Она лежала так, как если сонная истома охватила ее грудь: гладкокожая, белая, теплая, изящная головка откинута назад, темные распущенные волосы разметались по плечам; один локон, тяжелый и шелковистый, как питон, запутался между белой рукой и грудью. Быстрая как змея повернулась дама, яростно обхватила его руками, и впилась своими ненасытными губами в его, жалобно плача, что здесь он мог бы прожить вечность, опьяненный совершенной любовью и наслаждением.
Но когда закончился поцелуй, мягко отстранил он ее от себя и попросил разрешить ему уйти. Встал он, и оделся, и вооружился, и дама надела свое полупрозрачное платье из серебристого шелка, а летняя луна набросила светящуюся на вуаль на ее сверкающую красоту; тогда встала она перед ним, заговорила и сказала: — Иди. Это как метать бисер перед свиньями. Я не могу убить тебя, ибо нет у меня власти над твоим телом. Но поскольку ты посмеялся надо мной, и потребовал то, что лежит за пределами договора и, подарив наслаждение, бросил меня, поэтому знай, гордый человек, что я дарую тебе три дара по моему собственному выбору. Ты всегда будешь воевать и никогда не будет тебе покоя. Тот, кого ты ненавидишь больше всего, разрушит твое прекрасное владение, Замок Крозеринг и всю округу. В конце концов мщение настигнет его, но другая рука, не твоя, закончит его дни, а твоя рука будет отражена.
И она, плача, упала на кровать. А Лорд Брандох Даха, укрепив свое сердце, вышел из комнаты. И, выйдя за порог, посмотрел обратно, во внешнюю и во внутреннюю комнату, но не было там ни дамы, ни ястреба. И напала на него великая слабость. Спустившись вниз обнаружил он, что Лорд Джусс и его друзья спят на холодных камнях, большой пиршественный зал пуст, и нет в нем ничего, кроме мха и паутины, и летучие мыши спят головой вниз, прицепившись к брусьям крыши; не осталось и следа от вечернего пира. И разбудил Брандох Даха своих товарищей, и рассказал ему обо все, что произошло, и о волшбе, наложенной на него этой дамой.
И весьма удивленные поспешили они уйти из зачарованного замка Ишнайн Немартра, радуясь, что остались целы и невредимы.
На девятый день пути пришли они в пустынную землю камня и нетронутой земли, где жили только земляные блохи. Трещины расщепили землю, в глубинах мрачного каменного лабиринта, в который никогда не заглядывали ни солнце ни луна, бурлил и прыгал вечно ревущий поток. И пришлось им в тот день петлять по берегам рек и искать места для переправы.
Когда же остановились они в полдень около самой глубокой пропасти, внезапно появился кто-то, и прибежал к Лорду Джуссу, и упал у его ног бездыханный и усталый после долгого бега. И когда они подняли его, то увидели Миварша Фаза, одетого в наряд черных всадников Джалканаиуса Фостуса и вооруженного мечом и топором. Велико было его возбуждение, но ничего он не мог сказать, запыхавшись после долгого бега. И ласково они заговорили с ним, и дали ему глотнуть хорошего вина, дар Зелдорниуса, и, придя в себя, он сказал: — Он вооружил бессчетные толпы моего народа оружием, которое собрали на поле Салапанта. И они, ведомые сыновьями дьявола и проклятым богами Филпритцом, вышли раньше и перекрыли все пути к востоку от вас. День и ночь скакал я и бежал, чтобы предупредить вас. А сам лысый, с великой силой своих заморских дьяволов, скачет по вашим следам.
Поблагодарили они его, поражаясь, что претерпел он такие муки только для того, чтобы предупредить их об опасности. — Я ел вашу соль, — ответил он, — и еще вы против этого злого лысого дьявола, который перешел через горы и завоевал нас. Поэтому я сделаю для вас все, что смогу, хотя могу я мало. Потому что беден я нынче, а был богат и знаменит. Ибо один я, и никто не идет за мной, а раньше пять сотен копьеносцев спали в моем замке и делали все, что я пожелаю.
— Мы должны идти, и намного быстрее, чем раньше, — сказал Лорд Брандох Даха. — Как далеко до него?
— Через час или два он будет здесь, — сказал Миварш, пал на землю и заплакал.
— Сражение с ним в чистом поле, — сказал Джусс, — покроет нас великой славой, и мы все погибнем, без всяких сомнений.
— Дайте мне минуту подумать, — сказал Брандох Даха. И пока они быстро собирались, задумчиво подошел он к краю оврага, переворачивая камни кончиком своего меча. Потом сказал. — Это, без сомнения, тот самый поток, который Гро называет Азрашах. Миварш, разве не бежит река Азрашах на юг и не впадает в соленые озера Ого Морвео и разве не стоит там крепость, называемая Эшграр Ого?
И ответил Миварш. — Воистину это так. Но я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь лишился ума и отправился туда. Ибо хотя и здесь стоим мы на внушающей ужас земле, но Эшграр Ого — самый край Моруны. Уже сотни лет не живет там ни один человек.
— Но она еще стоит? — спросил Брандох Даха.
— Да, но это все, что я знаю о ней, — ответил Миварш.
— Сильна ли она? — спросил Брандох Даха.
— В древности считалось, что нет места сильнее, — ответил Миварш. — Но лучше умереть от руки заморского дьявола, чем дать разорвать себя на куски злым духам.
И повернулся Брандох Даха к Джуссу. — Решено? — спросил он, и Джусс ответил ему "Да", и быстрым шагом пошли они на юг вдоль реки.
— Думаю я, что прежде всего должны были бы привести себя в порядок, — сказал Миварш, не переставая идти. — Туда девять или десять часов ходьбы, и вот уже шестнадцать дней, как вы оставили меня на Холмах Салапанты.
И засмеялся Лорд Брандох Даха. — Шестнадцать! — сказал он. — Да ты разбогатеешь, Миварш, если будешь считать золотые монеты так, как ты считаешь дни. Мы в пути только девять дней.
Но Миварш твердо стоял на своем, вновь и вновь повторяя, что Корунд пришел в Салапанту на седьмой день после их ухода. — И вот уже девять дней, как я убежал от него, и теперь надеюсь только на вас. — И никакие насмешки не могли заставить его говорить иначе. Но когда, после захода солнца, на ясном небе появилась полная луна, то Джусс увидел, что она на семь дней старше, чем в ту ночь, когда они вошли в замок Ишнайн Немартра. Показал он это великое чудо Брандох Даха и Спитфайру, и все они изумились.
— Благодарите меня, — сказал Брандох Даха, — что я задержал вас там не на год. И пускай я сгорю в аду, но семь дней показались мне одним часом!
— И достаточно приятным, для тебя, — слегка насмешливо сказал Спитфайр. — Но мы проспали на холодных камнях неделю, и у меня все еще болят все бока.
— Не надо, — смеясь сказал Джусс, — ругать его за это.
Луна стояла высоко, когда они подошли к соленым озерам, одно из которых одиноко лежало слегка выше других в своем каменистом ложе. Вода в них напоминала сырое серебро, и сам грубый лик пустыни казался черным и серебристым в свете луны. И местность та была мертвой, слепой и безжизненной, и только кости сверкали под светом луны. Между озерами поднимался чудовищный каменный столп, опоясанный с каждой стороны отвесными утесами, и над линией утесов окружали его темные стены. Туда-то они и поторопились, и стали пробираться среди утесов, поднимаясь к замку; и заухали совы, сидевшие на бойницах, взлетели и, как призраки, стали летать над их головами. И застучали во рту Миварш Фаза зубы, но очень обрадовались Демоны, поднявшись по узкой тропинке среди утесов и войдя в пустынную крепость. Тиха была ночь, но вот зажглись огни на востоке, за ними другие, на западе, и вскоре круг мерцающих красных точек окружил Эшгар Ого и озера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});