Читать интересную книгу Картель правосудия - Фридрих Незнанский

– Спокойствие! Мысленный эксперимент начался! Собирается спецгруппа для расследования дела об убийстве Верховного судьи. Так! В нее включены самые тупоголовые следователи. Они начинают прорабатывать свои безумные версии. Постоянно попадают в гениально расставленные ловушки. Уткин пал жертвой марсианской агрессии! Напряжение нарастает! Еще раньше его дочь вступила в схватку с семичленным инопланетным чудищем! Но погибла в неравном бою от галактической пули, калибром пятнадцать миллиметров! Выпущенной противником из пистолета милицейского образца!

Дуремар отвернулся от «милиционера», ошарашенного эмоциональным накалом речи, и стал внимательно изучать пейзаж за окном, как человек, впервые посетивший Москву. Они пошли на второй виток по Садовому кольцу.

– Я так понимаю, у тебя есть более гениальный план, который может сберечь наши головы для новых свершений? – Зам откатился на исходные позиции, готовый встретить в штыки встречное предложение. Поступить так следовало для восстановления статус-кво. «Если наш дражайший клоун сохраняет спокойствие – значит, какое-то время, чтоб разобраться с делами, еще есть. Важно не просто оказаться правым, главное – оказаться правым вовремя!»

– Более гениальный план – он, разумеется, прост, как все более гениальное… – Говорящий выдержал паузу, меланхолически шевеля пальцами, не отрываясь от окна. – Я сам загляну к Уткину. По-соседски. Утешу несчастного. Скажу, что мы найдем его дочь: мы же все можем! – Он обернулся к заму, будто ища поддержки. – Мы же все можем?!

– Отсрочка на несколько дней. За это время ты по-соседски раскроешь ему глаза на глубину его падения. И он задохнется от стыда, не оставив мемуаров. Я правильно понял?

– Браво. Наконец-то узнаю коллегу.

– Значит, решено? Задохнется от стыда? Тогда я спокоен. – Зам умиротворенно развалился на сиденье. – Осталась только одна маленькая проблема, даже не проблема – так, проблемка: что делать, если он возьмет и откажется?

– Проблемка не в этом. Он не должен случайно найти дочь. За остаток своей честной и принципиальной жизни.

– Если остаток будет коротким, скажем, несколько дней, то не найдет, могу гарантировать, только…

– Я рад. – Дуремар пожал собеседнику руку. – В свою очередь гарантирую: остаток будет коротким. Конец – безвременным, но совершенно, совершенно естественным. К нам едет один любитель животных. Весьма необычный. После встречи с ним люди часто умирают. Задыхаются от стыда, например.

– До сих пор подобного рода акции всегда являлись моей прерогативой.

– Я не привык озвучивать банальные истины. Но вынужден напомнить: бизнес, бизнес uber alles! Амбиции – в задницу.

ТУРЕЦКИЙ

22 февраля, день

Он неслышно проник в собственный дом и застал идиллическую картину. Ирина Генриховна и Ниночка азартно возились на ковре с конструктором «Лего», изобретая различные решения одной и той же игры.

– Знаешь, – шепнул ей Турецкий, – все эти ваши поперек-сверху-вниз здорово возбуждают. Может, нам с тобой спрятаться ненадолго в ванной?

– А зачем? – не глядя, но так же тихо ответила жена. – Чтобы я потом сказала: ну ничего страшного, у всех мужчин иногда такое бывает?

Турецкого перекосило, и, отправляясь на кухню, он пробормотал:

– Не хочется себя рекламировать… но у меня такое бывает чаще, чем иногда.

Некоторое время его не было слышно, пока не раздался звон падающей посуды. Ирина немедленно последовала на этот сигнал. Нинка немедленно прибежала следом. В результате все семейство неловко сосредоточилось на восьмиметровой кухоньке.

– Что ты тут делаешь?

– Хочу найти что-нибудь съестное… О Господи, у тебя тут одиннадцать банок грибного супа?!

– Иногда продукты в шкафу начинают устраивать войну. А грибной суп их усмиряет.

Раздался звонок, и Турецкий, уже потерявший аппетит, с видимым облегчением двинулся в прихожую. Это оказался Денис Грязнов, который, не дав опомниться, выпалил скороговоркой:

– Дядь Саш, я за вами, как договаривались, здрасьте, Ирина Генриховна!

– Ириша, – промямлил Турецкий, – мы с Денисом хотим э-э-э… сыграть пару партий на бильярде, вот. – И в подтверждение сказанного чихнул.

– Прекрасно! – отреагировала жена.

– Прекрасно? Это означает – ничего хорошего…

– Нет… я серьезно говорю, иди развлекайся.

– Только – не развлекайся. Это еще хуже, чем прекрасно. Это прекрасно в смысле – отвратительно. Может, ты наконец объяснишь, в чем дело?

– Хорошо. Когда у нас появятся хоть какие-то деньги? Ты же обещал в этом месяце разобраться с долгами?!

– Так и будет, как обещал! Через десять дней у меня зарплата.

– Сейчас посчитаем. – Она повернулась к настенному календарю. – Ну знаешь! Тридцатое февраля по многим причинам совсем не подходящий день!

– Папа не умеет считать! – констатировала дочь.

– Не расстраивайся, зайчик. Милиционеры всегда медленно соображают. Поэтому-то фильмы про них такие длинные.

– Мама шутит. Твой папа не милиционер. Ну ладно, я скажу тебе правду. Меня отправили в отпуск, – признался Турецкий.

Денис неловко топтался, не зная, проходить ли в квартиру или выйти и подождать Александра Борисовича на улице, не будучи уверенным, что он теперь вообще сможет выйти из дому.

– Какого черта?! – не выдержала Ирина и тут же спохватилась: дочка была рядом. – Пойди поиграй, солнышко.

– Зачем?

– Чтобы ты не слышала, что я сейчас скажу.

Ниночка секунду подумала и со вздохом призналась:

– Я знаю все эти слова.

– Я знаю, что ты знаешь, – в свою очередь призналась ее мать. – И наверно, даже больше, чем я. И именно поэтому я не хочу тебе показаться необразованной. Денис, заберите ее в гостиную.

– Ой! – Ниночка вдруг испуганно схватилась за дверной косяк. – Все как-то завертелось перед глазами…

– Правда? Но тебе все равно придется выйти отсюда.

– Ладно, – сдалась Ниночка. – Но попробовать-то можно было…

– Дело не в деньгах. Вернее, не только в деньгах, – с тяжелым сердцем сделал вывод Турецкий.

– Я не хочу об этом говорить, – быстро сказала Ирина Генриховна.

– А я хочу! Поэтому согласимся на компромисс и сделаем по-моему… У тебя кто-то есть, верно?

Ирина молча и выразительно посмотрела на мужа.

– Не нужно напрягать память, чтобы вспомнить… Ну ладно, хватит, – он устало рубанул рукой воздух. – Мне нужна правда!

Ирина молчала. Прошла минута, и Турецкий сдался:

– Мне нужна правда… Или… хотя бы интересный вариант.

– Как будто тебе не все равно! – У нее на глазах показались слезы.

– Да… Ну все, довольно. В любом случае этот разговор окончится не так, как я хотел.

– Не понимаю…

– Мне не станет легче, а тебе не будет страшно. – Турецкий заглянул в комнату, чтобы позвать Дениса. А там племянник Грязнова и его наследница вели следующий географический диалог:

– Ты знаешь про Тихий океан?

– Да.

– Я его переплыла! – заявила дочка и в доказательство топнула ножкой.

– А ты слыхала про Мертвое море? – азартно парировал Денис.

– Да, – не задумываясь, соврала Ниночка.

– Я его прикончил!

АЛЕКС МИЛЬ

20 февраля, день

Он прогуливался гулкими и звонкими улочками Сиона, так похожими на улицы старого Таллина, в котором он вырос. Его легкие наполнялись живительным и пьянящим воздухом предгорий Альп. На горизонте маячил в тумане древний средневековый замок, черным обелиском возвышавшийся над холмом и обозреваемый из любой точки города. Где-то рядом в кафедральном соборе печальной баховской фугой звучал орган; часы на старом здании ратуши пробили четыре раза.

Алекс Миль еще минуту полюбовался снежными вершинами на горизонте. Сегодня он должен уезжать из этого волшебного места, его ждет пыльная и шумная Москва, и как долго продлится свидание с родиной – неизвестно.

Миль облысел очень рано, уже в двадцать на голове обрисовалась заметная плешь и никакие средства для ращения волос не могли с ней справиться. Он страдал, даже летом носил кепку, сторонился женщин, ему постоянно казалось, что лысина является объектом всеобщего внимания и насмешек.

Со временем комплекс исчез напрочь. Этому в немалой степени способствовала работа в госбезопасности. Он испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие, растворяясь в толпе, несмотря на нестандартную внешность: маленький рост, лысину, утиный нос и пудовую челюсть. Он научился вести себя вызывающе, эпатировать окружающих, добиваясь желаемой реакции, обрел душевный комфорт и, отправляясь на любое задание, чувствовал себя куда лучше, чем на школьном выпускном вечере.

Миль медленно двинулся к центральной площади. Нужно уладить последние формальности, связанные с отъездом. Толкнув массивную стеклянную дверь, он вошел в Кантональный банк.

Пятница. Конец рабочего дня. Служащие банка украдкой посматривали на часы, уже мечтая об уик-энде на природе или, наоборот, дома у жаркого камина. Миль подошел к стойке, ему требовалось снять со счета некоторую сумму наличными. Немногочисленные посетители с привычной безмятежностью оформляли у стоек приходно-расходные документы, когда пронзительный крик отвлек их от скучной, но необходимой процедуры.