Среди женщин Эльвина заметила одну, которой не видела раньше. Она была одета в черное — не слишком популярный цвет среди тех, кто торгует собственным телом. Охваченная недобрым предчувствием, Эльвина направилась к берегу реки. Черная тень отделилась от других и исчезла в лесу.
Эльвина попыталась разузнать побольше о гостье, но те, кто что-то знал о ней, не желали делиться своими сведениями с любовницей командира войска.
Она подумала, не рассказать ли о своих подозрениях Филиппу. Конечно, женщина в черном могла быть жительницей деревни, но Эльвина была почти уверена, что видела Марту.
Она решила пройти к шатру по опушке. Погруженная в свои невеселые мысли, она заметила Раймонда, лишь услышав его голос.
— Думаешь, я все забыл? Не надейся, я жду своего часа. Говорят, последнее время Филипп не слишком доволен тобой. Как по-твоему, долго ли мне еще ждать своей очереди?
Эльвина все это время не вспоминала о Раймонде и исходящей от него опасности. Не видя его уже довольно давно, она решила, что он покинул лагерь. Но, как видно, ошиблась.
— Пока не встретимся в аду, — сквозь зубы процедила Эльвина и побежала прочь. Она даже не удивилась, отчего Раймонд не остановил ее.
Не желая развлекать мрачного Филиппа, Эльвина решила заглянуть к Тильде и просидела у нее до темноты. Потом, понурившись, побрела восвояси.
Ее появление послужило сигналом к началу ужина. В присутствии слуг молчание было извинительным, но и после того, как слуги ушли, они с Филиппом не обменялись ни словом. Эльвина делала вид, что ест, а Филипп притворялся, будто не замечает того, что у нее нет аппетита. Наконец, чтобы прервать тягостное молчание, Филипп заговорил:
— Предположим, ребенок будет найден. Как ты собираешься его содержать?
Эльвина подняла на него удивленный взгляд.
— Я бы хотела найти где-нибудь домик с маленьким садом. Там я выращивала бы лекарственные травы и продавала их. Думаю, ребенку было бы хорошо со мной.
На лице ее появилось мечтательное выражение. Понимая, что картина будущего, рисовавшаяся в ее воображении, абсолютно нереальна, Филипп усмехнулся.
— Без отца? Кто научит его охотиться, ездить верхом, быть мужчиной?
Эльвина нахмурилась.
— Он будет мужчиной, даже если мне придется всему этому учить его самой.
— Ты считаешь, что у меня нет никаких прав? Он ведь и мой сын, и я не желаю, чтобы он рос среди одних женщин.
— Уж не желаешь ли ты признать ребенка своим?
— Кажется, у меня нет выбора. Твой ребенок родился примерно в одно и то же время с сыном леди Равенны, и поскольку я был с тобой в тот же день, что и с ней… — Филипп выразительно пожал плечами. — Леди, может, и носила в себе семя другого мужчины, но если только ты не нашла себе любовника вскоре после того, как покинула мои объятия… Короче, я знаю, что ты родила от меня.
Эльвина боялась верить тому, что видела в его глазах. Неужели он верит ей и знает, что она ждала его? Эльвина покачала головой, прогоняя надежду.
— У меня не было других мужчин. Кому, как не тебе, знать об этом? Но все это не важно. Я не требую, чтобы ты признал ребенка и дал ему свое имя. Мне нужно только, чтобы он скорее вернулся ко мне.
— А я сказал, что не позволю женщинам одним воспитывать моего ребенка. Будь он наследником или незаконнорожденным, это мой сын и воспитываться будет так, как требует его происхождение. — Филипп говорил тихо, но твердо.
— Его мать шлюха, сэр. Как же, по-твоему, следует растить ребенка, рожденного от шлюхи?
Филипп ударил кулаком по низкому деревянному столу так, что фляга с вином подпрыгнула и красная жидкость расплескалась по столу.
— Его мать упряма как ослица, но шлюхой она будет, только если сама захочет. Но тогда я собственноручно задушу ее, и спорить будет не о чем.
Эльвина не знала, смеяться ей или плакать. Спор шел о ребенке, хотя было неизвестно, жив ли он. Рука ее сама потянулась к вину, поскольку легче забыться, чем найти разумное решение в бессмысленном споре.
Она поднесла кубок к губам, но тут же брезгливо поморщилась. От вина исходил какой-то странный запах. Отшвырнув кубок, Эльвина бросилась к Филиппу и выбила кубок у него из рук.
— Что это с тобой? Я теперь не могу пить вино, если оно тебе не по вкусу? — удивился Филипп.
— Милорд, вы ничего не успели проглотить? — тревожно спросила Эльвина, накрыв ладонью флягу.
— Конечно, нет, если ты не даешь. — Филипп нахмурился. — В чем дело? — встревожился он.
— Есть ли в лагере животное, от которого ты хотел бы избавиться, не причиняя ему лишних страданий? — спросила Эльвина, в ужасе глядя на жидкость, которую Филипп чуть не выпил.
Оценив ситуацию, Филипп позвал караульного. Вошел Джон, и Филипп протянул ему кубок.
— Дай это ослу, у которого нога не заживает. Только не пробуй сам, чтобы тебя не постигла та же участь, что и осла.
Когда уже ночью Джон вернулся в шатер, Филипп спросил:
— Ну и?
— Умер мгновенно, — ответил Джон. Рука его дрожала, когда он поставил кубок на стол.
— Убери эту отраву и принеси эля из войсковой кладовой. Кстати, выясни, кто наполнял флягу и подавал нам еду.
Джон ушел, а Филипп, взглянув на Эльвину, подумал, что она тоже чуть не выпила вино. Страх холодной рукой сжал его сердце. Бросаться в бой навстречу врагу — одно, но когда твой враг невидим, неизвестен — дело совсем другое. В бою испытываешь опьянение, восторг, здесь же только парализующий ужас.
— Похоже, нас обоих хотят прикончить.
— Это Марта. Кажется, я видела ее сегодня у реки, только думала, что обозналась. И яд ее, я узнала его.
Она произнесла это спокойно и тихо, и Филипп подумал о тех долгих месяцах, что провела Эльвина с ведьмой, которая сейчас прислуживала его жене. Филипп не был наделен богатым воображением, но при одной мысли об этом на лбу у него выступил холодный пот.
Он послал своих людей обыскать лес, понимая, впрочем, что это бесполезно. Как только Марта узнает, что ее план провалился, она скроется в лесу, и никто не сможет ее найти.
Поскорее бы закончить со всем этим. Филипп устал от этой игры в кошки-мышки. Он был человеком действия, а тут приходилось сидеть и ждать, пока ему не свернут шею.
— Зачем им причинять вам вред, милорд? — спросила Эльвина. — Если вы умрете, король назначит попечителя для леди и вашего наследника, не так ли?
— Генрих не вор, как бароны. Земли принадлежат моему наследнику, а выдав замуж леди без собственной земли, выгоды он не получит. Очевидно, она добилась своего. Пока я не лезу в ее дела, ей нет дела до того, чем я занимаюсь, но твое присутствие в лагере заставляет ее нервничать. Наша смерть положила бы конец всяким сомнениям в происхождении ребенка.