Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
— Ирренций не детонирует от ударов, — процедил Гедимин, открывая жёлоб. Сквозь стенки еле-еле ощущалась вибрация дробильного агрегата; соседним частям установки она не передавалась — разве что нижнему жёлобу, которому и нужна была встряска, чтоб лишнее не налипало.
— Ага, — отозвался, закрывая за собой санпропускник, Иджес. Эркенгер стоял невдалеке от выхода, за выступом, и следил за Гедимином из-за угла. Дробилка работала.
24 июля 01 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
— Да хватит её уже полоскать! — не выдержал Гедимин — уже четвёртый раз по жёлобу в пласт меи стекала промывочная жидкость, и скоро тёмно-багровый слой и сам уже должен был всплыть от такого «наводнения», безо всяких добавлений воды. Иджес и ухом не повёл — он старательно дезактивировал весь агрегат, от трубы с захватами до выводящего жёлоба камнедробилки.
Мея впитала последние атомы, практически почернев — и Гедимин, перекрыв «внешний» шлюз, пустил воду. Тёмный пласт подхватило и вытащило на верхний уровень, остальное потекло вниз. Один шлюз закрылся, открылся клапан, — мея, облитая едким натром, сжалась и покраснела, сбросив тёмно-серый осадок на дно. Его уже смывали по широкому горячему листу, выпаривая лишнюю жидкость.
— Облучатель будет здесь, сверху, — показал Гедимин. — Пока пусть так, порошком, и лежит — для синтеза разница невелика. А отсинтезируется — спрессуем. Смыв, просушка, прессовка… Это здесь и без нас умеют.
Иджес, отстав наконец от промытого агрегата, сел на пол рядом с нижней ёмкостью — туда стекла нерадиоактивная взвесь.
— Сольвентный каскад, — задумчиво сказал он. — На сколько ступеней?
— Пока трёх хватит — отделим ипрон, серебро и кеззий, — решил Гедимин. — Принцип несложный, остальные вещества они сами разделят. Хоть тем же каскадом, хоть другим. Сольвент у нас ещё остался, или только мея?
Иджес качнул головой.
— Каскад я начну строить, но ты Айзеку скажи, как появится. Давно он не заходил.
Гедимин хмыкнул и оглянулся на лючок связи со станцией.
— Иджес, ты прикройся защитным полем. Сейчас мы Айзека позовём.
Иджеса два раза просить не пришлось — полсекунды, и он шмыгнул за угол и там завернулся в плотный защитный купол. Гедимин шагнул к лючку — не потому, что станция его иначе не расслышала бы, а чтобы механик с медиком не глазели в спину.
— «Эданна», приём!
«Ухм?» — раздалось внутри черепа. Щупальца зашевелились, расплетаясь от макушки до хребта.
— Нужна помощь. Видишь, где Айзек?
Перед глазами Гедимина вспыхнул слабый зеленоватый свет, — он еле мерцал, но затмил всё вокруг. Внутри него двигались в разных направлениях какие-то слоистые структуры. Их слои прорастали друг в друга пучками волокон, тянулись в разные стороны, иногда ненадолго замирали, сплетаясь с другими сгустками. «Пять слоёв,» — машинально пересчитал Гедимин. «И все похожи… короче, на сармата ничего непохоже. Хотя — вон там снаружи чёрное, вроде ипрон, а из висков и запястий — пучки волокон, как у хранителя.»
«Айзек,» — удовлетворённо пояснила станция, остановив «промотку» на фигуре, шевелящей височными пучками. Они были сплетены с другими, более яркими, Гедимин проследил за ними и резко выдохнул. «Так вот как сигма-связь выглядит снаружи…»
— Позови его, пожалуйста, к нам, — попросил сармат. — Как только сможет. У нас нет веществ для работы.
Он едва успел проморгаться и привыкнуть к нормальному, сарматскому зрению, даже не обдумал, какие слои он мог видеть вместо обычных костей, мышц и внутренностей (не мог же сармат в сигма-лучах состоять из пяти слоёв то ли кожи, то ли нервной системы?); Иджес только высунул респиратор из-под защитного поля, как Айзек телепортировался прямо в лабораторию.
— Что стряслось⁈
— Строим сольвентный каскад, а сольвента нет, — пояснил Гедимин. — Сможешь достать на неделе?
Айзек с громким вздохом приложил ладонь к лицевому щитку.
— Вечером будет. Атомщик, ты меру-то знай! Ты понимаешь, как станция делит сигналы по важности?
Гедимин мигнул.
— Я же сказал — «позови, как он сможет»…
Айзек махнул рукой.
— Короче, сольвент будет вечером. Вам сколько надо-то?
10 августа 01 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
Сольвент, «разбуженный» слабым раствором соляной кислоты, стекал по каскаду, и осадок на дне контейнера, выстланного защитным полем, на глазах терял золотистый блеск. Если приглядеться, можно было заметить, как жидкость слабо колышется — с утра Гедимин ощущал редкие подземные толчки и на всякий случай растопырил пальцы на ступнях и обернул установку защитным полем. Сейчас он пристраивал облучатель, заэкранированный тем же способом, над ёмкостью со смесью урана и ирренция.
— Гедимин, — Иджес, готовящий вторую партию сольвента — ей добавили кислоты и дали кеззиевую затравку вместо ипроновой — с подозрением смотрел на Гедимина. — Что это ты притащил, да ещё с проводами?
— Обычный облучатель, — отозвался ремонтник, насаживая установку на крышку контейнера. «Теперь её в стороны, луч вниз… как всё-таки Куэнны это делают, что гелий наружу не лезет? Мы с ним намаялись! Знаю, его можно слепить в атомы „потолще“, но чтобы с такой скоростью…»
— Облу… — Иджес вылил сольвент в каскад — первая партия уже утекла под распылитель с щёлочью и разделялась на бесцветную жижу и золотистую пыль. — Ещё одна ядерная штука⁈
— Твой телепорт фонит сильнее, — сдержанно напомнил Гедимин. — А в дрон ты его засунул.
— Так то дрон! — Иджес угрюмо сощурился. — Теск, тебе обязательно вот сейчас его врубать?
Гедимин на секунду задумался. Радиофобия «накрывала» Иджеса не то чтобы часто — но непредсказуемо.
— С сольвентом закончил? Отойди. Я эту штуку испытаю и выключу, — пообещал он. Иджес метнулся к санпропускнику, по дороге поймав под локоть Эркенгера.
— «Испытаю»! Знаешь, что это обычно значит⁈
Дальнейших объяснений Гедимин не слышал — гермоворота закрылись. Выразительно пожав плечами, сармат включил пульсирующее излучение и перевёл взгляд на приборы.
«Ну,