Читать интересную книгу Второй шанс - Павел Носов

  Получивший недавно старшего лейтенанта командир первой батареи третьего дивизиона полка Алексей Быстров служить больше не хотел. Он и в военное училище после школы пошел только потому, что поступать в его городке было больше некуда, а на поездку в мегаполисные города с ВУЗами престижными ни денег, ни знание не хватало. В стране уже полным ходом шла перестройка, из всех щелей повылазила гласность, профессия военного становилось все менее и менее престижной. Леша, подумав хорошенько, решил, что, при нынешней ситуации оставаться в рядах ему совершенно не хочется, и подал рапорт на увольнение. Однако, сделать это в те времена было не так просто, и, получив чувствительные пистоны по партийной и служебной линиям, был старлей отправлен в качестве наказания нести службу в этот полк, авось одумается. Прибыв на место и посмотрев на условия службы, на свободу Алексей захотел еще больше. Рапорт об увольнении забирать не стал, но, по договоренности с командиром полка, мужиком хорошим, понимающим, старался дослуживать без особых залетов, исполняя служебные обязанности без огонька, но и явно не сачкуя.

  Старшина первого дивизиона тридцатидевятилетний прапорщик Бутенко просто служил оставшиеся по контракту два года в ожидании пенсии. В этом карауле он не должен был очутиться никоим образом, он в караулы не ходил вообще, но, в этот день, нелегкая занесла его в караулку поболтать с Быстровым как раз когда и случился перенос.

  Вот этим вот составом, плюс помощник начальника караула, дедушка Советской Армии сержант Линас Друнгис, здоровенный парняга, вольник-тяжеловес, мы и пытались сообразить, как нам выпутываться из этой ситуации. Мое предложение с шиком прокатиться к выходу на военном транспорте разбилось о суровую действительность условий хранения боевой техники. Но, помощь пришла, откуда не ждали. Выручил нас как раз помначкара, как опытный старослужащий бывший в курсе большинства махинаций, проворачиваемых доблестным офицерством на вверенной ему территории:

  - Товарищи офицеры, я, за день до Херни (так парни по простому окрестили событие по переносу материальных объектов во времени и пространстве) видел, как наш пилюлькин в боксы второго дивизиона таблетку свою загонял, наверное, с комбатом два подмандить ее договорился.

  Для военного человека этот спитч был совершенно понятен, для остальных поясню, что сержант хотел сказать: за день до случившегося катаклизма начальник медицинской части полка договорился о постановке на ремонт числящегося в его ведении санитарного автомобиля УАЗ-452А с командиром второго дивизиона. Быстров раздумчиво сказал:

  - А что, это идея. Если она там и осталась, то эти боксы здесь, крайние перед холмами. Она своим ходом в боксы заходила?

  - Своим, сам пилюлькин за рулем был.

   - Значит бензина там сколько-то есть. Раскурочить ее еще не должны успеть были, второй дивизион вместе с нами в выездной караул заступал, а сам комдив не полезет, конечно. Сколько всего нас получается, влезем в таблетку? - это мне уже.

  - Да легко! И бензина надо всего ничего, тут езды десятка километров не будет. Нам только за пелену выбраться, а там на своих двоих - нет дальше дороги. А если таблетка там из медчасти, то и носилки должны быть, ты же у нас слабоходящий, да и другие немощные есть.

  Старлей лежал перемотанный не просто так. В одну из первых после переноса вылазок, еще плохо представляя, куда попали, парни нарвались на громадного хищного ящера. Итогом побоища стали два трупа солдат и сломанные ребра и раздробленная ступня у Алексея. Еще и поэтому приобретение транспортного средства в плане побега имело решающее значение. Выделять на переноску офицера как минимум двух бойцов в случае прорыва через привратную нечисть пешим порядком, тем самым уменьшая и так невеликую огневую мощь отряда, было смерти подобно. Подвел итог прапор:

  - Значица так и решили. Завтра с утра пойдем машину смотреть. А пока поужинать предлагаю, там у Валиева шашлык уже должен быть готов. Мастер боец, мясо готовит - пальчики оближешь, осетин, одно слово. Только соли совсем чуть осталось, и хлеба нет совсем.

  - Ниче, Михалыч, если завтра получится все, будет у нас и хлеб-соль, и Земля нормальная!

  С утра выдвинулись. Идти было не далеко, около километра. Пошли вчетвером: я, Михалыч, и два бойца - давешний бдительный часовой с вышки, чуть не угробивший меня узбек Юлдашев, и парень, которого я видел разделывавшим тушу во дворе - Архипов. Все с автоматами, даже я. Оружия у военных хватало: все караульные и помначкар изначально были вооружены АК-74 с четырьмя полными магазинами, Быстров заступил в караул с табельным Макаровым, пришедший в гости прапор был, естественно, безоружен. Оставшиеся от двух погибших целые стволы пошли как раз прапорщику и старлею. Так как, в силу временной обездвиженности, Алексей на боевые не ходил, то предложил взять автомат мне. Я подумал, и согласился, оставив ему СКС. Во-первых, патронов к Калашникову оставалось еще по три магазина на каждый ствол. А во-вторых, почти весь путь наш лежал по дороге между боксами шириной метров сорок. В случае появления противника, на таких расстояниях плотность огня и скорострельность были куда важнее снайперской стрельбы. Адара я оставил в караулке. Тут, в урбанистических пейзажах, была не его стихия.

  Нужный нам ангар находился последним в длинном ряду перенесенных сюда боксов. Сразу за ним начинался первый невысокий холм из целой гряды подобных, поросших неплотным лесом из каких-то пальм, и прочих южных растений, названий которых я не знал. Мы осторожно двигались по гаревой дороге между зданиями, я с прапорщиком в авангарде, узбек замыкающим. Юлдашев получил задание смотреть только назад, прикрывая тыл, а Архипову было велено следить за крышами - мало ли какая животина прыгучая туда заберется. До места дошли без происшествий, остановились перед нужным боксом. Дверь была опечатана и закрыта на навесной замок. Ключей у нас, естественно, не было, поэтому Михалыч, повесив автомат на плечо, сорвал печать, и достал из-за пояса прихваченный в караулке с пожарного щита топор. Воротины были крепкими, петли были прибиты к ним солидными гвоздями, отдирать их - только время тратить. Да и не требовалась от нас аккуратность сейчас. Если все получится - уедем мы отсюда навсегда, и в каком состоянии ангар останется, нас совершенно волновать не должно. Поэтому прапор размахнулся, и обухом топора принялся замок сбивать.

   Одного мы не учли - звук соприкосновения железа о железо получился сильным. С третьего удара замок раскрылся. Сняв и откинув его в сторону, прапорщик потянул за одну створку ворот, я за другую. Когда солнечный свет через открытые ворота попал в темное нутро ангара, у нас вырвался протяжный вздох облегчения: зажатая между двумя УРАЛами с прицепленными к ним гаубицами стояла искомая нами таблетка. Переведя дух, начали действовать. Михалыч скомандовал: - Архипов, вперед!, и боец полез к водительской двери. За руль его решили посадить не только потому, что по ВУСу солдат числился водителем. На гражданке он успел послесарить в автоколонне, где основными агрегатами были как раз УАЗы, поэтому машину знал отлично. Прапорщик, раскрыв задние двери, тоже полез в нутро машины, я остался у открытых ворот, а Юлдашев стоял посреди дороги, вертя головой во все стороны.

  Через время короткое машина завелась, затарахтела, наполнив ангар гулким эхом. Внутри что-то весело заорал Михалыч. Оглянувшись, я увидел его торчащим в глубине кузова автомобиля, рядом с плечом водителя, и показывающим мне оттопыренный большой палец. Я улыбнулся, помахал ему рукой, а когда повернулся обратно, заметил, что узбека на месте, где он только что стоял, нет. Из-за тарахтения машины внутри бокса звуков никаких слышно не было, и куда делся боец, было непонятно. Метеором выскочив из ворот, я увидел такую картину: по направлению к караулке со всех ног улепетывал, размахивая руками и что-то вопя, Юлдашев, уже без оружия, а за ним, длинными прыжками, неслось на какое-то чудище. Сзади мне был виден только могучий круп, хвост как у ящерицы, сильные задние лапы и ходящие при прыжках мускулы на лопатках. Упав на колено, я перекинул предохранитель на автоматический огонь, патрон в патронник был дослан заранее, и начал стрелять. Расстояние до зверя было уже метров пятьдесят, и еще я опасался попасть в бегущего прямо на линии огня узбека, поэтому прицел постарался взять пониже, и первые пули ударили в гравий дорожки, не долетев до животного. В этот момент зверюга сделала последний прыжок и накрыла солдата, сразу свалив его на землю.

  Вторую трехпатронную очередь я всадил прямо в чудище, стоящее над телом, уже перестав опасаться попасть в человека. Выстрелил, и тут же уловил боковым зрением, что тень, падающая с крыши ангара, изменила свои очертания. Резко задрав голову, увидел наверху второго зверя, уже присевшего для прыжка. В подсознании отпечаталась морда с торчащими из верхней челюсти клыками, по форме похожая на кошачью, но явно принадлежащая не млекопитающему. Начал стрелять еще в воздухе, уходя прыжком в сторону. На место, где я только что стоял, приземлилась увесистая туша, и, по инерции, поехала вперед по камням дорожки. Патроны уже экономить не собирался, и в упор, с трех метров, стал поливать катящееся животное, не снимая пальца со спускового крючка. Дождь пуль не оставил зверю шансов. Четырехметровая тварь закувыркалась на подломившихся лапах, и, ударившись в стену ангара напротив, замерла, конвульсивно подергиваясь.