– Он был не в духе, когда мы расстались. Надеюсь, он не поехал к Памеле. – Пробормотав что-то о необходимости сделать обход вокруг дома, он вышел из кухни и взбежал по лестнице. Виктория даже не поняла, что он ушел.
В ее руке тихо зашипела лампа. «Понятно, – прошептала она, забыв от обиды все, что собиралась сказать Дэвиду. – Не надолго же его хватило».
Она рассеянно подняла с пола корку хлеба. И вздрогнула, встревоженная шумом, доносившимся откуда-то снизу, из подвала. Ее рука потянулась к карману, но она вспомнила, что у нее теперь нет пистолета. Не было у нее и ножа.
Подняв над головой лампу, она прошла через кухню в другую комнату, где хранились вычищенные до блеска горшки и сковородки. Сквозь витражи расположенного почти у самого потолка окна падали на пол лучи лунного света.
– Миссис Гибсон? – окликнула она.
Подойдя к двери подвала, Виктория приоткрыла ее. Зевс прошмыгнул между ее ног и, подняв хвост, исчез за углом. Сдержав крик, который мог выдать ее, она прикусила губу, закрыла дверь и, повернув ключ в замке, прислонилась к. косяку. Из-под двери повеяло холодом, и Виктория отскочила от нее, будто чьи-то ледяные пальцы обхватили лодыжки. Ей не понравилось, что Зевс до смерти напугал ее.
Она выбежала из кухни. Отсутствие Дэвида настолько расстроило ее, что она боялась тени в своем собственном доме. Не останавливаясь на втором этаже, она поднялась выше и наконец оказалась возле комнаты Натаниела. Взялась за ручку двери, и, прежде чем заметила, что та приоткрыта, дверь неожиданно распахнулась.
– Матерь Божия и Иосиф! – Она оказалась лицом к лицу с Дэвидом. – Как же ты меня напугал!
– Почему ты дрожишь?
Виктория во все глаза смотрела на него.
– Я подумала, – она тряхнула головой, собираясь с мыслями, – что тут кто-то чужой.
– Я думал, все спят, и не собирался тебя будить.
От Дэвида исходил аромат дорогих французских духов.
– Что произошло между тобой и мистером Рокуэллом? спросила Виктория.
– Разошлись во мнениях. – Он направился к своей комнате. Виктория последовала за ним.
– Если это связано с нашим делом, я должна знать. Уже стоя на пороге своей комнаты, Дэвид обернулся.
– Ты же босая, Мэг.
Под ночной рубашкой на ней были только толстые шерстяные чулки.
– Расскажи мне о мистере Гибсоне, – попросил Дэвид. – Об отце этого мальчика, Робби.
– Он раньше нанимал работников для полевых работ и надзирал за плотниками, когда надо было что-то починить в жилищах, – недовольным тоном ответила Виктория, которой вопрос показался странным, да еще среди ночи.
– Он работает на Стиллингза?
– Не каждый, кто работает на Стиллингза, плохой человек. Надо же как-то зарабатывать на жизнь.
– Можно найти и другую работу.
– Мистер Гибсон не работает на Стиллингза. Он время от времени приезжает сюда убедиться, что дома в хорошем состоянии.
– Он когда-нибудь делал что-либо в церкви?
– Наверняка.
Позади Дэвида горел камин. Она заранее велела Мойре разжечь его и приготовить постель.
– Ты приготовила для меня сегодня комнату? Значит, ждала?
– Нет. – Она не отвела глаза, когда он пристально посмотрел на нее. – И если ты спросишь, беспокоилась ли я о тебе, ответ будет тот же.
Он криво усмехнулся.
– Я спрашивал совсем не об этом, но ты ответила на мой вопрос. – Казалось, он прочел ее мысли. – Ты разучилась лгать.
Он вошел в спальню, бросил пальто на бархатное кресло.
– По-моему, это хорошо. Он сел на край кровати.
– Все дело в том, что я знаю правду.
– Ты стал ясновидящим?
– Перед тем как подняться сюда, я встретил внизу твою горничную. Она мне все сказала. – На ходу расстегивая воротник, он проплел мимо нее в гардеробную. – Честность – сильнодействующее лекарство, Мэг.
Он еще смеет говорить о честности, с сарказмом подумала Виктория. Почему-то ему нравилось ее злить.
– Что произошло между тобой и мистером Рокуэллом? – Она остановилась у двери в гардеробную.
– Он уговаривал меня не давать Кинли повода схватить тебя.
– Что это значит?
– Это значит, что Кинли – шотландская свинья. Я откладываю свою поездку в Лондон. – Дэвид подошел к двери, расстегнутая рубашка свободно висела на нем, мешая вынуть запонки из манжет. Однако Виктория подозревала, что не это тревожит его. – Кинли – большой мастер уничтожать людей еще до окончания игры, – помолчав, добавил Дэвид. – Есть вещи, от которых я не готов отказаться.
Виктория никогда не видела Дэвида таким. Из всего сказанного она поняла самое главное: он не увезет Натаниела.
– Потому что ты терпеливый человек?
Он улыбнулся, глядя ей в глаза.
– Терпение погубило быстроногого зайца. – Он положил серебряные запонки на полку.
– Лучше быть рыжим, чем безголовым. Кажется, это ирландская пословица.
– У тебя нет рыжих волос, Мэг. Нигде, насколько я помню.
Виктория ахнула и вошла вслед за ним в гардеробную.
– Раз уж мы так любезны и откровенны друг с другом, может, тебе следует рассказать сыну правду о твоем титуле? Он думает, будто у его отца есть замок в Шотландии.
Дэвид нахмурился:
– Ты рассказала ему о нас?
– Он спросил. Я сказала правду. Насколько это было возможно. – Она задела пальцем ноги ножку стула. – Думаю, он счастлив.
Протянув руку через ее плечо, он снял халат с крючка на стене.
– Только старайся не расстраиваться из-за этого, Мэг.
– Не называй меня Мэг. – Она скорее умерла бы, чем допустила, чтобы ее сын знал ее под этим именем. – Маргарет Фаради не тот образец женственности, в котором можно найти привлекательные качества.
– Ты ничего не понимаешь в мужских наклонностях, чтобы быть уверенной в своем мнении, любовь моя.
Она хотела ответить, но сердце учащенно забилось. Дэвид, завязывая пояс на талии, прошел мимо нее.
– На самом деле осталась только часть замка. Башня, если быть точным, и груда камней. Но девятилетнему мальчишке, который бредит рыцарями и битвами, эти камни легко представить стенами замка.
– О, пожалуйста, Дэвид. – Она следовала за ним по пятам. – Уж не собираешься ли ты сказать, что ты еще и барон?
– Когда-то, давным-давно, я был награжден пожизненным званием пэра за услуги, оказанные моей стране.
Скрестив руки на груди, она топнула ногой.
– Ну как же, конечно, был.
– Мало кто знает об этом.
– Понятно. – Ока укоризненно взглянула на него и улыбнулась. – Ты еще больший лжец, чем я.
– Возможно. – Он прислонился плечом к столбику балдахина. – Но если ты не уйдешь отсюда, я дам тебе повод отзываться обо мне еще хуже.
– Тогда, кажется, мы попали в ловушку. – Ее сердце готово было вырваться из груди, но она стала приближаться к нему. – Потому что ты преграждаешь мне путь.