генерал. Так что, прошу Вас, генерал, подумайте хорошенько, прежде чем мне говорить о прорыве мехкорпуса, через позиции пехотной дивизии фольксвера!
Севастьянов сглотнул и вздернув вверх породистый подбородок, сделал шаг вперед.
— Господин Верховный Главнокомандующий. Я полностью отдаю себе отчет в своих словах! Резкое повышение точности артиллерийского огня с помощью беспилотной авиации, позволяет нам, быстро подавить бронебойные средства противника и основные позиции его полевой артиллерии. Что позволяет, мотопехоте и саперным частям в составе мехкорпуса — быстро продвинувшись вперед, образовать прорыв в обороне противника. Куда уже будут брошены — танковые бригады, расходясь веером внутри прорыва.
— Вы хотите сказать — тяжелые гренадерские и стрелковые дивизии теперь не нужны?
— Нужны…Они выдавливают противника на переднем краю, осуществляют тактические прорывы…
— Тогда зачем менять схему, которая работает? Механизированные корпуса, входили в прорыв сделанные гренадерами и стрелками…
— Время, Денис Владимирович…Проклятое время…Германцы успевали стянуть к месту прорыва свои панцер-дивизии, навязывая нам встречные бои… Хотя они почти всегда — успешны для нас, но танковые бригады несут неоправданно большие потери, в опытных танкистах и дорогостоящей матчасти. Это решительно сказывается на снижении темпов преследования, позволяет противнику, даже в невыгодной для себя ситуации, успешно отводить войска, цепляясь за подготовленные рубежи обороны…
— Вы предлагаете, бросать подвижные соединения на прорыв вражеской обороны!!
— Мы их видим, господин Верховный…с новой техникой, их позиции как на ладони, что резко в разы повышает убойную мощь артиллерии. Год назад, чтобы разрезать 4 армию и опрокинуть весь Западный фронт, покойному Унгерну потребовалось не более трех суток, сам прорыв насыщенной обороны, занял не более четырнадцати часов! При этом германцы имели горсть допотопных, фанерных «мулов»!
— У нас их сейчас — сотни! Мы стали их видеть, Денис Владимирович…Добавил начальник Главного штаба ВВС. Беспилотная авиация, делает танки — зрячими. Более того, обнаружив позиции ПТУРС или бронебойную позицию, тот же «шершень-Б» или «румб» могут её самостоятельно атаковать по приказу — наводчика…
— Вы хотите сказать, что отдельный мехкорпус, теперь, может самостоятельно прорывать оборону пехотной дивизии в пятнадцать тысяч штыков?
— Да. И это, становится не просто оперативным — стратегическим фактором, Денис Владимирович. Механизированный корпус, несмотря на большую численность, чем гренадерская дивизия — гораздо более подвижен, это закладывалось в его структуре. Предположим разведка противника, вскрыла сосредоточение Сибирского стрелкового корпуса и стянула к месту ожидаемого удара — панцер-дивизии. Начинается прорыв идут тяжелые, позиционные бои, бронетанковые силы фольксвера прикованы к месту ожидая ввода в прорыв мехкорпуса…. В этот момент, весь корпус, не менее пятисот танков и сотни орудий и бронемашин, атакует совершенно в другом месте появившись из-за спин сражающейся пехоты…
Севастьянов ткнул пальцем, на парящие над дымящимися позициями условного противника, БПЛА.
— Теперь, можно вскрыть оборону фрицев — с первого удара. Надо просто, выбрать слабое место и танкопроходимую местность…
Изначально БТ-80БМ назывался «Барс», но быстро был переименован в «Ящера».
Из-за тяжелых потерь офицерского состава, часто технические специалисты(прапорщики) заменяли командные должности низшего звена. Возникла известная путаница и звания частенько присваивались черти как. Бывало, что в одной роте, взводами командовали прапорщики, лейтенанты и даже фельдфебели…
«Хлыст» — германская коническая бронебойная пушка с характерным звуком выстрела. К 2007 году из за роста бронезащиты танков, стремительно устаревала, но оставалась опасным противником.
Глава 15
Протекторат Тунис. Кайруан. Отель «Касба». 27 апреля 2007
Майору Лучано Моретти, было страшно. Страшно не столько из-за того, что его могла разоблачить итальянская или германская контрразведка, или из-за того, что здесь даже в городе можно в любой момент нарваться на патруль рейдеров — бедуинов, которые сначала стреляют, потом опознают униформу убитого белого…Если враг- то отлично, если союзник, то что делать — Аллах с ним…ограбят, разденут и закидают песком…Страшно было из-за того, что на его семью, живущую в далекой, старинной и мирной Флоренции — вышли люди из Нью-Йорка. Хрипловатый, уверенный баритон в телефонной трубке, передел привет его жене и троим детям любезнейший привет от «дядюшки Кармина». Чуть позже, Лауре Моретти передали посылку с очень дорогими продуктами из нейтральной Швейцарии, где в коробке с шоколадом был конверт с тысячью долларов…Что значит тысяча долларов наличными в разъедаемой словно ржавчиной — войной, инфляцией и коррупцией Италии, говорить не надо.
Во время последнего краткосрочного отпуска домой, его супруга Лаура, пряча глаза, сообщила, что люди её двоюродного дяди, мистера Кармине Галанте, заместителя босса одной из преступных семей Нью-Йорка, вышли на неё с предложением переговорить…
— Лаура… пошли их куда подальше. Что за чушь, какой дядюшка Кармине, которого ты никогда не видела⁉
— Дорогой…Это брат, моей покойной бабушки со стороны матери, Лучано…Он — бандит. Натуральный мафиози, как в фильмах… И если он просит встретится с его людьми, то разумно, от этого не отказываться.
Моретти, вскочил опрокинув стул…
— Ты с ума сошла, Лаура! Я — боевой офицер! Майор! Мне плевать на каких-то грязных нью-йоркских бандитов! Ты брала их деньги⁉ Я все верну и пусть они катятся к чертовой матери!
— Не вернешь! Впервые вставила слово поперёк мужа, обычно спокойная и тихая Лаура. У тебя не будет тысячи американских долларов, дорогой! Даже если вернешь, ты ничего не изменишь…
— Я тебя не понимаю! Не узнаю! Что происходит⁉ Наконец сдался майор, глядя в бездонные глаза жены.
— Это мафия, Лучано… Ты же знаешь, я родилась в Катании, на Сицилии. Это, конечно, не Палермо с окрестностями, гораздо тише, но…Когда я была совсем маленькая, родители, дружили с семьей Альтобелло…Имен уже не помню, но у них были близнецы, мальчик и девочка, мои ровесники. Так вот, сеньор Альтобелло, был офицером Корпуса карабинеров и его отправляли служить в Палермо и не раз. Я не знаю, что там произошло, но его семью, внезапно эвакуировали. За пару часов. Подогнали военный самолет и все… Но это не помогло…Сеньор Альтобелло, был взорван в машине, вместе с охраной в канун Рождества…А уже после нового года — погибла его семья. Самосвал внезапно, вылетел на встречную полосу и размазал их ФИАТ…Погибла сеньора Альтобелло и оба её ребенка…
Лаура замолчала, вытирая полные слез глаза, платком.
— Не вставай у них на пути, Лучано. Тебя не спасут ни связи, ни охрана, ни мундир офицера и должность адъютанта генерала Тоски. Если они не доберутся до тебя — они доберутся до меня с детьми. Если не до нас — то до моих или твоих родителей… Они, уже не отстанут Лучано…Я прошу тебя Лучано, во имя Господа и детей…Встреться с ними…обсуди, что они хотят. И иначе, нам будет — очень плохо…
* * *
Человек, которого, Лучано Моретти ждал в душной, дешевой кофейне на окраине Кайруана, городка, расположенного между