хочет видеть своего героя в своих рядах, тогда она, должна мне сделать такое предложение, от которого я бы не смог отказаться! Может быть, это звучит и пафосно, но я не на помойке себя нашёл! Я не сделал ничего дурного, чтобы об меня ноги вытирали. Поэтому я не собираюсь так просто сдаваться и признавать себя побеждённой стороной!»