— Нет, ибо он никогда не верил и не верит в смерть. Он говорит, что, если бы она умерла, он почувствовал бы это сердцем… Наивный глупец!
— Отнюдь, его любовь прекрасна! Но я не со всем понимаю, что я могу извлечь из вашей информации? В монастыре мадемуазель де Лиль, де Вален, или как там ее теперь называют, неприкосновенна…
— В том лишь случае, пока она не уличена преступлении против монарха или близкого к нему лица.
Начальник полиции недоуменно пожал плечами.
— Она в жизни не совершала ничего подобного. Кого вы сможете заставить в это поверить? Даже я с трудом улавливаю, куда нас сможет завести эта дорожка…
Презрительным жестом мадемуазель де Шемро дала понять, что слова Лафма не имеют никакого значения, поскольку она знает больше.
— Куда? К кардиналу и королю.
— Вы бредите!
— Ничуть. Я подумала об этом после того, как они начали преследовать Сезара Вандомского за попытку отравления. Спрашивается, почему бы этой преданной служанке семьи не разделять взглядов ее главы? Если бы у нее там, где она жила, нашли яд, это наилучшим образом устроило бы всех, ибо подтвердило бы обвинение, выдвинутое против Сезара. А избавление от семейства Вандомов станет лучшим лекарством для недугов кардинала. Ведь он давным-давно ненавидит эту семейку и готов на все, чтобы их уничтожить!
— Я продолжаю думать, что у вас, мадемуазель, видения и что ненависть ослепляет вас. По-моему, Даже если бы вы разрушили Лувр и Сен-Жермен, Фонтебло, Шантийи, Мадрид и все королевские владения, то все равно не нашли бы доказательства, второе превратило бы Сильви в изощренную отравительницу.
— Очень жаль, господин начальник полиции, что вы так упорно не хотите меня понять. Я полагаю тем не менее, что если мы твердо захотим что-либо найти, то обязательно найдем…
Из подбитого мехом рукава накидки она достала пузырек из толстого синего стекла и поднесла его к канделябру. Лафма вздрогнул, зрачки его сузились, он протянул руку к склянке, но мадемуазели де Шемро крепко ее держала.
— Где вы это взяли? — озадаченно спросил Лафма.
— Неважно! Важно лишь, чтобы этот пузырек нашел нужный человек и в нужном месте. После этого вам только останется послать ваших людей в монастырь Визитации с приказом об аресте, против которого будут бессильны и госпожа де Мопу, и даже господин Венсан, если он там случайно окажется!
Начальник полиции встал и, волнуясь, прошел по кабинету; потом снова подошел к столу и ударил по нему кулаком:
— Не рассчитывайте на мою помощь в этом деле! Ваш план, быть может, превосходен, и вы утолите вашу жажду мщения, но он тотчас приведет Сильви де Вален в пыточную и на эшафот, но меня это не устраивает! Я хочу ее, и мне не нужен обезглавленный труп или изуродованное палачом тело.
— Не говорите пошлостей! Вы заставляете меня сомневаться в вашем уме! Когда эту девку посадят Бастилию, вы сможете вволю утолять… вашу по стыдную страсть!
— На глазах у коменданта господина дю Трамбле, который меня ненавидит? Вы соображаете, что говорите? Я вижу, вы совсем потеряли голову!
— Хорошо, вы устроите ей побег и спрячете в укромном местечке. Она будет безраздельно ваша, и, поскольку вы спасете ее от неминуемой смерти, она даже преисполнится к вам благодарностью!
Картина получалась чуть ли не идиллическая, но Лафма были основания сомневаться, что он когда-нибудь добьется от Сильви благодарности. Не дожидаясь его ответа, гостья поднялась, снова спрятала пузырек в рукав и направилась к двери.
— Мы не закончили обсуждать эту тему, мадемуазель! — остановил ее Лафма.
— Но я закончила! Ах да, чуть не забыла: скоро при дворе будет дан бал в честь маршала де Ла Мейере, который одерживает столь блистательные победы, но в моем гардеробе нет ничего приличного. Мои тряпки совсем вышли из моды. А я хочу выглядеть красивой!
— Значит, вам нужны деньги? Ну что ж, согласен, но в таком случае мне нужен этот пузырек.
— Чтобы его выбросить и позволить этой жалкой дуре по-прежнему мне надоедать? Ни за что!
— Или пузырек, или вы ничего не получите! Клянусь вам, он нужен мне не для того, чтобы его выбросить! Я намерен им воспользоваться, но на свои лад! Где, вы говорите, его нашли?
— В замке Сен-Жермен, в ее комнате, за гобеленом, между кирпичами в стене… Но…
— Я сказал, дайте его мне!
Госпожа де Шемро согласилась отдать пузырек лишь тогда, когда в руках Лафма появился туго набитый кошелек. Хотя сделала она это с явной неохотой и не удержалась от вопроса:
— И что вы намерены с ним делать?
— Пузырек передаст кардиналу другой человек, не вы и не я; нам он не доверяет, как только речь заходит об этой молодой женщине. Либо я ошибаюсь, либо он сообщит госпоже де Мопу, что желает побеседовать с одной из ее послушницей о серьезном деле, но, поскольку теперь кардинал передвигается с большим трудом, ее доставят к нему под надежной охраной. Я стану действовать смотря по тому, как пойдет беседа, конца которой буду ждать…
— И что же вы сделаете?
— Пока не знаю, может быть, мадемуазель Вален повезут обратно в монастырь Визитации, может — в Бастилию, путь одинаков, ведь монастырь находится рядом с крепостью. Прибавлю только для вашего удовольствия, что я владею в Ножане довольно милым домиком, которым ей поневоле придется удовольствоваться.
— Если вы надеетесь на такой исход, то вы более безумны, чем я предполагала, а впрочем, поступайте как знаете… Могу сказать лишь одно — буду действовать по-своему…
Он удержал ее в ту минуту, когда она уже стоял в дверях.
— Скажите только, при каких обстоятельства вы обнаружили пузырек?
— О, совсем просто: мне давно не нравилась моя комната во дворце, и я наконец сумела добиться чтобы мне предоставили другую, как раз ту, что когда-то занимала наша кошечка. Естественно, кое-что переделала на свой вкус и… нашла пузырек.
Когда в темноте умолк перестук колес кареты Де Шемро, Лафма долго сидел в задумчивости, не сводя глаз с пузырька, который положил перед собой на письменный стол. Он не сомневался, что алчная мадемуазель де Шемро целиком и полностью выдумала эту историю с пузырьком, что яд попал в ее руки каким-то иным образом. Но по настоящему его тревожило то, что эта ловкая девица способна раздобыть любой яд. Не на это ли она намекала, предупреждая, что если план Лафма провалится, то она сама возьмется за дело? В таком случае в будущем надо быть весьма предусмотрительным и в обществе Прекрасной нищенки ничего не есть…
— Нужно узнать, где она достает яды, — вслух произнес Лафма. — В конце концов, это моя обязанность!
А тем временем в монастыре Сильви вела гораздо более приятную жизнь, чем ожидала. Разумеется, устав монастыря и мать-настоятельница были строга, но на острове Бель-Иль Сильви привыкла к суровой жизни. Ее не тяготила необходимость поститься. Гораздо труднее она переносила постоянные нарушения сна из-за ночных служб и долгие стояния на коленях на каменном полу часовни. Но эти неудобства искупались окружавшей ее тихой, спокойной обстановкой. Женщины, с кем она общалась каждый день, поступили в монастырь по собственному желанию, а не по принуждению. Особой радостью для Сильви стала встреча с сестрой Луизой-Анжеликой.