Как оказалось, спешила я не зря — едва письмо было отправлено, я уже пожалела, что сделала это, но отзывать его было поздно. Теперь оставалось только ждать.
Впрочем, ждала я совсем недолго. Буквально через минуту прозвучал зуммер вызова, я убедилась, что та часть комнаты, где лежит труп, не попадает в объектив камеры, и включила связь. На трёхмерном голографическом экране тотчас возникло знакомое бородатое лицо, которое я никак не ожидала здесь увидеть.
— Мистер Янг?! — изумлённо и в то же время радостно воскликнула я.
Генри широко улыбнулся:
— Здравствуйте, мисс Виктория. Как ваши дела? В ближайшее время я собирался связаться с вами, но вы меня опередили.
— Вы здесь? На Эль-Парайсо?
— Разумеется, здесь. К сожалению, мы с Лайонелом пока не изобрели межзвёздный передатчик, хотя активно работаем в этом направлении.
— Но как... как вы тут оказались?
Он мигом посерьёзнел.
— С вами рядом никого нет?
Я оглянулась на закрытую дверь спальни и ответила:
— Считайте, что никого.
— Я прибыл сюда десять дней назад на «Тер-Петросяне», — принялся объяснять Генри. — Уже после того, как вы улетели, мы с Лайонелом получили информацию, что ваш приятель Оганесян не угомонился и посылает в погоню за вами своего человека. За оставшееся до отправления корабля время мы не смогли установить личность посланца, поэтому мне пришлось лететь сюда. По пути я без труда вычислил этого парня, сейчас он арестован и ожидает экстрадиции.
Я всхлипнула:
— Боюсь, вы арестовали не того парня... Или же их было двое.
Янг-младший смерил меня обеспокоенным взглядом:
— Что случилось, мисс? Вы очень бледны. У вас неприятности?
Тут я не выдержала и разрыдалась. От облегчения...
Глава 8
Мишель Тьерри, дипломат
Тьерри поймал Келли Симпсон на лжи, и это ему совсем не нравилось. Разумеется, не нравилось ему вовсе не то, что он поймал её, а то, что она вообще лгала — и не только ему одному, а всем без исключения. Вдобавок это была не мелкая ложь из тех, к которым прибегают все люди, чтобы показать себя в лучшем свете или скрыть что-нибудь не очень приятное из своего прошлого; её ложь была основательная, всеобъемлющая, скорее даже это была не ложь, а игра, в которую Келли играла постоянно — изо дня в день, из года в год, перед всеми своими знакомыми и сослуживцами.
Обнаружилось это по чистой случайности, без всякого умысла со стороны Тьерри, можно даже сказать, нечаянно. Он, конечно, не собирался следить за своей помощницей, ничего подобного ему даже в голову не приходило, просто так получилось, что он оказался в нужное время в нужном месте. Или совсем наоборот — очень не вовремя там, где ему быть не следовало.
Началось всё с того, что ещё на челноке, когда они направлялись с орбитальной станции на Эль-Парайсо, Ева мягко, но вполне определённо дала ему понять, что хотела бы побыть на планете сама, и будет крайне признательна ему, если он не станет навязывать ей своё общество. Слышавшая это Келли сразу предложила Тьерри сходить вместе с ней в какой-нибудь тихий и уютный ресторанчик, а затем осмотреть город или просто прогуляться по побережью. Он вежливо поблагодарил её, но отказался, всё ещё надеясь, что в последний момент Ева передумает и разрешит сопровождать её.
Однако Ева не передумала и, взяв в аэропорту такси, отправилась по своим делам. К тому времени Келли Симпсон уже покинула их компанию, так что Тьерри остался предоставленным сам себе. Лететь на побережье ему не хотелось, он не любил ленивую пляжную суету, поэтому купил билет на экскурсию и следующие сорок минут разъезжал вместе с группой туристов-землян по городу, слушая рассказ экскурсовода о том, как была открыта Эль-Парайсо и как она получила своё райское название5.
В конце концов это надоело Тьерри, тем более что он никогда не был большим любителем такого досуга. Во время остановки возле очередной достопримечательности Лос-Анхелеса он покинул экскурсионный антиграв, взял такси и велел водителю отвезти его к ресторану «У дона Педро», который порекомендовала им с Келли Ева, всячески расхваливая тамошнюю кухню.
Как оказалось, Келли тоже прислушалась к этой рекомендации. Тьерри ещё с флайера заметил её, одиноко сидящую за столиком на открытой террасе, и, расплатившись за проезд, поспешил к ней. Келли его не заметила, поскольку Тьерри подходил со спины, и, когда он был всего в нескольких шагах от неё, подозвала к себе официанта и принялась о чём-то расспрашивать его. Говорила она по-испански, притом без малейшего акцента, на чистейшем кастильском наречии, свойственном либо уроженцам земной Испании, либо людям, которые усердно изучали этот язык по классической программе.
Тьерри на секунду замер от изумления, затем, убедившись, что ему не послышалось, развернулся и зашагал прочь. Его, конечно, так и подмывало подойти к Келли и потребовать у неё объяснений, с какой стати она столько времени компостировала ему мозги, изображая незнание иностранных языков, однако он понимал, что тем самым поставит и её и себя в крайне неловкое положение. Впрочем, понял он это чуть позже, когда уже покинул террасу ресторана, а в тот момент его решение уйти, не попадаясь Келли на глаза, было лишь рефлекторной реакцией воспитанного человека на щекотливую ситуацию. Точно так же он поспешил бы незаметно исчезнуть, если бы случайно застал её раздетой, или при любых других обстоятельствах, когда его присутствие было бы нежелательным.
Выйдя из ресторана, Тьерри сел в наземное такси, доехал до ближайшего парка и не спеша зашагал по пустынной аллее к видневшемуся вдали озеру. Его визит вежливости к здешнему послу Земной Конфедерации был назначен лишь на девять утра по столичному времени, что соответствовало местным четырём пополудни, и Тьерри не знал, как убить оставшиеся шесть часов. После той встречи с Келли столбик на термометре его настроения упал ниже нулевой отметки, и он совершенно потерял интерес к прогулке по планете, хотя мечтал о ней все пятнадцать дней, которые провёл в замкнутом пространстве корабля.
Тьерри дошёл до озера, присел на скамейку в тени деревьев и отрешённо уставился на плававших недалеко от берега белоснежных лебедей. Все его мысли были заняты Келли, вернее, её ложью. Они работали вместе уже два года, и всё это время она обманывала его, изображая полное незнание иностранных языков и демонстрируя упрямое нежелание их изучать. А между тем Келли в совершенстве владела испанским — и то гораздо лучше, чем сам Тьерри, который не без оснований считал себя полиглотом. Интересно, сколько языков она ещё знала? Три? Пять? Десяток? И главное — зачем скрывала от всех своё знание?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});