Читать интересную книгу Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

Фон Оппен бросил взгляд в их направлении. Словно бы надеялся увидеть там своего друга, обер-лейтенанта Генерта. Его не могло быть там. В конце концов 17 октября Оппен присутствовал при похоронах товарища. Все происходило в роще возле ручья около Карачева.

Командир 4-й роты лейтенант Генерт стал первым в полку "Великая Германия", кто получил "Рыцарский крест". Генерту было двадцать семь, когда в ночь на 14 октября пуля из винтовки затаившегося на дереве советского снайпера вонзилась ему в живот. Генерт был типичным воспитанником Берлинского гвардейского училища. На Ельненском выступе он сдерживал бесчисленные атаки двух советских дивизий всего лишь с одной пулеметной и одной пехотной ротами и с частями из состава полка "Великая Германия". Под непрекращавшимся артобстрелом он с непоколебимым спокойствием отдавал приказы, несмотря на то что трижды получил ранения в руку и в ноги.

Когда ночью 14 октября известие о его гибели распространилось по батальону, имело место некое сверхъестественное явление, которое старые солдаты называют "превращение в зомби". Внезапно огонь русских утратил для них свою прежнюю ярость. Мысль о том, что эта война так жестока, так несправедлива к людям, если погибают такие, как Генерт, или его товарищи обер-лейтенант Дайес, лейтенант Лемп, лейтенант Бауманн, лейтенант Эрманн и унтер-офицеры Шнайдер и Ионассон, а также многие и многие другие, превращала солдат в фаталистов, и они сражались, забывая о смерти. Им удалось отразить советскую атаку и устранить угрозу, прикрыв открывшийся фланг пехотного полка "Великая Германия".

Тем временем лейтенант фон Оппен со своей передовой группой приблизился к складу пиломатериалов. Слева, оттуда, где проходила дорога, доносился звук танковых двигателей. Передовые артиллерийские наблюдатели двигались вместе с пулеметным взводом. Дальше вправо в серых предрассветных сумерках виднелись построенные эшелонами цепи 3-го батальона. И вот заговорил первый русский "Максим". Солдаты поспешили попрятаться от огня. Вдруг разом война открыла все шлюзы: загрохотали пушки, засвистели мины, застрекотали автоматы. Каждый метр становился ареной, где испытывалось солдатское мужество. Маленькие группы бойцов собирались у каждого дома.

Не все сразу! Вот стремительной перебежкой пошел первый. За ним второй, а затем уже остальные. Теперь укрытием им стал служить следующий дом. Впереди всегда шли сорвиголовы и опытные бойцы. Они медленно, но верно продвигались от одного здания к другому, пока в итоге не подошли к последнему дому в квартале. Перед ними лежало метров двести открытой местности. Далее находился широкий противотанковый ров, а примерно в трехстах метрах за ним большое строение из красного кирпича.

Один за другим солдаты перебежками пересекли открытое пространство. Добежав до противотанкового рва, они попрыгали в него. Из кирпичного здания беспрестанно стреляли. Если бы они могли сделать хоть что-то с этим строением. Но ров не позволял пройти танкам. Осколок снаряда перебил провод телефона, и передовые наблюдатели не имели возможности навести огонь батарей на цель.

Уцелевший личный состав 2-й роты не мог высунуться из противотанкового рва. 3-я рота находилась слева, на другой стороне дороги перед кирпичным домом. Любого, кто поднимал голову, моментально снимал русский снайпер из своей самозарядной винтовки. Потери убитыми росли. Все чаще раздавались возгласы: "Санитара! Санитара!" Наконец артиллеристы, несмотря на острую нехватку боеприпасов, смогли пристрелять свои гаубицы к злополучному строению. 3-я рота, устремившись на штурм, овладела зданием. Однако тут же угодила под убийственный пулеметный и минометный огонь, который вел противник из многоквартирных домов на окраине города. Немцам пришлось срочно искать себе укрытие.

3-й батальон также не мог продвинуться.

– Если бы только мы сумели добраться вон до того сарая, мы смогли бы ударить на это чертово кирпичное здание с фланга, - руссуждая вслух, произнес унтер-офицер Вихманн.

Трое бойцов расчета крупнокалиберного пулемета закивали.

– Ну что ж, тогда вперед, - сказал Вихманн. Он вскочил и перебежками помчался через открытое пространство к сараю. Тридцать метров. Уже пятьдесят. Русские начала стрелять. Пулеметный расчет, тяжело дыша, спешил следом за унтер-офицером. Осталось всего несколько шагов - меньше полудюжины. Вихманн споткнулся и упал, тяжело раненный в живот. Он умер не сразу, а позднее, уже по дороге в полевой госпиталь. Но солдаты с пулеметом выполнили задачу. Они собрали его и принялись поливать свинцом окна в красном кирпичном здании.

2-й роте удалось продвинуться на 50 метров, но затем она вновь оказалась прижатой к земле. 30 октября, когда зашло солнце, стало очевидным, что атака на Тулу застопорилась. Наступление на Москву потеряло темп. Не хватало бронетехники, не хватало артиллерии, не хватало гренадерских батальонов.

Прочие соединения 24-го танкового корпуса также не могли продвинуться. Танки Эбербаха были остановлены на дороге перед мощными противотанковыми заграждениями русских. Бронетранспортеры 3-й танковой дивизии, 1-й роты 3-го стрелкового полка и истребительно-противотанковая часть майора Пранка вели бои с новенькими T-34. Огневая дуэль продолжалась до поздней ночи.

Таким образом, 29 октября 1941 г. бронированному острию наступления 24-го танкового корпуса - частям под командованием полковника Эбербаха пришлось остановиться в пяти километрах от Тулы. Попытка с ходу овладеть этим важным городом провалилась ввиду сильного противотанкового и зенитного противодействия, мощи обороны противника и, как следствие, больших потерь со стороны наступающих. 30 октября в результате более тщательно подготовленной атаки, осуществленной силами 3 и 4-й танковых дивизий и пехотного полка "Великая Германия", немцам также не удалось достигнуть сколь-либо заметного успеха. Правда, 3-я танковая дивизия генерал-майора Брайта кое в чем преуспела, сумев немного потеснить противника на своем участке. Но личный состав части совершенно выдохся, а из-за ужасного состояния дорог возникли чрезвычайные трудности со снабжением. Попробовали сбрасывать боеприпасы и горючее с самолетов, летавших на высоте 5-10 метров, но и это не стало решением проблемы. В большинстве своем взрывоопасные грузы взлетали на воздух при ударе о землю. Рейды Люфтваффе также не достигли цели из-за кольца ПВО, опоясывавшего Тулу. По состоянию на 31 октября 3-я танковая дивизия на подступах к Туле располагала всего 40 танками - 40 из 150, имевшихся в наличии изначально. Итак, наступление 3-й танковой дивизии Брайта у южной окраины Тулы тоже остановилось.

Русские обороняли Тулу с яростью отчаяния. Они бросали в бой все силы, использовали все имеющиеся средства, с тем чтобы сдержать натиск Гудериана. Здесь противник впервые задействовал крупные силы реактивных минометов, "Катюш", или "Сталинских оргбнов".

Поредевшие немецкие части оказались просто не в состоянии продолжать наступление. Вся материальная часть находилась в крайней степени износа, а люди испытывали нужду во всем, голодали. Головные части 43-го пехотного корпуса генерала Хайнрици - по словам самого командира корпуса, докладывавшего обстановку генерал-полковнику Гудериану, - не получали хлеба в течение последних восьми дней. Артиллеристам 24-го танкового корпуса приходилось сокращать количество выстрелов, поскольку боеприпасы застревали на размытых дорогах. Солдаты замерзали, терпели голод, баки танков и бронемашин пустели, у всех кончались снаряды и патроны. Тулу спасло не мужество русских, не мощь и неприступность их оборонительных сооружений, а перебои со снабжением у немцев.

Генерал Дж.Ф.С.Фуллер, один из наиболее авторитетных англосаксонских военных историков, подтверждает данную точку зрения в своей книге, посвященной Второй мировой войне. Среди прочего он говорит: "По всей вероятности, в большей степени Москву спасло не сопротивление русских, каким бы упорным оно ни было, не погода, сковывавшая действия Люфтваффе, а тот факт, что немецкая техника застряла в грязи по всему фронту".

Не лучше обстояли дела и у пехотинцев 2-й танковой армии. Вот что рассказывается об этом в боевом журнале 112-й пехотной дивизии: "22 октября 1941 г. началось продвижение, в ходе которого 112-й пехотной дивизии пришлось преодолевать наибольшие трудности, когда-либо выпадавшие на ее долю. Хотя у дивизии имелся значительный опыт ведения боевых действий в условиях плохих дорог, но то, с чем она столкнулась теперь, не походило ни на что известное прежде. Просто нет слов, чтобы по достоинству описать раскисшие лесные тропы, заболоченные участки местности и липкую глину. 26 октября 1941 г., когда авангард дивизии достиг участка Оки около Уткина, картина выглядела следующим образом: вся техника беспомощно стояла на приколе. Та, что не застряла в грязи, не могла двигаться из-за нехватки топлива. Пехотные полки растягивались в бесконечные колонны, тяжелое снаряжение приходилось тащить вручную. В артиллерийских частях складывалась особенно трудная ситуация - то и дело приходилось бросать орудия. Не могло и речи идти о нормализации поставок продовольствия, подвоза фуража для лошадей и горючего для техники. Поэтому было принято решение объединить весь моторный транспорт дивизии истребительно-противотанковый дивизион, все четырнадцать рот, тяжелую роту 121-го разведывательного батальона и подразделения связи 112-го батальона связи - под командованием майора Вильдхагена, который постепенно сосредоточил их в Низине, а затем перебросил в Орел; с главными силами дивизии эти части соединились не ранее начала декабря. С 26 по 30 октября 1941 г. к западу от Оки была объявлена остановка, с тем чтобы собрать части и в то же время построить мост через Оку в Игнатьево. Трудности со снабжением удалось отчасти преодолеть потому, что солдаты научились сами добывать себе пропитание. На пути продвижения обнаруживались большие запасы овса для лошадей, хотя обычно части второго и третьего эшелона наступления испытывали бульшие трудности с получением всего необходимого, чем передовые. Повара полевых кухонь в дополнение к мясу, картофелю и иногда капусте использовали местные овощные культуры. Наибольшую проблему представлял хлеб. Местный русских хлеб был слишком грубым и вызывал у солдат желудочно-кишечные проблемы. По этой причине во многих батальонах создавали так называемые хлебные наряды - специальные группы солдат, двигавшиеся впереди колонны и реквизировавшие всю муку для выпечки своего хлеба. Постепенно в этом вопросе дела менялись к лучшему. Позднее, уже к востоку от Оки, приморозило, и ситуация с дорогами тоже стала не такой ужасной, но, с другой стороны, местность здесь оказалась сильно изрезанной глубокими оврагами, преодолевать которые уставшие лошади могли лишь с большим трудом.