и ей стало стыдно за то, что она заставила его переживать.
В один широкий шаг он преодолел расстояние, на которое она потратила бы три.
— Что случилось? Тебя кто-то обидел или напугал? — его почерневшие глаза изучали её лицо, пытаясь понять, что произошло. — Кто-то из твоих новых знакомых?
Конечно же, он подумал о Марке. «Если этот чёртов менат хоть пальцем её тронул, я сломаю ему хребет», — мысли проносились в его голове с огромной скоростью. Руки сжались в кулаки, скулы заострились на напряжённом лице, губы были плотно сжаты. Ева недоумевающе смотрела на него, и Тай понял, что причина не в менате. У него отлегло от сердца. Но что же её так могло расстроить?
Ева читала в его глазах неподдельную тревогу. Ему было не всё равно! Неожиданно для себя самой она вдруг прижалась к Тайлену, обхватив его руками. На секунду он растерялся, а потом бережно обнял её и почувствовал, как она вся дрожит в его руках. Ева прижималась к нему всем телом, словно он мог укрыть её от всех бед и невзгод. Его тёплые объятия обволакивали её, заставляя боль утихнуть.
— Что с тобой, малышка? — прошептал Тай ей на ухо.
Малышка?! Назови её так кто-нибудь другой, и Ева была бы сильно оскорблена таким обращением. Но сейчас это слово не несло в себе ни фамильярности, ни панибратства. В том, как Тай его произнёс было много другого: заботы, сопереживания и желания защитить. И впервые в жизни Еве захотелось почувствовать себя «малышкой» в сильных и надёжных руках друга. Слёзы подступили к горлу, и она спрятала лицо у него на груди, не давая им вырваться наружу. Её руки вцепились в рубашку Тая.
— Ничего. Всё хорошо, — повторила она заученную фразу.
Тайлен отстранился, взял её лицо в ладони и, заглянув в глаза, спросил:
— Почему ты думаешь, что если поделишься со мной тем, что тебя так гложет, то проявишь слабость?
Проницательность Тая обезоруживала. Глаза Евы говорили сами. Страх, отчаяние и боль открыто смотрели на него. Но показывать свои истинные чувства кому-то было почти физически больно. Она пожала плечами и снова уткнулась в его рубашку.
— Я знаю, что ты сильная. Так оно и есть, но иногда нужно давать волю чувствам, — Тай ласково гладил её мягкие волосы. — Так ты мне расскажешь, что с тобой?
Ева отрицательно покачала головой.
— Ничего, — прошептала она.
— Да. Это я уже слышал, — вздохнул Тай, легко поднял Еву и усадил на капот старого фургона.
Она так и не разжала обнимающих его рук, хотя Тай и не пытался отстраниться от неё. Прижимаясь к его сильной груди, Ева вдыхала запах, который казался ей уже таким родным и близким. Сладковатый вереск, древесная кора, пряный аромат можжевельника, мужественный и такой притягательный аромат кожи Тая и, как будто шерсти... А ещё машинное масло.
— От тебя так приятно пахнет, — сказала она. — Только запах машинного масла здесь лишний.
Тай вспомнил, что обнимает Еву грязными руками.
— Я же тебя всю перепачкал! — спохватился он и отодвинулся, но тут же пожалел о том, что выпустил её из объятий.
— Пустяки, — Ева разжала руки.
Её больше не била дрожь. Она начала приходить в себя и осознавать, как, должно быть, странно выглядит эта ситуация со стороны. А ещё она начала злиться на себя за свою несдержанность и никак не могла объяснить, почему пошла на поводу у мимолётного порыва. Раньше она никогда не поддавалась подобным слабостям.
— Прости меня за вторжение, — она смущённо подняла на него глаза. — Я понятия не имею почему так повела себя.
— Тебе просто нужен был друг.
— Да, точно. Спасибо!
— Всегда пожалуйста, — Тай широко улыбнулся, но потом его лицо вновь стало обеспокоенным. — Только было бы неплохо другу знать причину, а то я тут чуть с ума не сошёл.
Ева виновато опустила голову, но ничего не сказала. Тай кивнул, он понял, что она всё равно ничего ему не расскажет. По крайней мере, не сейчас.
— Хочешь, я отвезу тебя домой?
— Нет. Ты должен работать. Я и так тебя уже отвлекла.
— Не страшно. Завтра закончу.
— Нет, но если ты позволишь, я бы осталась здесь.
Она снова пошла на поводу у чувств, хотя разум говорил: лучше вести себя сдержаннее и не навязываться.
— Здесь? — Тай обвёл взглядом мрачный грязный гараж.
Ева, улыбнувшись, кивнула.
— Отлично, — он был рад вновь видеть на её лице улыбку. — Как нога?
— Как новенькая! — в доказательство Ева повертела ею перед Тайленом.
— Тогда видишь, на полу разложены инструменты. Будешь мне подавать их. А я спущусь в смотровую яму.
Он взял Еву за талию и поставил на землю. Она даже не попыталась сопротивляться. Он хотел пошутить по этому поводу, но побоялся спугнуть зародившееся доверие.
Ева присела и стала разглядывать инструменты. Единственным знакомым предметом оказались гаечные ключи.
— Да уж! Толку от меня не много будет, — сказала она.
— Ты ужинала?
— Нет.
— Как на счёт пиццы?
— Давай.
Тай достал из кармана телефон и набрал номер доставки.
— Какую закажем?
— Всё равно. Но с двойным сыром. Ты что, здесь один работаешь?
— Нет, с Тароем. Он сегодня ушёл пораньше.
Тай спустился в смотровую яму под машину, а она уселась прямо на полу, скрестив по-турецки ноги.
— Эй, тебе что, совсем не больно?
— Я же сказала, что нога зажила.
— Такие ушибы так быстро не заживают.
— Ты что же, мне не веришь? — она склонила голову на бок и, прищурившись, посмотрела на него.
— Там есть плед, — Тай махнул рукой, указывая, где именно он лежит. — Не сиди на холодном полу.
Ева послушно встала и, отыскав плед, расстелила его.
— А где ты научился делать эту вонючую мазь и разбираться в травах?
— Это не я. Её сделала Тахти. Она шаман.
— Шаман? Серьёзно? А что она делает кроме мазей?
— Лечит больных. Обычно путем изгнания вселившихся в них злых духов или камланием. А также проводит другие ритуалы.
— Что такое камлание?
— Камлание — священный ритуал, во время которого шаман совершает путешествие в мир духов с целью встречи с душой новорождённого, проводов души умершего или поисков души заболевшего.