Читать интересную книгу «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Феликс Кузнецов

С. Н. Семанов в своей книге «“Тихий Дон” — литература и история» замечает, будто «в “Тихом Доне” ни прямо, ни косвенно не приводится дата начала вёшенского мятежа, но по роду (опечатка: видимо, по ряду. — Ф. К.) обстоятельств можно установить, что действие происходит до начала марта»69. Но это не так. В романе указана точная дата начала Вёшенского мятежа, совпадающая с той реальной датой, которую впоследствии установили историки.

XXVII глава шестой части «Тихого Дона» начинается так: «25 февраля. На второй день после приезда с Сингина, Кошевой направился в Вёшенскую узнать, когда будет собрание комячейки» (4, 189). Приехав в Вёшенскую, он «стал на квартиру», а наутро, придя в ревком, узнал, что в округе неспокойно: в Казанской шел бой, в Еланской «что-то нехорошо». И в Вёшенской вдруг послышались выстрелы где-то за станицей. «Мишка побелел, выронил папиросу. Все бывшие в доме кинулись во двор. Выстрелы гремели уже полнозвучно и веско. Возраставшую пачечную стрельбу задавил залп, завизжали пули, заклацали, брызгаясь в обшивку сараев, в ворота <...> переворот вступал в права» (4, 190, 191).

Такова точная дата начала восстания в «Тихом Доне»: с 25 на 26 февраля (по старому стилю).

Мы имеем сведения о начале мятежа можно сказать из первоисточника — «исторического очерка» Павла Кудинова «Восстание верхнедонцов в 1919 году». И хотя этот очерк был написан в значительной степени по памяти — десять лет спустя после восстания, тем не менее, автор приводит о нем очень точные сведения. П. Кудинов пишет: «Казаки хутора Шумилина (Казанск[ой] ст[аницы]), зорко наблюдая за передвижениями частей красного пополнения, в ночь под 26 февраля 1919 г. напали на спящий карательный отряд, расположенный в том же хуторе. Комиссары были уничтожены. Истребив отряд грабителей в хуторе Шумилине, доблестные шумилинцы с присоединившимися казаками ближайших хуторов в конном строю помчались в станицу Казанскую, уничтожая по пути красных. В попутных же хуторах призывали казаков присоединиться, и все, кто мог, седлали коней и спешили к родной станице. Около пяти часов ночи под вой зимней вьюги конные повстанцы под командою подхорунжих и урядников окружили станицу Казанскую. Разбившись на группы и определив роль каждой, повстанцы в пешем строю бесшумно двинулись в центр станицы, “ликвидируя” на месте патрули и часовых <...> Уничтожив красных в Казанской, восставшие в количестве 250 человек двинулись на станицу Мигулинскую, лежавшую в 12 верстах от Казанской, захватывая сторожевые пункты наблюдателей»70.

Наконец в ночь под 27 февраля конная сотня под командой подхорунжего Емельяна Ермакова (брата Харлампия) выступила на Вёшенскую, а утром 29 февраля, сообщает П. Кудинов, — 1-я Решетовская конная сотня в составе 170 человек под командой подхорунжего Ломакина заняла станицу Еланскую. В ночь на 1 марта отряд хорунжего Харлампия Ермакова выступил на станицу Каргинскую (захватив во время этого рейда красного командира Лихачева).

Рисунок С. Королькова

Так — по свидетельству Павла Кудинова — разворачивались события в первые дни Вёшенского восстания. И эта последовательность событий как во времени, так и в пространстве точно отражена в «Тихом Доне».

Позже «восстали еланские и вёшенские с энтой стороны. Фомин и вся власть из Вешек убегли на Токин. Кубыть восстала Казанская, Шумилинская, Мигулинская. <...> В Еланской первым поднялся Красноярский хутор» (4, 195).

В определении центра мятежа Шолохов оказался даже точнее, чем штаб Южного фронта. По свидетельству Семанова, в документах Штаба начало мятежа приписано станице Еланской71. Эта же информация повторена и в телеграмме командующего Южным фронтом Главкома Красной армии 15 марта 1919 г.: «Первой 11 марта восстала станица Еланская»72. Эта информация была механически перенесена из документов штаба Южной армий в телеграмму Главковерху. Информация ошибочная. И в «Тихом Доне», и в воспоминаниях П. Кудинова говорится о том, что восстание в Еланской началось после Шумилина, Казанской, Мигулинской и Вёшенской. Этого не знал штаб Южной армии, так как не имел проверенных информантов. Но это знал Шолохов.

Страница из следственного дела Х. В. Ермакова, заполненная его рукой

Фактически «Тихий Дон» был не только художественной эпопеей о жизни донского казачества, но и первой документальной историей Вёшенского восстания.

Откуда в романе столь точная информация о начале и ходе восстания?

Обратимся снова к «Делу» Харлампия Ермакова. Доказывая следователю, что он не был организатором восстания, в своем заявлении председателю Донского областного суда от 4 июня 1924 г. (то есть когда он был освобожден под поручительство, но находился под следствием), он пишет: «Я, Ермаков Харлампий Васильевич восстание не организовывал и не руководил им... принять на себя дело организатора... я при всем желании не мог, ибо сама организация началась со станицы Казанской и Мигулинской Дон[ского] окр[уга], в то время как я находился в Базках Вёшенской вол[ости] на расстоянии 50 верст»73.

Ранее в своих показаниях 24 мая 1923 года Ермаков говорил: «В 1919 году в феврале месяце в станицах Казанской, Мигулинской, Вёшенской, Еланской было восстание против Соввласти»74. Эта информация Ермакова подтверждается в «Деле» и свидетельскими показаниями. Так, казак Каргинской станицы Богачев на допросе сказал: «Кем было организовано восстание, я не знаю, т. к. восстание организовывалось не в Каргинской, а в Казанской станице»75.

Кто же они — организаторы и руководители Вёшенского восстания? Люди эти названы в романе «Тихий Дон» с документальной точностью, что подтверждают очерк П. Кудинова и исследования современных историков.

«Вёшенская, как окружная станица, стала центром восстания, — говорится в романе. — После долгих споров и толков решили сохранить прежнюю структуру власти. В состав окружного исполкома выбрали наиболее уважаемых казаков, преимущественно молодых. Председателем посадили военного чиновника артиллерийского ведомства Данилова. Были образованы в станицах и хуторах советы, и, как ни странно, осталось в обиходе даже, некогда ругательное, слово “товарищ”. Был кинут и демагогический лозунг: “За советскую власть, но против коммуны, расстрелов и грабежей”. Поэтому-то на папахах повстанцев вместо одной нашивки или перевязки — белой — появилось две: белая накрест с красной.

Суярова на должности командующего объединенными повстанческими силами сменил молодой — двадцативосьмилетний — хорунжий Кудинов Павел, георгиевский кавалер всех четырех степеней, краснобай и умница. <...>

Начальником штаба выбрали подъесаула Сафонова Илью, и выбрали лишь потому, что парень был трусоват, но на руку писуч, шибко грамотен. Про него так и сказали на сходе:

— Сафонова в штаб сажайте. В строю он негож» (4, 208—209).

Возникает все тот же вопрос: откуда автор «Тихого Дона» мог получить всю эту уникальную документальную информацию — об организации и подготовке восстания, о его руководителях. Ответ и на этот вопрос тоже в «деле» Харлампия Ермакова, обладавшего этой информацией. Только он и мог вооружить ею Шолохова.

В своих показаниях на следствии Ермаков категорически отвергал предъявленное ему обвинение в организации и руководстве Вёшенским восстанием. На вопрос следователя 26 апреля 1923 года об организаторе восстания в Вёшенской и ее окрестностях он ответил так:

«Организаторами были Суяров, Медведев, Кудинов, первый из Казанской станицы, второй тоже, и Кудинов из Вёшенской». В заявлении подсудимого Ермакова старшему следователю Стэклеру 23 января 1927 г. вновь названы примерно те же фамилии: «... Во главе отряда стояли есаул Кудинов, Сафонов, Алферов, Булгаков и мой брат Емельян Ермаков и другие, которых сейчас не упомню»76.

Мы видим почти полное совпадение имен организаторов и руководителей Вёшенского восстания в «Деле» Ермакова и в «Тихом Доне».

В краткой характеристике Вёшенского восстания, содержащейся в примечании к тексту романа, на которое мы уже ссылались, Шолохов охарактеризовал его размах: восстание охватило территорию, равную средней по размерам европейской стране. В своем историческом очерке Павел Кудинов также показывает истинный размах этого восстания: многообразие боевых действий, которые вели пять повстанческих дивизий, конная бригада и два конных полка на обширной территории Верхнего Дона.

В романе приводится характеристика боевых частей повстанцев и названы их командиры:

«Тридцать пять тысяч повстанцев делились на пять дивизий и шестую по счету отдельную бригаду. На участке Мешковская — Сетраков — Вежа билась 3-я дивизия под командой Егорова. Участок Казанская — Донецкое — Шумилинская занимала 4-я дивизия. Водил ее угрюмейший с виду подхорунжий, рубака и черт в бою, Кондрат Медведев. 5-я дивизия дралась на фронте Слащевская — Букановская, командовал ею Ушаков. В направлении Еланские хутора — Усть-Хоперская — Горбатов бился со своей 2-й дивизией вахмистр Меркулов. Там же была и 6-я отдельная бригада, крепко сколоченная, почти не несшая урона, потому что командовавший ею максаевский казак, чином подхорунжий, Богатырев, был осмотрителен, осторожен, никогда не рисковал и людей зря в трату не давал. По Чиру раскидал свою 1-ю дивизию Мелехов Григорий. Его участок был лобовым...» (4, 240).