которого она была послана охотиться, обнял ее за плечи и прижал к себе. Он поцеловал ее волосы и прошептал:
— Я слышу, как твое сердце замедляется. Я расцениваю это как хороший знак?
— Хороший знак, — повторила она. — Что мы вообще здесь делаем?
Когда она взглянула на него, он ответил лишь улыбкой и взмахом руки. Одна из хористок прибежала с огромной бутылкой вина в руке. Он взял его и сделал большой глоток, прежде чем передать ей.
— Мы пьем. Мы танцуем. Мы празднуем хорошее выступление и надеемся на другое завтра вечером.
Она предполагала, что сможет это сделать. Спектакль был хорош, и она наслаждалась каждой секундой. Меньшее, что она могла сделать, это праздновать с ними.
Мэв взяла бутылку и сделала глоток. К сожалению, это было не вино. И не пиво, как она подозревала. Виски обожгло ей горло и попало в живот. Слишком быстро и слишком мощно.
Кашляя, она вернула бутылку Мартину, и ее лицо покраснело до смущающего ярко-красного цвета. Болели даже кончики ушей.
— Это что? — прохрипела она.
Несколько рабочих сцены засмеялись, проходя мимо нее, но молодая женщина, одетая как акробат, остановилась.
— Это особый напиток Хельги. Если выпьешь слишком много, на груди появятся волосы. И это не оборот речи, это действительно так.
Мэв с тревогой посмотрела на бутылку.
— Думаю, я обойдусь без волос на груди.
Рассмеявшись, Луи хлопнул Мартина по спине и фыркнул:
— По крайней мере, пока ты не увидишь ее голой, да, друг мой?
Взгляд на лице Мартина мог сжечь другого вампира. Как бы то ни было, Мэв была так потрясена, что забыла, что стоит рядом с герцогом.
Сдавленный смех вырвался из ее груди, виски все еще горело в ее желудке, как ужасный друг, говорящий ей плохо себя вести. Но потом она не смогла перестать смеяться. Мужчина был так напорист, и все же… Она предположила, что он был прав.
— Ты уже пьяна? — спросил Мартин, нахмурившись.
— Ах, наверное, — Луи пожал плечами. — Хельга наложила на него сегодня небольшое заклятие. Нам всем приходится лечь спать раньше, чем мы ожидали. Завтрашнее выступление — это полный переход к другому шоу.
— Вот зараза.
Мэв прижала руки ко рту и покачала головой.
— Нет, я не настолько пьяна. Я просто не могу поверить, что он сказал это герцогу! И твое лицо!
— Что случилось с моим лицом? — спросил он.
Она встретилась глазами с Луи, и они оба расхохотались. Ни она, ни вампир не могли вымолвить ни слова между хихиканьем. Странно. Она никогда не думала, что будет смеяться рядом с вампиром, но это случилось. Оба не могли говорить.
Мартин немного заворчал и пробормотал:
— Мне не нравится, что вы двое наслаждаетесь обществом друг друга.
— Да, ну… — Мэв вытянула руки перед собой, сосредоточив энергию на произнесении слов, чтобы он мог их понять. — Видишь ли, мы с Луи похожи. Я понимаю, что шутить о женских сиськах весело. А ты, напротив, сделал такое лицо, будто съел кислый виноград!
Нет, она не могла. Они снова захохотали, и она не могла сдержать этот звук, пока Мартин не схватил ее за руку с коротким ругательством и не оттащил от Луи.
Вампир все еще кричал им вслед:
— Мне нравится эта, Мартин! Держи ее при себе!
Все еще смеясь, Мэв поплелась за ним. Она поверила, что он отведет ее в какое-нибудь удивительное место. В место, которое она найдет привлекательным, независимо от того, где они окажутся.
У нее не было такой ночи с тех пор, как она была очень маленькой и впервые покинула Церковь. Мэв до сих пор помнила запах меда, исходивший от всех людей в баре. Танцы. Дикий костер, взывавший к ведьме внутри нее.
Она была ужасно наказана настоятельницей, которая нашла ее на следующий день. Но выходки стоили наказания. В тот вечер она получила больше удовольствия, чем за всю свою жизнь.
Мартин потянул ее к большому куску красной ткани, и они оба вышли на сцену. Во всем здании не осталось ни одного человека, но увидеть его с такого ракурса было поразительно.
Смех умер в ее груди, когда она уставилась на то, что казалось сотнями мест и бесчисленными балконами с позолоченными краями и прекрасными статуями ангелов, тянущихся к сцене. Свечи все еще горели во всех углах, хотя несколько рабочих сцены ходили вокруг и гасили свет. Но люстра все еще горела и освещала зал.
— Немного страшно смотреть отсюда, — сказала она. — Все глаза смотрят на тебя. И ни один исполнитель не ошибается. Я знаю, что ошиблась бы.
— О, они ошибаются. Все время. Но никто этого не замечает, потому что они никогда никому не сообщают, что совершили ошибку. Если никто не отреагирует, как кто-нибудь узнает, что что-то сделано не так? — он протянул обе руки, чтобы она взяла их. — Кажется, я обещал тебе танец.
— Да? — она не могла вспомнить. — Я не слышу музыки.
Заиграла слабая трель флейты, к которой присоединилась одинокая скрипка. Вздрогнув, Мэв поискала источник и обнаружила, что на краю сцены все еще осталось несколько музыкантов. Двое юношей ухмыльнулись ей, затем переглянулись. Они затерялись в собственной музыке.
Мартин обвил рукой ее талию и прижал к своей груди. Они были слишком близко, чтобы танцевать правильные па. Вместо этого она почувствовала тяжелое давление его мускулистой груди на свою. И когда он вовлек ее в медленный танец, его бедро скользнуло между ее ног.
— Хорошо? — он спросил.
— Да, почему ты спрашиваешь?
— Потому что твое сердце бьется громче, чем я когда-либо слышал, — он повернул их, и его колено задело ее сердцевину. — Может, у тебя кружится голова от выпивки?
— Конечно, только это, — она не могла отдышаться. Как ей это сделать, когда она была в объятиях самого красивого мужчины, которого она когда-либо видела в своей жизни? И он смотрел на нее темными, завораживающими глазами. — Но, может, если ты поцелуешь меня еще раз, мое сердце забьется по другой причине.
— Почему, мисс Винчестер, я понятия не имел, что вы так прямолинейны.
— Так и должно быть, если ты желаешь внимания герцога.
— Ах, — он спикировал, чтобы украсть поцелуй, хотя это был всего один поцелуй. Слишком целомудренно, недостаточно. Мало.
И все же, это нужно было сделать. Они провели остаток ночи, танцуя на пустой сцене, пока свет тускнел, а затем погас.