и участники круглого стола, — всего лишь горстка людей плюс бельгийская проститутка, услугами которой регулярно дважды в месяц пользовался министр иностранных дел.
Однако Стивенсон ограничился лишь сообщением о том, что, по его убеждению, никто не ждал от этой встречи чуда.
— Но зато, — заметил он, — пока участники переговоров варились в собственном соку, никто из них не держал палец на спусковом крючке. Тут министр криво усмехнулся и попрощался с телезрителями.
— Жалкий мерзавчик, — сквозь зубы проговорил Бухер. Он раздраженно выключил телевизор. В этот момент звякнул селектор и раздался голос секретарши:
— К вам посол, сэр.
Бухер удовлетворенно хмыкнул и повернулся к двери. На пороге стоял Филипп Бреннан, посол США при Английском дворе. Это был высокий мужчина, которому едва перевалило за сорок, с мальчишеской улыбкой, что равно очаровывало как женщин, так и мужчин и безотказно служило ему в дипломатических кулуарах.
Мужчины поздоровались, и Бухер предложил кофе. Бреннан с удовольствием согласился. Он кивком указал на телевизор:
— Вы видели Стивенсона? Он что-нибудь говорил интересное?
— А, — отмахнулся Бухер, — все те же набившие оскомину выводы, клише, да и только.
— М-да, в этом-то все и дело. Ближний Восток уже сам по себе избитая тема, клише, как вы изволили заметить.
— Что вы имеете в виду? — насторожился Бухер, буравя посла взглядом.
Бреннан пожал плечами.
— Полагаю, нам придется довольствоваться этой же самой тягомотиной. Выторговывать Голанские высоты. Выменивать Синай на Восточный Иерусалим. Сохранять наше оружие в небе…
— Ну да, а наши бренные тела на земле, — закончил фразу Бухер.
Усмехнувшись, оба понимающе уставились друг на друга. Еще минут двадцать они проговорили о политике, потом Бреннан посмотрел на часы и сообщил, что пора идти.
На пороге они пожали друг другу руки.
— Вы здесь надолго? — поинтересовался Бреннан.
— Нет. Так, короткий визит, инспектирую сотрудников. Вернусь домой в пятницу.
— Ну, спасибо за кофе…
— Филипп, — произнес Бухер, не выпуская руки посла, — я слышал, вы намерены баллотироваться в Сенат.
Бреннан улыбнулся.
— Мне казалось, что об этом никто не знает.
— Послушайте, я, конечно, не собираюсь рассыпать бестолковые комплименты, но я вполне согласен с теми, кто предрекает вам блестящую карьеру.
Бреннан кивнул, принимая комплимент.
— Вы могли бы пройти весь путь вплоть до Белого дома.
Бреннан опять кивнул, относясь и к этим словам, как к должному.
— Все, о чем сейчас судачат журналисты на каждом углу, — это проблема финансирования. — А у Торна недостатка в этом нет.
— Приятно слышать, Поль, но не противоречите ли вы самому себе? Я являюсь демократом, а президент, которого вы поддерживали, — республиканец.
— Он слабовольный человек, — заметил Бухер, — и мы очень надеялись, что власть поможет ему хоть немножко возмужать.
— Но вы не ответили на мой вопрос.
И вновь на лице Бухера мелькнула улыбка.
— Я не предполагал, что это вопрос.
Бреннан распахнул дверь и вышел.
— Еще раз спасибо за кофе. До скорого.
Бухер наблюдал, как посол удалялся. Ему вдруг подумалось, что в Бреннане каким-то непостижимым образом уживаются и стопроцентный дипломат и человек прямо- таки маниакальной честности. Вот здесь как раз и могли возникнуть проблемы. Пржалуй, предосторожность не помешает.
Поразмыслив над этим, Бухер уут же забыл о Бреннане.
И пока его лимузин продирался сквозь вечерние заторы по направлению к Оксфорду, — Бухер на заднем сиденье расслабился и задремал. Предыдущая ночь не освежила его. Обычно — какими бы тягостными не были внешние обстоятельства — Бухеру достаточно было трех-четырех часов, чтобы «подзарядить батареи». Однако за последнее время он здорово сдал. Если так будет продолжаться, ему не миновать врача. А пока он будет бороться с усталостью.
В полудреме Бухер вяло размышлял над тем, что может означать для человека его дата рождения. Бухер любил порядок во всем. Ему льстила мысль о том, что он родился в середине месяца на гребне десятилетия. Да и его отец не раз с хитрецой утверждал, что все именно так и было запланировано.
Бухер вдруг вспомнил, как старикан неоднократно говаривал: «Я надеюсь, что в июне 1950 года к своему двадцатилетию ты уже кое-чего достигнешь. А уже к июню 1970 ты уже будешь просто обязан сделать очень много.
Так все и вышло на деле. Его восхождение по служебной лестнице вплоть до поста президента «Торн Корпо- рейшч» было невиданным. Ведь те, кто просиживал штаны, вроде Билла Ахертона, решили тогда, что он взлетел слишком высоко, обязательно обожжет себе крылья, а он взял да выжил, оставив всех их далеко позади себя.
Все шло по плану. До того кошмарного дня, когда Дэ- мьена Торна — последнего из рода Торнов — не предали и не убили. Это случилось восемнадцать лет тому назад, но до сих пор гнев клокотал в Бухере при одном только воспоминании об этом роковом дне.
Бухер что-то пробормотал и открыл глаза. Он заметил, что шофер бросает на него любопытные взгляды. Бухер достал пузырек с витаминами и отправил горсточку в рот.
Все внутри у него сжалось, когда он вдруг вспомнил, что опять увидит мальчика. Тому уже вот-вот исполнится семнадцать — возраст, когда юноше суждено обрести черты настоящего мужчины. Любопытно, что же это будут за черты, подумалось Бухеру. Ученики сообщали, что мальчик подрос и раздался в плечах.
Бухер почувствовал знакомое жжение. Вот-вот, желу- док-то его и прикончит. Он вспомнил слова врача — что- то там насчет стрессов. У каждого человека, — объяснял тот Бухеру, — есть определенный орган, который целена- направленно разрушается. Из-за этого у одного — мучительные головные боли; другой полагает, что у него не больше не меньше — стынет кровь, и это доводит его до сердечного приступа. У Бухера слабым место являлся желудок.
Только один человек во всем мире мог вызвать в Поле Бухере внутреннее напряжение. Никто: ни политик, ни авторитетный ученый, ни даже президент Соединенных Штатов Америки не имел на него серьезного влияния — только этот^мальчик.
Автомобиль свернул с трассы на узкую проселочную дорогу, ведущую к Пирфорду. Водитель притормаживал на крутых поворотах. Вдоль дороги кустарник переплетался и образовывал живую изгородь. Бухер выглянул в окно. Кролики прыснули с дороги в кусты, о лобовое стекло то и дело разбивались бесчисленные насекомые.
— Приехали, сэр, — донесся из селектора голос водителя, когда машина остановилась у ворот.
С того момента, как погиб Дэмьен, здесь в Пирфорде установили новую сйстему безопасности, и большие стальные ворота открывались теперь с помощью электроники.
Водитель коснулся одного из тумблеров на металлической панели, и створки ворот разошлись. Еще помили вверх по дороге, и Бухер уже мог различить западное крыло гигантского особняка. Там его