я такого ему сделал-то? С какой радости должен терпеть такое отношение?
Не сумев всерьёз достать, парочка скользящих ударов не в счёт, без приложения усилий, Изаму принялся ускоряться.
Ну, в эту игру можно играть вдвоём, решил я, в свою очередь взвинчивая темп. Сейчас ты, урод, мне за всё ответишь, зло думал я, атакуя на максимальной скорости. Теперь отступал уже он, и, нужно сказать, это получалось у него куда хуже. Вот он еле-еле успевает блокировать удар в солнечное сплетение, вот с трудом отводит тычок в шею, а вот боковой в бедро, в который я вложил всю душу, сносит его с ног.
Раздавшийся треск кости, сопровождающийся воем поверженного врага, звучал для меня небесной музыкой. Но насладиться можно потом. Сперва, нужно закончить дело.
Ткнув утырка в раненую ногу и вызвав новые вопли, я с улыбкой принялся осыпать его пинками. На тебе, на. На ещё! О! А вот и в голову удачно зашло. Нет запаха лучше, чем запах крови. По рёбрам держи. Ах ты, гад, закрываешься?! Ну, лови ещё разок по ноге. О, да. Сдохни, сволочь, сдох...
- Ну, что с ним? – спросила она вышедшего из медкабинета мужчину.
Таканэ устало вздохнул, глядя подруге в глаза.
- Да всё с ним в порядке. Трещины в ребрах я залечил, перелом срастил, даже синяки и ссадины убрал. Так что, не переживай.
- С учеником моим что? - нетерпеливо уточнила Хокона, - с Изаму то всё понятно, от сломанной ноги не умирают.
- Серьёзно? Он же сын твоей подруги. Совсем не переживаешь?
- Ему было сказано не злить Арина. Теперь он знает, почему. И выучит урок о необходимости послушания.
- Ну, в общем, твой план подавить его натуру тренировками больше не работает. Пока неясно, чем это вызвано. То ли он приспособился к нагрузке, то ли просто взрослеет, но тебе придётся искать другое решение. И быстро. Теперь он опасен, понимаешь?
- Да, - кивнула Хокона, - на этот счёт у меня есть мысли. А физически он как?
- А что ему будет-то? Он же Кагуя. Да и бросила ты ему в голову яблоко, а не кирпич. Хотя... будет постарше – его и кирпич не проймёт.
Глава 26
После того случая с Изаму мой распорядок дня претерпел серьёзные изменения. Больше никаких тренировок ниндзюцу, медицины, гендзюцу. Только спарринги и медитации. Спарринги с теми кто значительно старше и соответственно сильнее меня, а медитации особые. Те, что от Инузука.
Оказывается я полукровка Кагуя, а значит наполовину кровожадный псих. Что я недавно и подтвердил. Вот учитель заранее и побеспокоилась обо мне выторговав у собачников столь полезную технику. Вообще от медитации там одно название. На деле же это скорее попытка слияния со своим внутренним зверем. И тут недостаточно просто сидеть на попе и дышать. В состоянии покоя зверь спит и чтобы найти его, где-то в глубинах подсознания, потребуются годы, если не десятилетия. Столько времени сэнсэю заниматься мной лень, поэтому наш путь - короткий.
К большому неудовольствию учителя, Майто не может приходить каждый день. Всё же он шиноби ему надо миссии выполнять и поэтому учитель нашла мне соперников из числа бывших приютских с четвертого курса академии. Они ещё не забыли кто такая Хокона-сама и с удовольствием соглашались участвовать в спаррингах за вкусный и бесплатный обед. В очередь выстраивались.
Так что каждый день я бился против нового соперника. А иногда и против двух сразу.
Четыре года разницы, пусть я и мог уже усиливать себя чакрой ничуть не хуже, очень большое преимущество. Длина рук и ног, рост, вес, всё это было против меня и доставалось мне знатно. Особенно с учётом того, что мне отдыхать не давали. Бывало так, что я выигрывал спарринг, а то и второй. Всё же у меня и учитель специалист по тайдзюцу и Дай сколько уже меня гоняет. Но противники менялись, я уставал, начинал пропускать удары, злился и впадал в безумие.
По замыслу авторов техники, тут полагалось "обратиться к своему внутреннему зверю и предложить ему совместную охоту". На практике же получалось совсем иное. Иногда я застывал посреди движения, отчаянно пытаясь найти внутри себя эту неуловимую заразу. Случалось, я просто забывал обо всём на свете и атаковал пока меня не вырубали. А бывало и такое что пару раз контроль перехватывал зверь. Ну по крайней мере я надеюсь, что не сам додумался до попыток кусаться и царапаться.
В общем время шло, недели превращались в месяцы, мне исполнилось шесть лет, а никакого внутреннего зверя я так и не нашёл. То ли тут дело было в том, что несмотря на схожесть симптомов, суть проблемы у меня и Инузука отличается, то ли я что-то неправильно делал. Единственный положительный момент который во всём этом был - я здорово продвинулся в тайдзюцу.
Несмотря на желание поскорее решить проблему с самоконтролем, быть битым забесплатно я не хотел, а потому каждый раз бился как в последний. И это принесло свои плоды. Если в самом начале я проигрывал уже в первой битве в четырёх случаях из пяти, то теперь я стабильно проходил два, а то три раунда. И даже двое соперников сразу не всегда могли заставить меня впасть в бешенство.
То есть, я продолжал злиться, но как-то мог держать себя в руках. И с каждым днём мне становилось всё легче это делать. Учитель предположила, что никакого зверя, кроме того, которым я являюсь сам, во мне нет, просто иначе я не могу. По её гипотезе всё дело в крови туманников. Им жизненно необходим конфликт. Этим и объясняется их кровожадность и стремление вступить в любую заварушку или просто затеять драку на ровном месте. В противном случае кровь просто сводит их с ума. Вот и для меня рецепт спокойной жизни заключается в регулярных драках до упаду и медитациях. И тогда я и контроль терять не буду и сумасшествие мне не грозит. Всё же кровь Кагуя во мне слаба и я имею шансы жить нормальной жизнью.
Незаметно мне исполнилось семь лет. Поглощённый постоянными тренировками, я, скорее всего, и не узнал об этом, если бы Майто не поздравил. Уж откуда узнал он не представляю, но припёр в подарок свои старые утяжелители. Точнее не совсем в подарок,