видится, что мир незримый столь же надежен и реален, как окружающая нас действительность. Они продолжают полагаться на Бога, хотя бы мир рухнул. «Мир не был достоин их», — подводит итог своему поразительному перечню Послание к Евреям и добавляет загадочный комментарий: «посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом». На мой взгляд, эта фраза уравновешивает высказывание Дороти Сейерс о трех величайших унижениях Бога. Больше всего Богу приходится стыдиться Церкви, но она же приносит Ему мгновения заслуженной гордости, о чем и свидетельствуют праведники, о которых говорит Послание к Евреям.
Любимцы Бога отнюдь не застрахованы от тягостного Божьего молчания. Напротив, их это испытание постигает в первую очередь. Как говорит Поль Турнье: «Где нет места сомнению, там нет места и вере». Вере нужна неуверенность, подчас смятение. Библия дает нам множество примеров того, как Бог заботится о людях, — иные из них весьма выразительны, — но гарантий она не дает. Гарантия стала бы препятствием к вере.
Два вида веры
Для Ричарда камнем преткновения сделалось само слово «вера». В ответ на его сомнения христиане твердили: «Нужно просто иметь веру». Что, собственно говоря, они имели в виду? «Вера» превращалась в способ уйти от вопроса, отнюдь не становясь ответом.
Полагаю, что некоторые проблемы связаны с неточным употреблением слова. С одной стороны, «верой» мы называем великое и наивное доверие, позволяющее принять невероятное. Этот вид детской, чудаческой веры продемонстрировал Давид, выйдя на поединок с Голиафом, и тот римский центурион, чью веру отметил Иисус (даже Иисуса «удивила» непоколебимая убежденность этого человека). В наши дни «проповедники веры» публикуют удивительные истории о чудесах, порожденных детской верой. «Семя веры» может, оказывается, прокормить детский приют, а тем более сдвинуть с места гору. Библия тоже не раз намекает на подобные возможности.
Однако Иов и святые, упомянутые в Евреям 11, служат примером веры иного типа, той самой веры, о которой я пытаюсь говорить в книге, посвященной разочарованию в Боге. Детски–наивное доверие едва ли сохранится, если чуда не произойдет, если на неотступную мольбу не последует ответа, если плотная тьма скроет от наших глаз Божий лик. В такие времена нам требуется нечто иное. Я назову это «верностью» и этим словом обозначу упорную, не сдающуюся ни при каких обстоятельствах веру.
Я беседовал с молодой медсестрой — ее разочарование в Боге было вызвано именно путаницей между двумя видами веры. Девушка, воспитанная в христианской Семье, никогда, даже в университетские годы, не со мневалась в Боге. Она повесила на стене в своей комнате изображение Иисуса с ребенком на руках — символ того, что Бог проносит нас на руках через все трудности жизни. Такова была ее младенческая вера: положись на Бога, и ноша твоя будет легка. Оглядываясь на пережитые трудности, ты увидишь лишь одну цепочку следов на песке — следы Бога, Который несет тебя на руках.
В двадцать четыре года эта девушка начала работать в раковом отделении. Она пересказывала мне истории болезней — одну за другой. Кто–то из ее пациентов молился с детской верой, вопиял к Богу об исцелении и утешении — просил хотя бы об облегчении боли, — но все они умерли жестокой, безобразной смертью. Каждый вечер медсестра возвращалась домой, сгибаясь под тяжестью обрушившегося на нее за день страдания. И дома снова и снова видела перед собой плакатик, на котором был изображен несущий ребенка Иисус. Постепенно этот плакат стал для нее всего–навсего соблазнительным, но тщетным обещанием.
Представьте себе состояние этой девушки, когда она перечитывала подряд два псалма. Сначала Псалом 22: «Господь — Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться… Он ведет меня… не убоюсь зла». А потом предыдущий: «Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня? Далеки от спасения моего слова вопля моего… Я вопию днем, — и Ты не внемлешь мне… Можно было бы перечесть все кости мои; а они смотрят и делают из меня зрелище…»
Псалом 22 — излияние детской веры; Псалом 21 — образец верности, более глубокой и удивительной веры. Жизнь с Богом требует от нас и того, и другого. На нашу долю выпадают периоды удивительной близости к Богу, когда на каждую молитву мы тут же получаем ответ и знаем, что Бог рядом, что Он заботится о нас.
А потом наступают «времена тумана», когда Бог молчит, когда все рушится, когда даже библейские посулы кажутся наглой ложью. И только верность напоминает нам, что там, за краем тумана, по–прежнему правит Господь, что Он не оставил нас, что туман — лишь видимость.
Как это ни парадоксально, самые трудные времена, испытания, подобные бедствиям Иова, могут способствовать созреванию веры и приближать нас к Богу[49]. Глубокая вера, которую я здесь называю «верностью», пробивается через все препятствия, словно трава сквозь асфальт. Человек возрастает трудом, усилием, напряжением. Человеческой природе трудности идут на пользу больше, чем готовые решения. Почему на все молитвы Господь не отвечает тотчас, не совершает чудо по заказу? Почему каждому новообращенному предстоит пройти один и тот же нелегкий путь духовной дисциплины? Потому что это нам, а не Богу, нужны упорная молитва, пост, чтение Святого Писания и размышления о Боге.
Серен Кьеркегор сравнивал христиан со школьниками, норовящими вычитать ответ в конце учебника вместо того, чтобы решить задачку самим. Я готов сознаться в таких же школярских ухищрениях. Полагаю, я в этом не одинок. Все мы ищем коротких путей, но короткий путь уводит нас от конечной цели, лишает возможности развития. Возьмем опять в качестве примера Иова: каков был итог его испытания? Равви Авраам Гешель говорит: «Вера Иова не поколеблется, ибо она вырастает из потрясения».
В очерке «Сила молитвы» Клайв Льюис высказал предположение, что Бог относится к новообращенным с особой снисходительностью, словно земной отец — к новорожденному[50]. Он ссылается на слова одного опытного и доброго христианина: «Я видел много поразительных ответов на молитвы, иные из них я мог бы назвать чудом, но все они обычно приходят в самом начале христианского пути — непосредственно перед обращением или вскоре после него. По мере углубления вашей веры, чудесные ответы приходят все реже и реже, а отказы становятся не только чаще, но все решительнее, безоговорочнее».
На первый взгляд подобное предположение кажется нелепым. Разве жизнь в вере не должна становиться со временем легче, отнюдь не труднее? Однако Льюис приводит два мощных примера молитвы, оставшейся без ответа — два примера из Нового Завета: