– Мы обнаружили людей Рэдклиффа, – прокричала Наташа, – садимся!
– Отлично! – ответил Поттер и автоматически проверил диктофон и камеру.
– Знаете, что меня удивляет? – спросил Уолдрон. – Меня удивляет, что мальчик ни капли не напуган. Вы не думаете, что после того, как ему часто говорили, что ангелы будут злиться...
– Так-то оно так, – заметила Грета, – но он рад, что мы, в отличие от его родителей, не бьем его за то, что он умеет, и готов сделать для нас все на свете.
Вертолет приземлился. За стеклом светился город чужих. Отсюда Поттеру показалось, что он ему что-то напоминает. Он наклонился, пытаясь воскресить воспоминания.
Ну конечно! Цепочка айсбергов.
Но айсберг изменился. Если в Арктике айсберг одного цвета: либо белый, либо серый, либо, может быть, зеленый, когда его омывает штормовое море, – то этот был, как драгоценный бриллиант, еще ярче, чем свет солнца, красочней, чем радуга, красивее огня. Теперь основной цвет был белый с желтыми прожилками, а полосы и вспышки, летящие над землей, становились то темно-красными, то алыми, то зелеными, как яблоко.
– Эти цвета определенно должны что-то значить! – выключая двигатели, произнесла Наташа. – Но сможем ли мы когда-нибудь узнать – что?
Отсюда прозрачное сияющее строение чужих казалось просто устрашающим. И Поттер поймал себя на том, что его взгляд возвращается снова и снова к сияющему представлению, когда он, все еще дрожа от подступившего страха, благодарил Рика, командующего людьми Рэдклиффа, за то, что они избавились от благоверных. Их держали на расстоянии выстрела, направив на них оружие, хотя те, несомненно, не побрезговали бы раскрошить вертолет на части.
Его материал, объем, вот что так впечатляет. Человеческий город мог бы занять столько же места, но он был бы разделен на аллеи и улицы. У него был бы горизонт. А это – единое целое.
Компаньоны Поттера, конечно, кроме Моры и Ичабода, помогали Абрамовичу надеть снаряжение, тот сделал несколько фотографий, записал на диктофон точное время и, улыбаясь, повернулся к Ичабоду.
– Ну что, сынок, твой шанс? Ничего страшного, конечно, нет, тем более ты был там уже дважды.
Лгун. Насколько нам известно, чужие могли укрепить свою охрану, и теперь этот парнишка может умереть или сойти с ума.
– Конечно, мистер! – защебетал Ичабод. Замялся, взглянул на Мору, которая с детским восторгом наблюдала за безвкусной игрой цветов.
– Послушайте, –продолжал он. – А можно мне взять с собой Мору? Я знаю, ей там понравится!
Пораженный Поттер не смог сразу ответить. Уолдрон рассказал о Море. И именно эта история изменила первоначально лестное мнение Поттера о Рэдклиффе. Теперь, после докцилина, сознание Моры деградировало, но означало ли это, что она сможет вынести вместе с Ичабод ом это путешествие? Посылать маленького мальчика одного само по себе было плохо, но послать с ним за компанию искусственного идиота...
– Ну, пожалуйста! – голос был такой высокий и нетерпеливый, что на мгновенье он подумал, что это Ичабод, однако это была Мора. Впервые Поттер увидел, чтобы на ее лице отражались эмоции.
– Может, лучше ты возьмешь ее в другой раз? – попытался он выйти из положения, но Ичабод насупился.
– Я не пойду, – пригрозил он, – если она не пойдет со мной, я тоже не пойду.
– Все готово, – позвала Грета, приближаясь к ним, – он может идти, когда захочет и ... Что-то случилось?
Поттер объяснил ей ситуацию, потом еще раз всем остальным, удивленным задержкой. Пот стекал с его лба. Он пытался льстить, Грета – подкупить конфетами, но Ичабод был непреклонен.
– Ну? – наконец произнес Поттер. – Что будем делать? Отменим экспедицию?
– И вернемся без Моры, – произнес Конгрив, кивая.
– Вы такие же, как мои предки! – возмущенно прокричал мальчик. – Постоянно указываете мне, что делать!
На его глаза навернулись крокодильи слезы, а уголки губ упали вниз.
– Можно это как-нибудь решить? – пробормотал Поттер.
– Нет, – ответил Уолдрон, и остальные с ним согласились, – мы знаем, что для него путешествие безопасно, но Мора может сойти с ума и напасть на него или... или еще что-нибудь в этом роде.
– Хорошо, тогда мы отменяем экспедицию, – зло ответил Поттер. – Извинитесь перед мистером Абрамовичем за потраченное время, Наташа.
– О, он прекрасно все понимает, – вздохнула Наташа, – пожалуйста, помогите собрать снаряжение.
Они подавленно согласились. Как только Поттер наклонился поднять первый инструмент, он посмотрел назад и воскликнул:
– Дьявол! Они уходят!
– Что? – Грета обернулась.
Ни Моры, ни Ичабода не было на месте. Мальчишка хромал впереди, они успели уйти уже ярдов на сто вперед к городу чужих.
Поттер схватил Грету за руку.
– Нет, нет! Если мы поймаем его, он уже никогда нас не простит. Он уже и так сказал, что мы как его предки, не так ли? – Лихорадочно снимая камеру, он сделал фотографию текущего цвета. – Придется нам подчиниться. Майк, включай камеру!
– А что я, по-твоему, делаю? – бормотал Конгрив. – Ни малейшей надежды на то, что будет видно, как они входят, не хватает контраста, чтобы на этом расстоянии различить. Нужно было принести черно-белую камеру, по крайней мере, на ней мы могли бы запечатлеть силуэты. Смотрите, Мора снова сняла свое платье.
– Может, и неплохая идея, – произнес Уолдрон, – она больше привыкла ходить без него.
Наташа торопливо помогала Абрамовичу привести в рабочее состояние, оборудование.
– Так, надо все снять, записать, подождите! Я вообще-то не курю, но если у кого-то есть сигарета, я не откажусь. Напряженный момент.
– Вот, – предложил пачку Поттер. И продолжил: – Хуже некуда, отпустить их, чтобы они вот так убегали! Кажется, я должен извиниться.
– Ну, ну, – усмехнулась Грета. – Великий Орландо Поттер извиняется!
Внезапно ее тон изменился:
– Ради Бога, не делайте из этого целое представление!
Поттер побледнел.
– Грета, тихо! – сказал Уолдрон. – Ему плохо.
– Все нормально, – заставил себя выдавить Поттер и запихнул себе сигарету в рот. – Продолжайте снимать. Нам нужна как можно более полная картина. Я... я запишу на диктофон то, что происходит.
Однако за его якобы спокойными словами прятался полный хаос в голове.
Ужесточили охрану... Нужно было раньше об этом думать! Может, не что иное, как нарушение времени сводит психов с ума. Может, это просто более слабый эффект защиты, которую они использовали против армий.
Видимо, очень слабый эффект, в конце концов там, где когда-то сошли с ума армии, теперь живет около миллиона людей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});