месте. — Виновато улыбнулся Дан. — Если хочешь, могу отдать тебе свой пиджак.
— Нет уж, спасибо. — Я поморщилась, вспомнив слова Егора про запахи чужих мужчин. Обоняние у оборотней явно сильнее человеческого, но и я отчетливо ощутила свою неприязнь к чужим вещам и чужому запаху… нет, уж лучше потерпеть немного или даже замерзнуть, чем накинуть на себя одежду другого мужчины.
Впереди нашему взору открылось чистое пространство — отсыпанная гравием дорога заворачивала круг у большой цветочной клумбы с неработающим фонтаном в центре. За ней, загораживая идущую на убыль луну, возвышался двухэтажный дом, построенный в классическом стиле. Несмотря на позднее время практически во всех его окнах горел свет.
Мы припарковали машину на небольшой площадке возле него и Дан помог мне выйти. Из-за раскрытой двери я опасливо ступила босыми ногами на острые камни и зашипела, когда один из них до боли впился в какую-то особенно чувствительную точку. А кто сказал, что сбегать от опасности среди ночи — это легко?
Внезапно Дан наклонился ко мне и, не спрашивая разрешения, подхватил на руки, направившись ко входу в особняк. Тут уж бы мне возмутиться, но я не стала, только отвернулась от него, пытаясь не думать, о том, что бы Егор сказал на это. Все же плыть по воздуху в сильных руках было определенно лучше, чем самой вышагивать по гравию аки русалочка, когда каждый шаг — боль.
Большая дверь с витражными вставками распахнулась перед нами, едва мы приблизились к высокому крыльцу, и я смутилась, увидев в ореоле света знакомый силуэт.
— Алена… и Дан… вы… о, боже! Мара! Скорее, иди сюда! — Илана выскочила нам навстречу, когда мои босые ноги уже коснулись холодных каменных ступеней.
Выпустив меня из рук, Дан тут же отступил в сторону и взволнованно произнес:
— Мне нужен Тавр. Он здесь?
Девушка приобняла меня за плечи и спешно завела в дом.
— Он… он скоро будет, звонил пять минут назад. Но что же вы… я думала… — внезапно она всхлипнула и попятилась назад, как-то странно глядя на мужчину. — Тебя все ищут. Что ты делаешь здесь?
Дан нахмурился и попытался сделать шаг в нашу строну, но позади него, у самого изгиба ведшей наверх винтовой лестницы послышался знакомый металлический звук — щелчок пистолетного затвора. На верхних ступенях стояла Мара, растрепанная, в измазанном сажей светлом платье она твердо держала в руках оружие и решительно целилась мужчине в голову.
Не оборачиваясь он поднял ладони на уровень плеч и отрицательно покачал головой.
— Илана, я не причиню вам вреда. Вели ей опустить пистолет и просто объясни, что происходит.
Девушка шумно выдохнула и вцепилась в меня, будто желая защитить.
— Милая, он что-то сделал с тобой? — Спросила она, нежно проведя пальцами по моим щекам, хотя сама в этот момент заливалась слезами. И тут же обратилась к нему, более жестким тоном: — Стой где стоишь, Мара прекрасный стрелок! Сам знаешь, там вовсе не свинцовые пули!
— Послушай, я пришел поговорить с Тавром и только… — Дан шагнул в нашу сторону и со стороны лестницы тут же послышался решительный хриплый голос. Мара сказала что-то на своем языке, но судя по тому, как мужчина напряженно сглотнул и отступил назад, он все прекрасно понял.
— Что ты хотел сказать ему? Что это все не из-за тебя? Я не верю, Дан! Никто не поверит! — Со слезами выпалила ему в лицо Илана. — Егор ищет тебя, он поклялся, что еще до рассвета вырвет из груди твое лживое сердце!
Я взяла девушку за руку и развернула к себе. Ее трясло так, будто Илану только что окатили ледяной водой. Не скажет ему, значит точно скажет мне.
— Илана, пожалуйста, что произошло?
— Он умирает… — всхлипнула девушка и лицо ее исказилось от невыносимой боли. — Мы еще не преступили к ужину, когда вы уехали… ждали его, собравшись в столовой. А потом в кабинете раздался взрыв! Был такой ужас… женщины бежали, мужчины бросались в огонь, потому что чувствовали, что он еще жив. Пожар очень быстро распространялся и Кайя погибла потому что бросилась за ним вслед за мужчинами! Он так сильно обгорел, Алена, так сильно… его не спасти, — простонала Илана и следом бросила Дану в лицо полные горечи и гнева слова, — слышишь! Как подло, как низко! Имей мужество просто признать, что это сделал ты!
Дан был белее полотна. Он смотрел на бьющуюся в истерике девушку и будто бы даже перестал дышать. Но за остекленевшим взглядом было не скрыть того, что в этот момент творилось в его душе. Я видела там огонь, испепеляющую ярость, она поднималась, затягивая пространство вокруг нас опасными грозовыми тучами.
В витражных вставках дверей и окнах затянутых полупрозрачными шторками, мигнули белые огни, со стороны улицы послышался шорох гравия.
Илана тяжело вздохнула, унимая рвущиеся из груди рыдания и аккуратно высвободившись из моих рук, босяком побежала навстречу мужу, настежь распахнув входную дверь.
— Я этого не делал. — Тихо сказал Дан. — Ты же знаешь, что меня там не было. Я был в вашем доме все это время, а потом с тобой. Я бы… я бы никогда не посмел и руку поднять на отца. Он все для меня, а не только вожак. Он мой альфа и ты знаешь, что я вовсе не хотел на его место.
— Тогда просто скажи им об этом сам. Зачем ты мне это говоришь? — Выпалила я, чувствуя, что в свои слова он пытается вложить какой-то другой смысл.
— Пока я так же близок к месту отца, как и он сам, Егор не будет чувствовать себя в безопасности. Ведь если я найду истинную…
Я почувствовала, как от его слов все внутри меня будто онемело, а следующая фраза сама собой сорвалась с губ, подгоняемая каким-то вымученным, горьким смехом:
— О чем ты говоришь? Дан, у тебя что крыша поехала! Ты не можешь просто так взять — и свалить все на своего брата!
— Я знаю, что это его рук дело.
— К несчастью не ты один так считаешь. — В свете уличных фонарей на крыльцо шагнул высокий широкоплечий мужчина в перепачканной сажей рубашке, выпущенной из брюк. Нежно приобняв жену, он подтолкнул ее вперед себя. — Мара, спасибо, но это лишнее. — Кивнул он девушке, и та нехотя опустила оружие.
Тавр Волконский окинул меня хмурым взглядом и протянул руку Дану для рукопожатия. Я видела его неоднократно, но всякий раз он был слишком занят, чтобы даже подойти и просто поздороваться. Темноволосый мужчина выглядел значительно старше Иланы, хотя седина