Читать интересную книгу Цена ошибки - Роман Грибанов

Шансов оказать серьезное сопротивление у этих неуклюжих машин, созданных на базе устаревшего танка МЗ "Генерал Ли" в 1942 году и участвовавших еще в сражении под Эль-Аламейном, не было. Нет, в другой ситуации, когда самоходки, защищенные своими частями, ведут шквальный огонь из своих сто пяти миллиметровых гаубиц, шансов не было как раз у советской танковой роты. Но здесь, накоротке, без вариантов. Русские потеряли только передовой БТР-152, в который расторопный пулеметчик передней машины успел выпустить пол — ленты из своего полудюймового "Браунинга". А потом… Потом первая батарея была уничтожена, даже не успев развернуть свои машины, остальные сгорели в течении следующих нескольких минут, тщетно пытаясь вырваться из старых тесных улочек Зюдвинзена, ставших могилой для почти сотни немцев. А советские танки беспрепятственно захватили мост на дороге L298.

Тем временем третий батальон шестьдесят восьмого танкового полка, вместе с мотострелковым батальоном, развернувшись в боевые порядки, шел вдоль шоссе 214, подходя к Витце. За ним, по 214 шоссе, с отставанием почти километр, следовали в колонне две батареи самоходок ИСУ-122С (одна была придана второму батальону), зенитная самоходная батарея и тыловые подразделения полка. Командир полка, управлявший этим отрядом, уже собирался дать команду мотострелкам и танкистам "сворачиваться" в колонну, чтобы поскорее проскочить через Витце, как в этот момент получил сообщение от передового разведывательного взвода. БТР-40 разведчиков на выезде из Витце столкнулся с передовым дозором американского мотопехотного батальона. А дальше, как донесли разведчики, "на шоссе идет большая колонна бронетехники противника", после чего из радиостанции стали слышны звуки стрельбы и связь прервалась. Решение последовало мгновенно, атаковать сходу, тем более свои два батальона уже развернуты в боевые порядки. Американцам повезло. Дома городка Витце прикрыли подразделения шестьдесят шестого бронетанкового и сорок первого мотопехотного батальонов, в тот момент, когда их можно было расстреливать в походных порядках. А к тому времени, когда первые советские танки и бронетранспортеры продрались сквозь тесные улочки немецкого городка, американцы уже развернули свои силы. Разгорелся встречный танковый бой, где против русских сыграл численный перевес. Шестьдесят восемь "Паттонов" шестьдесят шестого бронетанкового и восемьдесят девять "Гэвинов" сорок первого мотопехотного, это намного больше, чем тридцать один Т-54 и сорок шесть БТР-152 советского танкового и мотострелкового батальонов, которые принимали участие в сражении. Конечно, более мощное орудие советского танка, низкий силуэт и толстая броня сначала давали некоторое преимущество, но американцы сразу сблизились на короткое расстояние, где эти козыри русских уже не играли. Используя свое численное превосходство, янки выбивали советские танки один за другим. Конечно, "Паттоны" тоже исправно горели, но чаша весов неумолимо клонилась в сторону сил НАТО. Положение спасли две батареи ИСУ-122С, в момент, когда казалось, что уже все, американцев не остановить. На окраинах Витцена уже горел почти весь советский третий танковый батальон, двадцать девять машин. "Паттоны" приблизились к Витцену уже на полкилометра, поддерживая огнем свою мотопехоту, методично выкуривавшую советских мотострелков, вдвое уступавших в числе. Но когда среди танков М48А2С и БТР М113 каждые десять секунд начали рваться по восемь двадцати пяти килограммовых снарядов, наступил перелом. "Паттоны" мало пострадали от них, к девятнадцати горящим М48А2С добавилось всего три, разбитых прямыми попаданиями. А вот количество "Гэвинов" советские самоходки ополовинили, тонкую шкурку М113 пробивали крупные осколки даже далеких разрывов. Вдобавок сказалась самоуверенность американцев, подкрепленная быстрым уничтожением советского танкового батальона. Казалось бы, вот она, победа близка! Надо только смять немногочисленную русскую пехоту, засевшую в этом чертовом немецком городишке, намотать их на гусеницы или перестрелять, ведь у Альянса сил больше, чем двойное превосходство. А русские наверняка деморализованы, ведь почти все их танки уже горят. Еще нажать на них, еще чуть-чуть, и они побегут. И тогда "Паттоны", давя бегущих, выйдут на позиции этих чертовых крупнокалиберных орудий, и прикончат их. Но русские не побежали, более того, мотострелки сожгли еще четыре "Паттона", опрометчиво приблизившихся на расстояние выстрела новых гранатометов РПГ-7. И все это время, пока два американских батальона топтались перед Витце, ерзая туда — сюда, в их боевых порядках все время рвались снаряды. Командир поредевшего мотопехотного батальона был убит близким разрывом русского сто двадцать двух миллиметрового снаряда. Командир шестьдесят шестого бронетанкового, принявший общее командование после этого, принял решение отойти, разорвав огневой контакт. Стороны подсчитывали потери. Американцы в итоге лишились двадцати шести "Паттонов", против уничтоженных трех десятков Т-54А. Можно сказать, победа, но командир шестьдесят шестого бронетанкового, когда узнал потери мотопехоты, перестал так думать. На поле боя остались пятьдесят пять бронетранспортеров! Нет, безусловно, часть из них просто повреждена и их наверняка можно починить, даже может быть, своими силами. Но для этого нужно, чтобы поле боя осталось за американцами. А что-то непохоже, что русские собираются убраться из этого чертового городишки.

Командир советского полка тоже был не в самом радужном настроении. Понести за полчаса такие потери, третий танковый батальон выбит полностью, от него остался всего один танк! Большие потери понесли и мотострелки, убиты и ранены почти полторы сотни человек, потеряны двадцать БТР-152 и все БТР-40 разведчиков. Он неправильно оценил силы противника, его атаковали целых два батальона, а американский батальон, что бронетанковый, что мотопехотный, не сравним со своим советским визави. С ними нормально справится может только весь его полк. На поле к западу от Витце стоят, поврежденные и горящие, не менее семи десятков единиц бронетехники противника, а еще не меньше, отошли, но надолго ли? Решение пришло быстро, занимаем круговую оборону. Все тыловые подразделения вызываем сюда, в центр города. Две батареи самоходок, фактически спасших его от разгрома, тоже сюда, укрыть в городских кварталах по периметру, чтобы вели огонь прямой наводкой. Зенитную батарею- в резерв, она должна контратаковать в случае прорыва противника, в городе, сдвоенной очереди в упор длинноствольных пятидесяти семи миллиметровок хватит даже "Паттону". Вызываем две танковых роты от Зюдвинзена. Там, для обороны уже захваченного моста, хватит и одной, тем более, поддержанной батареей ИСУ-122С. И, когда, наконец, будет обещанная еще в начале боя, поддержка с воздуха?

Гауптман Гюнтер Фюльграббе, нет, уже майор, перед вылетом начальник штаба полка его поздравил, с переходом с простого погона, хоть и четырьмя квадратами, на витой, первый раз взлетал с аэродрома, командуя эскадрильей. Пусть новый погон будет с одним квадратиком, но зато витой! Гюнтер получил сразу два поздравления, с внеочередным воинским званием, и с должностью командира эскадрильи.

Так вот, теперь уже майор, Гюнтер Фюльграббе вел, теперь уже свою, эскадрилью к уже знакомому району Целле. Правда, в эскадрилье было всего десять машин. Помимо ведомого второй пары его бывшего звена, в строю отсутствовал еще МиГ бывшего комэска, а он так хотел "сходить" напоследок со своей эскадрильей! Но когда его МиГ уже заходил на посадку после предыдущей штурмовки, у него забарахлил двигатель. Что неудивительно, все таки, четвертый авиаполк ННА использовал свои МиГ-17Ф в хвост и в гриву еще до войны, что же удивляться, что ресурс у всех машин подходит к концу. Бывший комэск был назначен заместителем командира первого полка ННА. Получивший недавно самолеты МиГ-19С, первый полк с самого начала войны участвовал в отражении налетов ударных самолетов НАТО — носителей ядерного оружия наравне с советскими полками истребителей — перехватчиков и концу первых суток войны понес ощутимые потери. Поэтому бывший комэск не успел даже толком попрощаться со своей эскадрильей, сначала эскадрилья получила срочный приказ на вылет, западнее Целле, возле Витце, а потом сразу же за ним прибыла машина. Но Гюнтер этого не знал, сейчас у него в голове была одна мысль, не оплошать. Вести в бой четверку, да еще в составе эскадрильи, это одно, а самостоятельно управлять целой эскадрильей, это совершенно другое. Груз ответственности поначалу давил и мешал нормально думать, но потом Гюнтер собрался. К черту, сейчас не время рефлексировать, я подведу не только себя, но и своих товарищей. И к району Витце эскадрилью подводил уже прежний Гюнтер, хладнокровный пилот, имевший за своими плечами не один боевой вылет.

"Идем курсом триста тридцать, над озером Хютце левый разворот на сто восемьдесят, высота тысяча, за автобаном Е45 левый разворот на сто, перед атакой снижаемся до пятисот, предварительные ориентиры — шоссе 214 к западу от Витце, первый заход бомбы. Сигналы от наземных частей все помнят?". Последняя фраза явно была лишняя, все-таки он первый раз вел эскадрилью в атаку. Сигналы от наземных частей не потребовались, картина перед ним разворачивалась ясная, как на ладони. Сначала шоссе 214, от перекрестка в Бухгольце до Еверзена на котором почти впритык стояли носатые американские грузовики. Эскадрилья шла колонной пар, заходящее солнце подсвечивало цели, как на ладони, одновременно слепя американцев. Почти вся серия бомб, сброшенная эскадрильей Гюнтера, легла по тыловым подразделениям американских бронетанкового и мотопехотного батальонов. Далее его машины пронеслись над недавним полем боя к западу от Витце, усеянным подбитой бронетехникой, американской и советской. Потом над самим городком, по окраине которой, между домами торчали поджарые силуэты советских БТР-152. "А где наши танки, их же совсем не видно. Неужели они все там, горят на поле?" — удивился Гюнтер. Внезапно с земли прорезался голос авиационного корректировщика, на немецком: