— А как же вы? — Возмутилась Маша, — как же ваш друг в машине? Он же до последнего момента не уезжал, даже когда мертвецы совсем близко подобрались. Вы же на него накричали буквально.
— Мы, это мы. — Улыбнулся я. — Мы обычные. Не мним из себя ничего, трезво свои силы и ситуацию оцениваем, от того может и живы до сих пор. Я вот бухгалтер, Марк, тот, что за рулем, охранник. По сути, мы те, кого вы многие годы видели на улице, идущих, торопящихся мимо по своим делам, и никогда не замечали. Мы — это серая масса, люди умственного, интеллектуального труда.
— Но Марк же охранник? — Удивилась Маша.
— Ну и что? — Отмахнулся я. — Вы думаете ему там думать не надо? Я вот к чему это все веду. Мы не бойцы, не военные, мы стараемся выжить, и каждая жизнь для нас бесценна. Потеря человека в отряде, это, прежде всего личная трагедия, а не минус боевая единица или двухсотый.
— Думаете, военные не переживают за свои потери?
— Переживают, — я глубоко затянулся и выпустил в потолок струю дыма. — Поначалу, и если в одной роте служишь, так почти наверняка, а коли под командованием твоим от батальона и поболе, то и привыкнуть можно. Нам, гражданским, такое в диковинку.
— Значит вы против военных?
— Нет, — я покачал головой, — я против тех, кто мнит себя вершителя судеб, таковыми, по сути, не являясь.
Глава 14
— Надо было дверь подпереть, — вздохнул я, спускаясь по лестнице. — Забредет еще какая дрянь ночью, потом не отмахнешься.
За мной, осторожно ставя больную ногу на ступени, шла Маша, чей багаж, за последние сутки из рюкзачка перерос в здоровую хозяйственную сумку, которую мне по утру и вручили со всеми почестями.
Разбираться, что там, я естественно не стал, а лишь взгромоздил её на плечо и, услышав три протяжных сигнала клаксона, распахнул входную дверь. Лестница, пустая и безлюдная, встретила нас хмурой тенью и все тем же едким запахом, доносившимся из квартиры ниже этажом.
— Думаете? — Поинтересовалась Маша.
— Да кто его знает? — Пожал я плечами, уверенно, почти буднично, спускаясь вниз.
Времени на спуск нам понадобилось раза в два больше, чем, если бы это проделывали пусть и тяжело груженые, но все-таки два абсолютно здоровых человека. Ломится, очертя голову, вниз я тоже не стремился, тщательно вслушиваясь в звуки, доносившиеся снизу, и то и дело, ожидая подвоха, и когда мы спустились вниз, то застали Марка в крайнем нервном расстройстве.
— Где вас черти носят? — не глуша двигателя, Марк выскочил на улицу и, выхватив у меня сумку, принялся запихивать её в обширный багажник внедорожника. — Я тут весь как на иголках, хорошо хоть бешеные с утра, что мухи сонные, а то было бы опять шоу.
— Как наши? — Поинтересовался я, помогая Марии сесть на заднее сидение и захлопывая за ней дверь.
— Да нормально, — справившись с девичьим багажом, Марк вернулся за баранку и, дождавшись пока я заберусь на переднее сидение, тронулся с места. — Скатались удачно, так что полторы тысячи литров есть точно. Очень удачное расположение у этой заправки. Вокруг одни спальные районы, мертвяков тьма, а к колонке почему-то не идут, все их больше к северу тащит. С севера, кстати, пальба была слышна, по серьезному. Такое впечатление, что не шатунов отстреливали, а друг с дружкой воевали.
— Помнишь, что капитан говорил? — Напомнил я. — На севере криминал, засели на складах и прочих вкусностях, и правят, как хотят. Видимо схлестнулись друг с другом, за трон воюют.
— Долго ли воевать будут такими темпами? — Покачал головой охранник, выворачивая на проспект. — Побольше бы мужиков, типа Горина с его сводным отрядом, так мигом бы шушеру вышибли.
— А зачем? — Пожал я плечами. — Смотри, что на улицах делается. Мертвяки день ото дня умнеют. Если раньше они просто из-под колес разбегались, то вчера, когда я из окна в меткости упражнялся, явственно старались из зоны обстрела выйти.
— Видел. — Согласился Марк. — Сегодня из-под огня, завтра засады начнут устраивать, а послезавтра об оружии вспомнят?
— Типун тебе на язык, — я в ужасе замахал на него руками. — В любом случае из города надо убираться, и чем быстрее, тем лучше.
— В одиночку нам не вырваться, — вздохнул Марк. — Нам бы с капитаном…
— Да что ты заладил, — поразился я. — Капитан, да капитан. Будет тебе твой капитан, в конце недели скатаемся и посмотрим, чем люди живут. Ты не думал, что у них тоже свои резоны есть? Да и потом, чтобы не прихлебателями быть, и на шее не сидеть, требуется пару козырей в рукаве.
— Это, каких же козырей?
— Да те же боеприпасы, наконец.
— Так вот чего ты опасался, когда к военным не хотел идти, — расхохотался Марк.
— Верно, — кивнул я, игнорируя его веселость. — Не хочется быть обузой, да и на последних ролях давно уже играть не интересно. Траншеи копать и патроны подносить, это другим оставьте. Без этого я уж как-нибудь переживу.
— А это что?
Старенькое панельное здание, справа по проспекту, ранее принадлежало какому-то НИИ, но в последствии часть площадей были переданы предпринимателям, под офисы и магазины, и научные сотрудники, как всегда, затянув пояса, поднялись этажами выше, перетащив за одно свои лаборатории с документацией. Вывеска, впрочем, над главным входом осталось и то ли там физики сидели, то ли химики, уже и не припомню, но из окна третьего этажа свисала белая тряпка, в нынешней ситуации говорящая только одно — «Тут есть живые».
— Вижу, — кивнул Марк, замедляя ход. — Проверим?
— Обязательно. Тормози посреди проспекта, там бешеных поменьше, может, докричусь до кого.
Внедорожник плавно замедлил ход и почти накатом выехал на середину улицы.
— Сигналь. — Кивнул я охраннику, а сам, открыв люк, выбрался на крышу.
Рев клаксона раскатился по пустынной улицы, лупя рикошетом по стенам домов. Раз, другой, третий.
— Эгей! — заорал я, увидев мельтешение в окне. — Есть кто живой?
Из того самого окна, к которому была привязана белая тряпка, оказавшаяся белым лабораторным халатом, появилась заспанная бородатая физиономия и с минуту пыталась врубиться в ситуацию.
— Есть кто живой? — Вновь заголосил я и замахал рукой.
— Есть, — наконец проснулся бородатый. — Слава богу! Мы заблокированы на третьем этаже. Я и еще трое моих коллег.
— Давно сидите?
— Давно. С самого начала.
— Что с едой?
— Нету. Три дня назад последний кусок хлеба закончился. Вы нас вытащите отсюда?
— Постараемся. — Я оглядел улицу, пытаясь найти другой подход к зданию, кроме центрального подъезда, почти наверняка запруженного бешеными. — Сами передвигаться можете?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});