Больны оказались все четверо в той или иной степени. Майя, и так понятно, лейкемией с настойчивой рекомендацией к срочной операции. Марк – старый и плохо пролеченный компрессионный перелом сразу трёх позвонков с последствием в виде смещения и нервных защемлений. Иви – легкая сердечная недостаточность (всё-таки не долечил!) и минеральная дистрофия, которая в дальнейшем может привести к существенному отставанию в росте. А у Лиры, как ни странно, язва желудка в стадии обострения.
– Язва?! В шестнадцать? – Я смотрел на эльфу и откровенно недоумевал. – Как?!
– Нервы, Линн. Самые обычные нервы, – со знанием дела заявил присевший в соседнее кресло Залдан и медленно провел двумя пальцами вдоль бороды, бережно оглаживая свои пять с половиной волосков. – Работал у меня парнишка. Восемнадцать было. Только-только техникум закончил на помощника повара. Нервный был, суетливый. Как какой огрех – сразу переживает, словно из-за него сейчас мир рухнет. Так всего через два месяца с раком желудка в хоспис загремел. – Полуорк немного помолчал, тяжело вздохнул и закончил: – Ещё через неделю помер.
Вот такого я точно не ожидал, поэтому перевел на нашего домработника возмущённый взгляд, но он лишь развёл руками.
– Я это к чему? Ничего удивительного в язве. Ты не серчай, но мне твои детки уже обо всём доложились, кто сколько смог. И об отцах, и о матерях. Печально это всё, конечно… – Я видел, полуорк искренне сопереживал и только поэтому терпеливо ждал, когда он выразит свою мысль до конца. – Нервы – это ж такая зыбкая материя, что у одного словно стальные канаты, а у другого как нити хлопковые. Чуть что и рвутся. Ты-то парень крепкий, явно в демоническую породу пошёл, а вот девчата твои всё равно что камелия – прекрасна, но без должного ухода цветы сразу же опадают, а само растение может погибнуть. У полукровок эльфов в пятом-шестом поколении всегда так. Уж не знаю, почему.
И я не знаю. Но мои цветочки будут жить!
Убедив в этом не только себя, но и остальных, уже на следующее утро, после того, как отчитался Новику о проделанной работе не только на бумаге, но и лично, я отправился в благотворительный фонд леди Этвуд, где воспользовался не только своим обаянием, но и упоминанием фамилии лорда-инспектора, и без лишних проволочек подал документы на обеих мелких. Старших ещё с восьми утра сдал в ту самую клинику, где их обследовали, приказав домой не возвращаться, пока не разрешат врачи. По всем прогнозам, Лира отправлялась в стационар минимум на две недели (удаление части желудка с язвой – это вам не шутки), а Марк на трёхдневную вытяжку, затем хирургическое вмешательство и ещё недельное послеоперационное наблюдение.
В общем, если повезет, то следующие две недели будем мы с Залданом куковать в пентхаузе вдвоём. То есть втроем, если считать и Бармалея.
Практически так и вышло. Уж не знаю, мне самому так повезло или сыграла протекция Адриана, но уже на следующий день ближе к обеду мне позвонили из фонда и дали добро на обе операции: и по сердцу Иви, и по пересадке костного мозга Майе. Наплевав на то, что не выполнена дневная норма по основной работе, я рванул домой, где сгрёб малышню в охапку и сдал в детское отделение клиники уже их. Причём пришлось лично присутствовать на операции Иви, потому что мои руны, нанесенные на малышку от отчаяния собственной кровью и сутью, могли прийти в конфликт с действиями кардиохирургов и я все пять часов контролировал, чтобы этого не произошло.
Но всё обошлось.
Всё… Обошлось.
– Нда, парень, а ты всё ж не железный… – Залдан, как чувствовал, встретил меня на выходе из клиники и даже подставил своё не такое уж и старческое плечо, прекрасно рассмотрев, как подгибаются мои ноги. – Ну? Как там младший цветочек?
– Всё отлично. – Я рухнул на первую же лавку и запрокинул голову назад. Не так физически устал, как морально, все эти бесконечные часы сдерживая себя, чтобы только не биться в позорной бабской истерике от вида раскрытой грудной клетки и маленького бьющегося сердца. – Операция прошла удачно, теперь пара недель в стационаре под тщательным присмотром и можно будет забирать домой.
– А Майю?
– Недели через три, не раньше. – Я нахмурился, вспоминая прогнозы её лечащего врача. – Слишком много рисков, необходим круглосуточный присмотр, пока не станет ясно, что клетки прижились и вырабатывают то, что должны. Да и потом регулярный еженедельный осмотр месяца два-три, а то и дольше.
– Бедные дети, – сочувственно покачал головой полуорк и мягко похлопал меня по плечу. – Ладно, идем. Раз уж лишил меня удовольствия нянькаться с цветочками и ягодками, буду откармливать тебя.
Я скептично хмыкнул, на что мастер своего дела многозначительно поиграл бровями и мы отправились домой. Там меня ждал ужин из трёх блюд…
Ну, не из шести, уже хорошо.
Следующие две недели я пахал. И пахал от рассвета и до заката. А на закате вел весьма увлекательные и частенько откровенно философские беседы с мудрым мастером ножа и сковороды.
В среднем в каждом учебном заведении обучалось от пятисот до тысячи студентов. Из них примерно треть посещала столовую в обеденный перерыв. То есть для заявленной цифры в десять тысяч участников мне необходимо было договориться как минимум с сорока пищеблоками. Лучше сорок пять, для верности. В среднем четыре-шесть заведений в день, плюс обслуживающая их поликлиника. Ко всему прочему я пока не доверял доставку препарата даже проверенным людям Харона и раз в два-три дня лично развозил коробки по тем колледжам и училищам, с которыми уже имелась договорённость. Заодно убеждался, что всё идёт чётко по плану и лишних подозрений не вызывает.
Кроме основного проекта я выполнял взятые обязательства перед Александром Гавриловичем, каждое утро и каждый вечер беседуя с несколькими сотрудниками. Так была выявлена одна беременная, трое начинающих алкоголиков, один игроман, один нарик и один гей, тайно влюбленный в шефа.
– Тьфу, пидор! – обплевался потом Новик, щедро запивая новость коньяком. – Кто бы только подумал! У него ж семья, дети! Один из лучших трейдеров!
– Всякое бывает, – я равнодушно пожал плечами и засобирался домой. Сегодня выписали Марка, но мы ещё не виделись, а я хотел лично убедиться, что полученный за лечение счёт того стоил. На операции ему поставили титановые пластины и несколько штырей, но, глядя на чек, складывалось впечатление, что не титановые, а платиновые. – Ладно, шеф. Хороших вам выходных.
– Выходных, да… – Александр Гаврилович глянул на меня так пытливо, что я сразу заподозрил неладное.
Но не угадал.
– Мы тут в субботу вечером с мужиками в клубе собираемся. Не желаешь с нами?
– Что за клуб? – Я старался говорить без особой заинтересованности, но чуйка уже вопила, что вот он – шанс продвинуться ещё дальше!
– Джентльменский, – ухмыльнулся Новик, явно вкладывая в это слово особый смысл. – Бильярд, покер, девочки. Обмениваемся опытом, завязываем деловые знакомства… Считаю, тебе будет полезно примелькаться тем людям. Пусть знают, что моя команда сильна, как никогда.
– Спасибо за предложение, обязательно им воспользуюсь.
Узнав у шефа место, время и дресс-код, отправился наконец домой, чувствуя, как меня буквально распирает от ликования. Да! Да, да, да!!!
Ещё один шаг, ещё один этап.
На текущий день уже охвачено необходимое количество учебных заведений, так что можно переходить к условно второму этапу и просто наблюдать за течением испытания. Пока никаких тревожных звоночков не поступало и кибер-гений Игорь, которого мне выделил в помощь Новик, каждый вечер отчитывался о том же. Контрольный срок у нас был установлен в месяц, именно такую партию мы привезли из Зайска, так что следующие две-три недели я буду только наблюдать.
Надеюсь, только наблюдать.
Когда я вернулся домой, Марк встретил меня практически с порога и после крепких дружеских объятий горячо заверил, что больше никогда и ни за что не будет получать никаких травм.