— Ты еще о благородстве порассуждай, вонючка. — Даллап для разнообразия стукнул трактирщика в нос. — Я на конюшню, помогу Энгусу. А то вечно он возится…
Хозяин сидел на корточках, закрыв физиономию руками, хлюпал расквашенным носом.
— Так есть в этом доме джин? — спросила Катрин.
— Сейчас, миледи. Одно мгновение, ваша милость…
Запрокидывающий голову хозяин исчез.
«Еще сбежит», — подумала Катрин, удобнее вытягивая ноющую ногу:
Через минуту перед ней был поднос с глиняным кувшинчиком, кружкой и порезанным яблоком.
— Можно ведь наладить нормальный сервис, — Катрин взяла кувшин.
— Ваша милость, — пробормотал держащий поднос хозяин. — Ваши люди четырех лошадей забирают. Разорят ведь меня. Чужие там лошади… — Он замолчал, глядя, как гостья разматывает почерневшую тряпку на бедре.
Катрин плеснула на рану, зашипела, плеснула еще, перевела дух:
— Никто у тебя лошадей не забирает. Их рек-ви-зи-руют. Можешь записать умное слово. Наместник тебе все возместит. В тройном размере. А сейчас тащи самую чистую ткань, что найдется.
Появилась Ингерн. Ее мешок был еще пухлее.
— Пошел отсюда, кабан! — Девчонка выдернула из рук хозяина кусок холстины. Проворно замотала ногу хозяйки:
— Как же вы поедете, леди?
— Молча, — едва выговорила Катрин. Ногу жгло как углями. Катрин глотнула из кувшина. Теперь жгло и горло. Шпионка сгребла с тарелки нарезанное яблоко, запихнула в рот.
— Пошли…
Мужчины помогли ей забраться на лошадь. С проколотым бедром самое время вспомнить азы верховой езды. Катрин выплюнула хвостик яблока:
— Я справлюсь. Давайте живее.
Мешки уже были погружены на телегу. Шпионка через силу улыбнулась Белесой. Кобыла выглядела бодро и, вероятно, была готова к предстоящему бегству куда лучше, чем сама Катрин.
Дальнейшее слилось в единую тряскую и бесконечную пытку. Приходилось прилагать титанические усилия, чтобы усидеть в седле, и шпионка почти перестала замечать все остальное. Командовал Даллап. Куда-то скакали… Высекали искры копыта… Мелькали темные дома, скрипели колеса телеги. Мир качался и прыгал… Глефа исчезла из рук, Катрин испугалась, но увидела оружие на телеге между мешков. Потом была низкая пристань. Даллап и Энгус зачем-то резали веревки и выталкивали на течение лодки. Вода промочила сапоги… Вокруг хлюпало, плескалось, воняло тиной и несвежей рыбой. Лошади шли по брюхо в воде, телега напоминала неуклюжий плот. Слева от всадников все время раскачивались, крутились на течении пустые лодки…
…Башня возникла тоже слева. Катрин едва успела сообразить, что это такое, как наверху замелькали факелы, послышались неразборчивые крики. Свиста стрел девушка не слышала, просто на темной воде стали возникать странные косые всплески…
Даллап, ругаясь, гнал товарищей вперед, и Катрин машинально посылала своего гнедого. В сапогах вода согрелась, было не так уж холодно. Течение подталкивало, вокруг конских ног крутились водовороты…
Потом копыта захлюпали по мелководью. Шпионка поняла, что уже различает заросший кустами берег. Небо на востоке начало светлеть. Наступало утро…
Глава 13
Двенадцать дней пути. После полудня поднялся ветер, наверху начали шуметь, разговаривать кроны деревьев. А здесь внизу, у тропы, лес почти не изменился. Все так же зеленел малинник, нити паутины золотились на солнце. От вчерашнего дождя и следа не осталось.
Копыто гнедого раздавило пестрый мухомор. Следов на тропе имелось в избытке, но человеческих или похожих на человеческие почти не встречались. Хотя места были обжитые. Звериная тропа пересекала дороги и тропинки, попадались свежие вырубки. По уже укоренившейся привычке шпионка избегала ферм и хуторов. Собачий лай, петушиные крики и запах дыма заранее предупреждали о людском присутствии. Охотились местные обитатели редко и глубоко в лес предпочитали не заходить. Катрин наткнулась лишь на несколько пустых силков на кроликов. Зато видимые с опушки поля производили впечатление. В аграрном вопросе Катрин оставалась полным профаном, но, судя по всему, с урожаем на этих землях проблем не было. Колосились рожь и ячмень, взбирались на хворостины густо увешанные стручками стебли гороха. Росло еще много чего полезного. В ботанические тонкости Катрин не вдавалась — еды и у самой хватало, к тому же меню путницы разнообразили лесные ягоды и грибы.
Заканчивалась вторая неделя ее одинокого путешествия. Катрин понимала, что будет вспоминать это время как самое спокойное в своей жизни. Лес не трогал путницу, она не трогала лес. Погода стояла по настоящему летняя. Короткие гремучие грозы совсем не портили жизнь.
…Гнедой тихо всхрапнул и потянулся губами к особенно свежей ветке. Катрин не мешала. С конем она дружила. Вполне понимали друг друга и по мере возможности, старались не доставлять партнеру лишних хлопот. Девушка знала, что никогда не станет хорошей наездницей. Да и ладно, на собственных ногах Катрин чувствовала себя гораздо увереннее. Главное, гнедой надежно удерживал на себе хозяйку, за что получал, пусть и не очень умелый, но старательный уход. Оба не торопились. Катрин частенько спускалась из седла, поразмять ноги, благо раненая почти не беспокоила. Конь одобрял такие начинания и смиренно нес мешок с провизией и оружие. Глефа держалась у седла в петле, ловко приспособленной Энгусом. Имелась и свернутая кольчуга. Эти килограммы казались лишним грузом. Починили доспех в городской мастерской, под авторитетным руководством Даллапа. Спасибо им, конечно, большое, но Катрин надеялась, что нужды натягивать плетеную броню не возникнет.
Вот что Катрин безоговорочно восхищало, так это новые ножны для кукри. Короткий клинок устойчиво держался за правым плечом. Кожаные, грубоватые на вид ножны оказались подогнаны так удачно, что выхватывать кукри было одно удовольствие. Очередное спасибо мужчинам. Успели заказать у оружейника, пока миледи, хм… занималась активной медитацией.
Со спутниками Катрин рассталась в тот день, когда отряд вырвался из свихнувшегося Кэкстона. Отпускать госпожу одну никто не желал. Катрин выглядела паршиво, да и набрякшая повязка на бедре беспокоила друзей. Пришлось орать, приказывать и вообще быть гадкой. Катрин понимала, что их будут искать. И случится это очень быстро. Особенно тщательно будут искать одну стервозную молодую особу. Зная Наместника, можно быть уверенными, что описание беглецов, их лошадей и иных примет будет разослано, как только первосвященник придет в себя. Нужно было все-таки перерезать глотку Его Святости.
Энгус ушел один. Путешествующий в поисках работы парень не должен привлечь особенного внимания. Супружеская пара на старой телеге тоже не бросалась в глаза. Конечно, внимательный взгляд мог зацепиться за уникальную масть Белесой. Но на откровенную дохлятину как-то не принято обращать особое внимание.
С самой Катрин было сложнее. До кондиции «дохлятины» шпионка недотягивала, за местную уроженку выдавать себя тоже невозможно. Оставалось притвориться мышью.
Были всхлипывания Ингерн, хмурые взгляды мужчин. Катрин собралась с духом и решительно взгромоздилась в седло. Возможно, ей смотрели вслед, но девушка не обернулась. У самой были слезы на глазах. В основном от боли в ноге. Да и вообще привыкла к компании…
Повязка с бедра уже три дня как снята — слава богам, заживает, как на собаке. Всего лишь еще один небольшой шрам. Думать о том, сколько их еще прибавится, не хотелось. Кругом лето, приветливый, почти нормальный лес. Торопиться незачем, некуда и не к кому.
…Привычно нагибаясь, чтобы уклониться от низких веток, Катрин размышляла о собственной ненормальности. Одиночество. Чувство, от которого столько людей полезло в петлю, попало в психушку или просто спилось. Почему оно, одиночество, не тяготит некую особу без прошлого, без будущего, без определенных занятий, без родных? Смешно. Даже настоящего времени, в котором живет, эта дура не имеет. Не говоря уже о четкой сексуальной ориентации.
Что молчите, мисс Мезозойская? Нечего сказать? Эх, беспозвоночное ты, аморфное.
Что здесь скажешь? Что получилось, то получилось.
…Вдоль ручья росла крапива со стволами толщиной с бамбук. Гнедой захлюпал по песчаному дну. Катрин повернула коня вниз по течению — сейчас обратно на тропу выберемся. Едва слышно журчала близкая река. За день русло никуда не делось, так и петляло рядом с тропой. Самое время остановиться на обед. И отвлечься от философских раздумий ради еще более философского занятия.
…Грубо откованные и загнутые крючки, плетеная леса — вот, собственно, и все. На кой черт Энгус подсунул эту мишуру? Вовсе не дамское дело собирать червячков и жучков, пихать им крючок в брюшко да еще топить в воде. А потом, затаив дыхание, следить за дрожью сделанного собственными руками поплавка…