ты реальный. Он сказал, что всё, что я должен сделать, это проводить время с тобой, и ты заберешь все эти наркотики прочь от меня. Приди ко мне в сердце прямо сейчас. Ты знаешь, что я хочу остановиться. Я хочу быть хорошим отцом для Джинни. Я старался исправиться и это не сработало, так что умоляю тебя, прогони прочь от меня все эти наркотики. Навсегда. Они испортили всю мою жизнь. Пожалуйста, заставь меня прекратить когда-либо желать умереть, Боже. Я не хочу, чтобы Джинни осталась без отца. Она нуждается во мне.
Затем я втянул ещё одну линию.
Несколько минут спустя зазвонил телефон, но я решил, что пускай сработает автоответчик. Оказалось, что звонит мой старый друг, с которым я много раз в прошлом принимал наркотик. Очевидно, что он тоже стал христианином и был в церкви в то утро, когда я туда пришёл. Он слышал, что я там был и поднял руку, желая попросить Иисуса прийти в свою жизнь, так что он звонил поддержать меня в моих новых отношениях с Христом.
Я отключился.
Я только что закончил просить Бога помочь мне, и вот теперь этот парень звонит мне на телефон всего две минуты спустя. Парень, которому я мог доверять. Я знал, что Бог хочет сказать мне, что я должен рассказать о своей проблеме этому парню, но я противостоял этому. Я не хотел говорить с ним — он слишком сильно напоминал мне о времени, когда мы часто принимали вместе наркотик. Кроме того, я никому из своих друзей не говорил, что я висел на крючке у метамфетамина так сильно. До сих пор я знал, что должен кому-нибудь рассказать о своей зависимости, кому-то, кто может помочь мне покончить с этим. Я был сильно пристыжен. Я скрывал эту вещь от всех в своей жизни почти два года; я нуждался в ком-нибудь, кому я могу доверять.
Примерно неделю спустя, я превозмог свои чувства и позвонил своему старому другу D. Я сказал D, что нам нужно поговорить. С момента размолвки с его семьёй, мы разговаривали несколько раз и я извинился перед ним за своё прошлое поведение. Поскольку мы отчасти выяснили наши отношения, я знал, что могу доверить ему свой большой секрет. В один день, когда Джинни была в школе, он пришёл в мой дом и я рассказал ему о своей проблеме. Я отвёл его в свою спальню, выгрузил перед ним весь свой метамфетамин, который у меня был в шкафу и попросил его сделать кое-что для меня — выбросить всю эту наркоту.
Он просто не мог поверить своим глазам, когда увидел какое огромное количество наркотика было у меня в шкафу. Он почти начал плакать, чувствуя сильное сожаление ко мне. Он никогда прежде в своей жизни не видел такого большого количества наркоты. Он посмотрел на меня и сказал, ошарашено: «Что же ты делаешь, парень?»
У меня не было ответа.
Метамфетамин воняет, между прочим. Очень плохо пахнет. Особенно когда у вас его много. D прикрыл рот и нос ладонью, смывая один за одним мешочки с наркотой в унитаз. И наконец все они были смыты.
Я был весь на нервах. Я не был когда-либо прежде в состоянии бросить всю свою наркоту. Что заставило меня думать, что я смогу сделать это теперь? Каким-то образом, я просто знал. За эти два года это было в первый раз, когда я почувствовал, что смогу бросить наркотики. И не только метамфетамин — я выбросил всю свою наркоту; весь свой Xanax, Vicodin, Valium, Celexa (ещё один антидепрессант, который я начал принимать). И своё пиво тоже. Пиво — единственная вещь, которую я никогда не бросал в течение последних двадцати лет своей жизни (за исключением нескольких месяцев после рождения Джинни). Я бросил его в тот день.
Вся депрессия, все плохие мысли, которые я испытывал прежде, покидали меня. Бог делал что-то действительно потрясающее внутри меня. Я мог чувствовать это. Настало время для следующего шага, поэтому я позвонил своим родителям и попросил их приехать ко мне домой, присмотреть за Джинни. Я сказал им, что я должен уехать в Лос-Анджелес на неделю для нескольких встреч группы Korn, но на самом деле я собирался отправиться в отель в Bako, чтобы проспать всё время, пока я буду отвыкать от наркотиков. Я пришёл в свой номер и приготовился оставаться здесь, пока я не стану полностью чистым. Это было место, где я действительно мог положиться только на Бога.
В последующие два дня, я делал только три вещи: я ел, я спал и я молился. В этом номере, я был наедине с Богом и я не знал, как он сделал это, но он позволил мне пройти весь процесс отвыкания очень быстро. В один из тех дней, я проснулся и начал плакать. Слёзы надежды текли по моим щекам. Я решил, будто я услышал, что Бог говорит мне, что я теперь принадлежу ему и он собирается использовать меня и мою музыку в своих целях. Но на следующий день я списал всё это на своё больное воображение. Я продолжал слушать Господа, а не наркотики, так что двумя днями спустя я был готов закончить своё уединение. Это было не что иное как чудо. Обычно когда кто-нибудь бросает наркоту, они спят две или четыре недели подряд, но тогда я был готов начать свою новую жизнь уже через два дня. Я начал чувствовать себя позитивной личностью и я снова захотел быть вокруг людей. Я покинул номер и начал гулять по нижней части Бейкерсфильда, что я никогда не хотел делать прежде. Это было так прекрасно — быть снаружи на дневном свете.
Прямо с этого момента моя наркотическая зависимость начала покидать меня. Я начал беспрерывно разговаривать с Богом. Я считал, что раз я так долго игнорировал его, я должен наверстать упущенное. После этого я несколько раз посетил церковь в первую неделю и начал чувствовать себя новым человеком. Я чувствовал, словно Бог прикасается ко мне каждый день. Я просто плакал и плакал без какой-либо причины, просто потому что я чувствовал любовь. Я не был зол, к тому же. Я чувствовал только умиротворение. Я принимал наркотики каждый день в течение двух лет и теперь вот он был я — полностью чистым уже несколько недель. Я не мог поверить в это.
Я был не единственным, кто заметил изменения во мне. D